– Август сказал, что вы работали в теплицах. Вас учат разбивать цветники или вроде того?
– Вроде того. У нас было ядоварение.
– Ты хотел сказать «ягодоварение»?
– Нет, ядоварение вынесли в отдельную дисциплину, посчитав, что принцам полезно уметь отличать суп из шампиньонов от рагу из поганок, ну или хотя бы вовремя принять правильный нейтрализатор. Кстати, яды – это общее название. Например, для голосового заклятия я тогда использовал базовую смесь. Она подходит для нескольких видов заклинаний, по мелочи, конечно. Серьезным чарам, как ты помнишь, нас не учат.
– Мне показалось, или твой рюкзак только что шевельнулся?
– Тебе показалось, – сказал Озриэль и перевесил его на другое плечо. – Так вот, в первой половине занятия мы работаем в парниках: учимся ухаживать за растениями, распознавать и собирать нужные… – перед глазами сразу встало перетягивание гигантской репы, – а во второй части – составлять правильные пропорции и готовить смеси.
– Ты и сейчас сделаешь вид, что этот писк доносится не из твоей сумки? Надеюсь, ты сказал правду, и вы не приносите на занятиях в жертву младенцев?
Озриэль вздохнул и, утянув меня в нишу за статуей, раскрыл рюкзак. Внутри лежал бледный человекообразный корешок. Он вяло шевелился и хныкал.
– Похож на маленького голого старичка, – заметила я.
– Это мандрагора. Мы сегодня учились работать с ними…
То есть носителем гигантской ботвы был этот крохотный корешок?!
– …из них готовят одно из простейших противоядий.
– Я немного знаю о мандрагорах, но разве при выдергивании из земли они не должны вопить так, что слышно аж в соседнем королевстве?
– Это только дикие мандрагоры – те, которые выросли на воле. А тепличным для этого не хватает сил: их специально недокармливают, поэтому звук больше похоже на писк котенка.
Я взяла корешок в руки, разглядывая.
– У него даже ручки с ножками угадываются.
– Вот и я о том же! – обрадовался Озриэль. – А теперь представь, что профессор дышит в затылок и твердит: прикончи его.
– Ужас.
– Ага. Из него потом ещё сок надо давить. Я поступал на принца, а не на мясника! В общем, я вылил в смесь немного сока одуванчика, а мандрагорыша спрятал. Боюсь даже представить, что будет на следующем занятии: мы должны снимать пробу с готового зелья. По этому случаю каждому выдадут по поганке. Если меня не убьёт она, это сделает Гарт – мы с ним в паре, так что надо бы что-то придумать до этих пор.
– А с ним что? – я кивнула на попискивающий корешок.
Озриэль почесал в затылке.
– Вот теперь и сам не знаю… У меня даже рыбок никогда не было.
– Можно я возьму его себе? Думаю, в лавке найдётся местечко и лишний горшок. Посоветуюсь с Эмилией, как за ним лучше ухаживать.
– Конечно, держи!
Помилованный смертник перекочевал из его рюкзака в мою сумку. Всё это время я старалась вести себя с Озриэлем, как раньше, и забыть утреннее открытие, но теперь, стоя в темной нише, почувствовала, как ритм сердца набирает обороты. Мне казалось, эти удары слышит даже он. Не может не слышать. Попыталась вспомнить, что хотела сказать, но в голову лезло только то, что глаза ифрита светятся в темноте. Он тоже молчал. А потом раздалось приглушенное хныканье мандрагорыша и привело меня в чувство.
– Кстати, – я постаралась придать голосу бодрость, – ты не поверишь, что я обнаружила в нашем каталоге!
– Не берусь выдвигать гипотезы.
– Фисташки!
Озриэль помолчал, а потом сказал:
– О. Здорово. Прекрасная новость.
Вышел из ниши и зашагал дальше по коридору. Я догнала его и пошла рядом.
– Теперь я смогу провести более точную проверку. Намечающаяся вечеринка очень кстати – принцы ведь пьют коктейли с ореховой посыпкой? – Я шутливо толкнула его локтем.
– Отлично придумано: останется только дождаться, кому от этого поплохеет. Главное, чтобы суженого не вынесли с вечеринки ногами вперед.
– Да что это с тобой?
– Ничего, не выспался. И твой список уже облегчен на одного кандидата. – Он ударил себя в грудь.
– Думаю, я начну с тех, кого наметила во время осмотра у Робина. Жаль, его сегодня нет и нельзя продолжить обследование.
– Вряд ли обследование вообще получится продолжить и закончить. Похоже, у его величества и впрямь что-то серьезное, так что я на месте Индрика не стал бы полировать мандолину.
Тут позади раздался шум, и нас бесцеремонно отпихнули в сторону, чтобы его высочество Марсий Фьерский беспрепятственно пронёс свою царственную персону.
Возле меня он ненадолго остановился и оглядел с головы до ног:
– Так это правда, тебе разрешили посещать занятия. Я бы на твоём месте удавился на ленточке для букетов после вчерашнего позора в обеденной зале.
– Твои слова отозвались в моем сердце чугунной тяжестью!
Лицо Марсия окаменело. Один из его сопровождающих сделал шаг вперёд, но тот оттолкнул его и недобро улыбнулся, не сводя с меня черных глаз.
– Будь осторожна, цветочек, не все такие великодушные, как мадам Лилит. А с тобой мы ещё разберёмся, Ирканийский, – добавил он уже громче, не оборачиваясь к стоящему позади Озриэлю, – начинай отрабатывать жалобный голос.
– Не могу поверить, что он влюблен в Уинни, – сказала я, когда Марсий уже не мог нас слышать.
– Ну, мы же в тот вечер уловили только часть разговора…
– И о чём ещё они, по-твоему, говорили?
– Может, он мм… вытрясал из неё долг… Ладно-ладно, я просто предположил.
Я прищурилась:
– Как думаешь, Марсий может быть причастен к болезни отца? Только вчера в лекарской башне он похвалялся своими монаршими планами, а сегодня мы просыпаемся с серыми ленточками.
– Не думаю, – покачал головой Озриэль. – Это означало бы, что он воспользовался каким-то зельем, а Марсий в прошлом семестре завалил зачет по яду из двух ингредиентов.
– Он мог бы прибегнуть к чьей-то помощи или купить отраву…
– Зачем ему это? Смерти королю желают лишь в том случае, когда хотят занять его трон. А я бы на месте Марсия не торопился отказываться от уютного положения наследного принца и травить старика, который покрывает мои шалости, и всё лишь для того, чтобы взвалить на себя бремя управления королевством. Можешь представить себе Фьерского на заседании королевского совета, с его-то природной кротостью?
– Легко! – подхватила я. – Вокруг тишина, и только Марсий вещает среди чугунных болванчиков…
– Да, думаю, примерно так бы всё и происходило, – улыбнулся Озриэль, впервые с момента недавней вспышки.