— Это облегчает дело.
— А это еще что за девка тут гавкает? — брюзгливо произнесла Оретта. — Думаешь, тебе помогут какие-то наемницы, старуха? Знай, тебе это так с рук не…
Афина стоически пыталась сохранить спокойствие, надеясь на то, что Мерцелла найдет дипломатическое решение. Иначе ее неприязнь к смутьянам могла окончиться скандалом и несколькими скорыми казнями.
Однако всякому терпению приходит конец. А у внучки императора Мария оно и так было не слишком большим.
— Да не гавкает, а изволит говорить восьмая наследница императорского престола принцесса Афина Октаво, — лязгнула девушка, нехорошо улыбаясь. — Взять их. За мятеж, за оскорбление ее императорского высочества. В кандалы. В темницу!
Троица синхронно побелела и уже без всякой рисовки рухнула на колени, начав лепетать что-то маловразумительное. Ничего толкового они так и не выдали, даже когда «крылатые» без лишних любезностей подняли их на ноги.
— Объявляю вас низложенными, — с плохо скрываем удовлетворением объявила Афина, окатывая смутьянов ледяным взглядом. — Объявляю о своем сюзеренитете над гильдией Фортос, пока официальная наследница — Марина Фортос — не вступит в свои права. Мерцелла Фортос!
— Ваше высочество, — чинно присела женщина, склоняя голову.
— Назначаю вас регентом гильдии Фортос. До тех пор пока вы не умрете, или я не найду кого-то достойнее.
— Слушаю и повинуюсь, ваше высочество. И… возможно, кандалы и подземелья — это все-таки немного чересчур?
Вообще-то Афина считала, что совсем даже не чересчур, потому как в качестве альтернативы рассматривалась казнь в условиях упрощенного делопроизводства во время военного положения.
Принцесса наконец-то дала выход копившемся в ней эмоциям и была почти счастлива. Хотя это уже проходило, а взамен приходило всегдашнее ощущение, что Афина опять погорячилась…
— Дело ваше, — нехотя произнесла девушка. — Распоряжайтесь, а я лучше займусь обороной города.
— Благодарю, ваше высочество, — кивнула Мерцела и невозмутимо бросила воительницам. — Под домашний арест этих голубушек. Сир с цепью на пузе. Кто вы такой? Я вас не знаю. Идите работать, если вы городской голова.
Толстяк, проявив завидное благоразумие, неожиданно шустро для своих габаритов бочком и, что главное — молча — покинул кабинет.
Афина стремительно и привычно впадала в меланхолию после очередной вспышки гнева.
— С вашего позволения, ваше высочество, я тоже откланяюсь.
Принцесса мрачно кивнула и зацепилась взглядом за улыбающегося красавчика в кирасе. Парадной и абсолютно бесполезной в бою кирасе. С парадным и наверняка бесполезным в бою тонким мечом. Не солдат, не наемник. Так кто же ты? Какой-нибудь женский утешитель, покуда от мужей управляющих нет вестей? Весьма на то похоже…
— Это кто? — Афина решила прояснить данный вопрос у Марины.
— Я — добрый и преданный друг гильдии Фортос…
— Пока батюшки нет, сир Лука… поддерживает мою матушку, — с легкой долей мстительности заявила девочка из-за спины принцессы.
— Поддерживает, значит…
Принцесса прогрохотала кавалерийскими сапогами к столику, за которым три сиры из славной гильдии Фортос совсем недавно таскали друг друга за космы, Не слишком изящно плюхнулась в кресло, проигнорировала кувшины с вином и выбрала единственный графин с водой и небольшой серебристый кубок. Бросила косой взгляд на все еще топчущегося поодаль Луку, который выглядел уже не столь лучезарно.
— Благородный сир, скройтесь с глаз моих долой. Ну или дайте мне повод — я все еще хочу кому-нибудь снести голову.
Благородный сир почел за лучшее ретироваться как можно быстрее и тише, под ироничные смешки воительниц Афины.
— Ваше высочество! — к принцессе подскочила Марина. — Это было… Это было…
— Знаю, это было чересчур… — вздохнула девушка, наливая себе воды.
— Это было великолепно! — восторженно выпалила девочка, подскакивая на месте. — А у вас меч на боку. А вы правда могли бы отрубить сиру Луке голову?
— Да запросто… — на автомате ответила Афина, но тут же осеклась. — Гм. В смысле, это же не понадобилось, верно? И вообще я… добрая. Да. Именно, добрая.
Настроение принцессы продолжало портиться — абсолютно недрессированный зверь под названием совесть начал ее старательно грызть. Еще она подумала, что все-таки несколько превысила свои полномочия…
Несколько, ага. Учитывая, что формально у Афины Октаво вообще никаких полномочий и не было. Объявить себя Стражем Предела — самоуправство по большому счету. Ну да, она на многие тысячи миль вокруг — самая знатная персона… Но ее дела все равно ждет разбирательство, поэтому лучше быть к моменту оного победителем, которого осудить куда затруднительнее.
— А батюшка говорил, что война — это не женское дело, — Марина с легкой завистью посмотрела на доспехи Афины и воительниц ее отряда.
— Вообще-то он прав, — заметила принцесса. — Да и разве тебе не нравятся платья, а не тяжелые и неудобные доспехи?
Самой-то Афине платья не нравились от слова совсем.
— Уже не особо, — не слишком весело ответила девочка. — Еще вырасту и стану как тетя Оретта или тетя Дорофея… Или вообще как Агата. Гм. Сира Агата. А вы же теперь мой сюзерен, да? Возьмите меня своим оруженосцем?
— Для этого надо уметь владеть копьем, стрелять из лука и ездить верхом. Вряд ли благородная сира вроде тебя это умеет.
— А я научусь.
— Но это действительно не слишком женское занятие…
— Если багрянородная принцесса может взять меч, это в первую очередь самое что ни на есть благородное занятие, — рассудительно заметила девочка.
— Марина, а я ведь вообще-то твоих родичей могла бы и казнить… — нахмурилась Афина. — Не слишком ли ты добра со мной? Разве ты не любишь своих родичей?
— Я бабушку люблю. И папу. И дядя Марк хороший — всегда мне что-нибудь дарил. А об этих я бы не плакала. Я слышала, как кто-то в город рвется, а им все равно было. И бабушку из-за них услали за город. И ваше высочество они оскорбили. Так что если бы их не стало, я бы не плакала. Я о маме плакала, но я тогда маленькой была, а сейчас почти взрослая. У меня на следующий год и помолвка назначена.
Афина поморщилась как от сильной зубной боли. Вообще-то она тоже была помолвлена чуть ли не с самого рождения с каким-то уже старым и неприятным нобилем. Единый, как его там зовут-то… Непросто вспомнить. Странно, но в то же время и не особо, учитывая, что в последний раз принцесса его видела лет десять назад.
И что самое плохое — через год наступает совершеннолетие, придется выходить замуж и, скорее всего, бросать свою дружину…
От неприятных мыслей Афину отвлекла троица лучниц, появившихся на пороге зала.