Сначала мы просто ныли и прикидывались больными. Но Ба не дрогнула перед нашими мелкими инсинуациями и пригрозила добавкой. Тогда мы попытались, не вдаваясь в подробности, заглатывать овощи целиком. Но Маня подавилась кусочком картофеля и, если бы не вовремя подоспевшая Ба, то она таки добилась бы своего. Но Ба не дала Мане спокойно протянуть ноги, она могучим ударом в спину вернула ее к жизни, усадила обратно за стол и пододвинула тарелку.
– Прожевывай тщательнее, – велела.
Наконец я придумала новый метод безболезненного поедания тушеных овощей.
– У тебя на нёбе есть такая точка, которую если мысленно отключить, то можно не чувствовать вкуса, – втолковывала я Мане.
– Покажи, где? – полезла она мне в рот.
– Ну вот смотри, где-то там есть такая точка, которую если отключить…
– А где твои гланды? – перебила меня Маня.
– Тебе гланды или точку? – рассердилась я.
– Точку! И гланды!
– Гланды удалили, когда мне было три года. А точку… Ну вот же она, – ткнула я пальцем куда-то себе глубоко в глотку, и меня чуть не вывернуло: – Буэ!
– Буэ, – с готовность откликнулась Манька.
– Этттто еще что такое! – зашла в кухню Ба. – На минуту отвлеклась, а вы уже устроили марафон, чей муж будет уродливее?
– Ба, а у Нарки гланды удалили в три года, – заюлила Маня.
– Не поешь овощей, и тебе удалим, ясно? И не забудь протереть до блеска свою тарелку!
– А я не собираюсь жениться! – заныла Маня. – Поэтому мне можно не есть овощи.
Ба глянула на внучку поверх очков.
– Мария, если даже ты когда-нибудь решишь все-таки жениться, а не выходить замуж, то и это не спасет тебя от участи поесть сейчас тушеных овощей!
– Покажи еще раз, где там у тебя точка? – снова полезла мне в рот Маня.
– Если вы в течение пяти минут не съедите аджапсандали, то я вам обещаю, что кругом у вас будут одни только болезненные точки! – рявкнула Ба.
Мы молча взялись за ложки.
Как вам объяснить, чем отдают тушеные овощи? Возьмите школьный фартук, разрежьте его на полоски, заправьте мелом и скрипичным ключом. Добавьте двойки по алгебре и геометрии. Томите сутки в молоке с пенкой. Вот так уныло пахнут и выглядят тушеные овощи.
Но любому испытанию приходит конец. Минут пятнадцать мучений, нытья и закатывания глаз – и дело сделано, ненавистное блюдо плещется у нас в желудках.
– Ба, посмотри, какой у меня будет муж, – сунула Маня под нос Ба протертую до блеска тарелку, – скажи красавчик?
– Красавчик-красавчик, – хмыкнула Ба, – все извилины ему стерла!
– Какие извилины? – опешила Маня.
– Да шучу я, – отмахнулась Ба, – посмотрим теперь, какой у Нарки будет муж!
У Нарки муж получался не таким красивым, как у Мани. Нарка с раннего детства не дружила с тушеным луком, поэтому ее муж грозился ходить всю жизнь с полукольцами лука на лице.
– Эх ты, – постучала костяшками пальцев по моей голове Ба, – ладно, так и быть, выручу тебя.
Она взяла кусочек хлебной корочки, протерла им тарелку и запихнула остатки тушеного лука в мой распахнутый от удивления рот.
– Ммыыыые, – замычала я.
Ба ловко зажала пальцами мои ноздри. Мне ничего не оставалось, как наспех прожевать и проглотить остатки обеда.
– Потом мне спасибо скажешь, – буркнула Ба и убрала тарелки со стола.
– Ба, а можно мы пойдем к мсье Карапету? – выползли мы из-за стола.
Ба маялась совестью, и поэтому минут пять была особенно уязвимой.
– Можно, – со скрипом согласилась она, – только ненадолго, на полчасика всего, ясно?
– Ясно! – припустили к выходу мы. Нужно было успеть выскочить из дома до того, как Ба перестанет маяться совестью.
Мсье Карапет жил в большом, утопающем во фруктовых деревьях доме из белого камня. Второй этаж своего дома он превратил в просторную мастерскую, где писал удивительные по красоте картины. Мы с Маней любили, затаив дыхание, наблюдать за тем, как он работает. Мсье Карапет не возражал против нашего присутствия, наоборот, вел с нами долгие беседы «за жизнь» и поил горячим шоколадом из чашек тонкой ручной работы.
– А можно нам простые чашки? – попросила Маня в первый раз, когда мсье Карапет поставил перед нами поднос с горячим шоколадом и печеньем «Курабье».
– Почему? – удивился мсье Карапет.
– Мы обе косорукие и можем легко разбить такую красоту, – потупилась Манька. По тому, как уныло завалился набок Манин боевой чубчик, можно было догадаться, как сильно она волнуется.
– На то они и чашки, чтобы их бить, – улыбнулся мсье Карапет и этим завоевал наши девичьи сердца безоговорочно и навсегда.
Мсье Карапет был сыном чудом спасшихся от резни эрзрумских армян, которых корабль под французским флагом вывез в Нант. Среди нехитрого скарба, который в спешке успели забрать из своего огромного имения родители мсье Карапета, был тяжелый, старинный пояс деда.
Первая волна эмиграции – потерянное племя. Родители мсье Карапета разделили горькую участь многих беженцев – они брались за любую работу, чтобы выбраться из беспросветной нищеты. Спустя десять лет, вместе с семьей русских переселенцев, они открыли кондитерскую «Toutoundjian et Morozъ». Со временем кондитерская стала приносить неплохой доход.
Мсье Карапет родился и вырос во Франции, выучился на художника в парижской Национальной высшей школе изящных искусств, женился на француженке мадемуазель Жюли. В день свадьбы тикин Ануш, мама мсье Карапета, подарила своей невестке потемневший от времени старинный пояс.
– Это единственная память о деде Карапета, храни его как зеницу ока, дочка, – сказала она.
Молоденькая Жюли повертела в руках кожаный, инкрустированный металлическими григорианскими крестами пояс, подивилась странному, обтрепанному подарку и задвинула его в дальний угол антресолей.
– Надо будет потом выкинуть это старье, – дернула она плечом. И благополучно забыла о подарке.
Мсье Карапет и мадам Жюли прожили душа в душу восемь счастливых лет. Она родила ему девочку Ани и мальчика Тарона. Как-то раз, во время уборки, мадам Жюли полезла в дальний угол антресолей и нашла свернувшийся змейкой старинный пояс.
Она вытащила его за металлическую пряжку, повертела в руках. «Тяжелый какой», – удивилась. Взяла маникюрные ножницы и поддела шов на кожаном брюхе пояса. Прогнившие нитки разошлись, и на пол посыпались золотые соверены с оттиском профиля английского короля Георга V и царские червонцы с профилем Николая II.
– Как они похожи, – изумилась мадам Жюли, сравнивая царственные профили на монетах.
– Каро! – поспешила она к мужу. – Каро!!!