— Кто бы сомневался.
Впереди завиднелись два фронта дождя, совершенно случайно солнце оказалось ровно посередине. Периферии каждого фронта мерцали слабыми цветами радуги, подобно неугасимому взрыву беззвучного фейерверка.
— Вы в курсе, — спросила Грейнджер, — что у вас совсем обгорели верхушки ушей?
— Ушей?
Он потрогал уши кончиками пальцев. Кожа оказалась твердой. Как засохшая жареная ветчина, забытая на ночь на сковородке.
— Кончится это рубцами, — предсказала Грейнджер. — Не могу поверить, что это не болело до ужаса, когда вы их поджарили.
— Может, и болело, — сказал он.
Оба дождевых фронта подступили уже почти вплотную, их приближение создавало иллюзию ускорения машины, и чем ближе, тем больше. Небольшой поворот руля, продиктованный навигатором, привел к тому, что солнце ускользнуло за водную завесу.
— Вы в порядке?
— Да-да, — спохватился он.
Он желал бы, чтобы она не разрушала чудеса природы так часто, это действовало на нервы. Потом, в попытке общаться с ней искренне, он пробормотал в раздумье:
— Я на самом деле не думаю, в порядке я или нет. Я просто... есть.
— Что ж, превосходно, — сказала она. — Но в следующий раз я бы посоветовала захватить крем от загара. И хоть иногда поглядывать в зеркало, просто проверять, что у вас ничего не отпало.
— Может, мне следует поручить это вам?
Никто из них не собирался обмениваться двусмысленными шутками, но раз они повисли в воздухе, пришлось обоим усмехнуться.
— Вот уж не думала, что они заставят вас заниматься тяжелым трудом, — сказала Грейнджер. — Я думала, что они позвали вас для изучения Библии, что-то вроде этого.
— Это была моя идея поработать в поле, а не их.
— Что ж, полагаю, вы обзаведетесь загаром, когда ожоги пройдут.
— Дело в том, — настаивал он, — что я сообразил: еда, груженная в этот грузовик каждую неделю, не появляется из ниоткуда, даже если так думают в СШИК.
— Кстати говоря, я выросла на ферме, — заметила Грейнджер. — Так что, если вы заклеймили меня, как тех, кто думает, что кукурузу делают на фабрике начос, вы ошибаетесь. Но скажите, эти поля, на которых вы работали, где они? Я никогда их не видела.
— Они прямо в центре.
— В центре чего?
— Поселения. Вот почему вы их не видели. Их заслоняют дома.
Она потрясла головой:
— Ну и ну, черт меня побери!
— Город выстроен кольцом вокруг пахотной земли, — объяснил он. — То есть, когда предстоит работа, они идут со всех сторон и собираются в центре, и всем надо пройти приблизительно равное расстояние. Совершенно великолепная идея с точки зрения логики, а? Не представляю, почему все поколения людей не додумались до этого.
Она бросила на него взгляд, словно говоривший: «Да хватит уже!»
— Действительно не можете представить? Потому что фермерство — это тяжелая, скучная работа и большинство людей предпочли бы, чтобы ею занимались другие. И как можно дальше. Потому что в городах им нужно место для универмагов.
— И СШИК планирует здесь именно это?
Раньше на такую реплику она не преминула бы обидеться, но сейчас и бровью не повела.
— Нет, — вздохнула она. — Не в обозримом будущем. Наша первоочередная задача — создать подходящую среду. Чистая вода. Регенерация энергии. Дружная команда. И чтобы аборигены относились к нам без ненависти.
— Благородные задачи, — заметил он и откинулся на спинку сиденья, захлестнутый волной внезапной слабости. — Забавно, что никто не думал о них раньше.
Они въехали в дождь. Ветровое стекло то оставалось сухим, то заливалось потоками влаги. Дворники сметали замысловатые узоры, крест-накрест рисовавшиеся каплями. Питер находился внутри раковины из стекла и металла, в искусственной атмосфере холодного воздуха, отгороженный от дождя, который мог бы омыть его. Ему надо было стоять под ним, обнаженному, позволяя дождю струиться по черепу, туманить взор, бить по костлявой поверхности ног.
— С вами правда все в порядке?
— Да, все хорошо, — ответил он с усилием. — Просто какое-то странное ощущение... быть заключенным в ограниченном пространстве.
Она кивнула, неубежденная. Питер чувствовал, что она о нем беспокоится. Он жалел, что не настоял на небольшой задержке в поселении, чтобы иметь возможность приготовиться к возвращению на базу. Он был бы в гораздо лучшей форме, если бы у него оказалось десять-пятнадцать минут для себя, прежде чем усесться в машину.
— Мы в пределах досягаемости Луча, — сказала она после долгого молчания.
Он взглянул на нее недоуменно, будто она сообщила, что они на прицеле у снайперов.
— Луч. Система для обмена сообщениями, — повторила она. — Вы можете проверить, нет ли чего от жены.
«Не сейчас, — подумал он. — Не сейчас».
Он обмозговал фразу «Спасибо, но я бы предпочел принять душ, переодеться, чуть расслабиться...». И это было бы правдой. Но такая правда в глазах Грейнджер сделала бы его менее алчущим узнать, что происходит с женой. Он не хотел, чтобы Грейнджер усомнилась в его любви к Би. И, кроме того, вот же рядом сидела Грейнджер, внимательная к его нуждам — или к тому, что она полагала его нуждами. И за это ее следовало вознаградить.
— Да, пожалуйста, — сказал он.
Дворники скрипели по стеклу, небо над ними прояснилось. Питер повернулся на сиденье, чтобы поглядеть на вид позади машины. Дожди спешили к Си-два. Скоро они спустят свои ласковые вздохи на крышу церкви.
— Порядок — есть контакт, — сказала Грейнджер.
Держа одну руку на руле, другой она ухитрилась распеленать Луч на коленях, уже готовый к использованию.
Питер напечатал пароль и выполнил все инструкции, как обычно. Обнаружились десяток с лишним сообщений от Би, может даже двадцать. Каждое отмечено временем отсылки, но числа не имели для него смысла. Он открыл самое старое. Огромное количество текста зароилось на экране. Жена сообщала, что любит его. Питер, я люблю тебя, — писала она. Он перечитал слова приветствия несколько раз, не для того, чтобы их посмаковать, но дожидаясь, пока слова начнут означать нечто большее, чем пиксели на пластиковом экране, пока он не услышит ее голос.
Только что узнала о закрытии супермаркета. Он разорился! Невероятно! И это «Теско», одна из могущественнейших корпораций в мире! Они ворочали такими огромными суммами - ну и доворочались, ясное дело. В одной колонке новостей опубликовали полный список, вроде некролога, и я отчетливо поняла - все было предопределено, совершенно неизбежно. И все равно неизбежное умудряется нас удивить, верно? Невероятная уйма денег «Теско» была связана с «Экксон мобайл», а у тех давно уже проблемы, еще с тех пор, когда китайцы наложили лапу на нефтяные залежи в Ираке, Иране и Казакстане (правильно?) У «Теско» также имелись интересы в компаниях судоперевозок, а те пострадали от всплеска морского пиратства, кроме того, большая часть их империи базировалась в Таиланде до военного переворота. И вдобавок по ним сильно ударило, когда «Барклайс» пару лет назад пошел ко дну, а с ним и тесковские платежные системы. Это небольшие выдержки из новостной полосы, что я запомнила, но там было много всякого. Корпорация протянула щупальца везде, и ты, идя мимо ряда с кошачьей едой в поисках вкусненького для Джошуа, никогда не подумаешь, что это тоже их, и вдруг они покатились и скопытились - конец «Теско». «Конец эры», - возвестили в «Новостях», довольно-таки помпезно, как мне думается.