— Да не совсем, и не рядом, — прорывающимся раздражением Серджио дал понять, что и ему подобная угроза доставляла опасения. — Да и чего этим горбатым может понадобиться на Хаитане? Они никогда к подземным джунглям интереса не испытывали, а пограничный сектор боевые станции в эти дни будут прикрывать с особым тщанием. Я распорядился.
— Ну если так, то давая тогда наших людей сведём на эти пять дней вместе и пусть отрабатывают совместные действия в самых различных ситуациях. Кстати, у тебя ведь в подвалах есть парочка действующих симуляторов с последними программами?
— В дивизионе есть всё! — гордо отчеканил главный куратор имперской безопасности. — Даже в удвоенных количествах, а конкретно шесть штук. Вдобавок, за последние месяцы, используя тот самый «проход» наших космодесантников первого курса, программу ещё больше усложнили. Потому как не пристало моим ястребам, появившись на Хаитане парочку недель просиживать на учебном полигоне в получении допуска. Их тогда любой салага уважать перестанет. А уж такой шустрик, как Парадорский — и подавно.
— Это хорошо, что ты такой предусмотрительный, — похвалил ветеран самого лучшего воина современности. — А вот моих бойцов поднатаскивать придётся.
— Поднатаскаем. Мы по большому счёту, из любой балерины достойного воина можем слепить.
Винселио Грок только хмыкнул и указал рукой вниз:
— И всё равно, лучше твоих акробатов, никто в цирке не выступит.
3589 год, 1-го июня, Хаитан
Вторая боевая практика, началась чуть ли не с драки между молодыми космодесантниками. Настолько все желали получить допуск на охрану периметра самыми первыми. Ажиотажу и заинтересованности способствовали многочисленные пари, заключённые как между одинокими спорщиками, так и группами. Не последнюю роль в поднятии интереса сказало и наличие на первом курсе медалистов, которые все поголовно получили первые сержантские звания и повышенное денежное довольствие. Не слишком, конечно, повышенное, но важна сама суть подобных поощрений. В среде шестнадцати и восемнадцати летних людей, особенно желающих выделиться, стремление к росту во всём вполне уместно.
Пришлось применять власть и Тантоитану в подотчётном отделении, потому что первые из выделенных часов возжелали для себя все. Особенно девушки. Магдалена так вообще восклицала, с апломбом апеллируя в сторону Клеопатры:
— Лучше всего пусть парни и свои первые часы нам отдадут. Так и скажи своему Тантоитану. Он ведь такой добрый, такой добрый! И молчит — в знак согласия.
Причём действие происходило ранним утром, в одном из классов, в присутствии всего личного состава, что естественно дисциплину могло подорвать значительно. Но и ругаться Парадорскому с ними ох как не хотелось. Хорошо, хоть Гарольд рыкнул на расшумевшихся красавиц в своей излюбленной манере:
— Молчать! Раздеваться и строиться! — когда все притихли на момент, поглядывая на друга, выдал: — Некоторые считают, что у них доброе сердце, но на самом деле у них слабые нервы. Как следствие: один раз попустил, второй не настоял, и вот уже все подчинённые сели на голову и помахивают ножками. Танти, ты этого желаешь или поступишь по справедливости?
— Действительно, командир, — возмутился Граци. — Чем мы хуже женщин? Дискриминация получается!
После его слов спор разгорелся с новой силой. Причём теперь уже и Клеопатра настойчиво призывала своего любимого и словами и сердитыми взглядами к скорейшему решению вопроса в положительном для неё свете. Она, похоже, и сама надеялась в этот раз стать первой из первокурсников.
Тантоитан дождался, пока все выпустят пар, демонстративно посмотрел на часы и поднял ладонь кверху, призывая к тишине:
— Вы меня разочаровали. На мизерный, ничего не стоящий вопрос, потратили более чем полчаса времени. А всё почему? Понадеялся на вашу сознательность. Но как вижу, преждевременно. Хотя лучший и самый справедливый выход из положения сразу бы нашёл и ребёнок. К слову: уже через пять минут первая пара должна мчаться на полигон. Значит…
— Значит, мы уже пошли, — безапелляционно заявила Магдалена, цепляя Клеопатру за локоток.
— Младший сержант Шерех! — тихо, но довольно внушительно произнёс молодой командир. — В полученный за пререкания наряд отправитесь только после моего приказа!
— А что она такого сказала? — сразу попытался вступиться за свою богиню Роман.
— И пойдёте на камбуз скорей всего в паре с младшим сержантом Бровером! Раньше я и в самом деле склонялся разыграть первые часы между девушками, но за подобное поведение — никаких поблажек. Разыгрываем в жребий. Здесь десять кружков с номерами. Подходите в любом порядке и вытягивайте один жетон. Начали!
— Почему не одиннадцать? — нахмурилась Клеопатра.
— Как командир, имею право выбора. Поэтому пойду… самым последним.
Гарольд уже засовывал свою ручищу в мешок:
— Вдруг кто-то сделает «проход» раньше тебя?
— Тогда добровольно уступлю ему место командира отделения, — пообещал Танти. — Ну, пошевеливайтесь! У кого первые номера?
— У меня второй! — воскликнул Феликс.
— А у меня первый! — подпрыгнула от радости Лидия Шелди.
— На учебный полигон, бегом, марш! — скомандовал Тантоитан, и не глядя на остальных, повернулся к другу: — Гарри, запиши всех в список согласно полученному жребию! — И, не дожидаясь в ответ ворчливого "Сделаем!", вышел из помещения.
Почувствовав на себе несколько осудительных взглядов, Магдалена пожала плечами:
— Он что, шуток не понимает? Ребята, расслабьтесь! Мы ведь не на боевом «проходе». Тем более Танти и так бы сделал, как задумал раньше. — Глядя вслед выбегающей Клеопатре, крикнула: — Сильно там его не бей! — но посмеялась над своими словами в одиночестве. Теперь уже и Бровер нахмурившись, смотрел на стенку. — О-о! Ну если уже и мой Ромочка губки надул, значит я действительно не права. Отдавила любимый мозоль нашему храброму командиру. Поэтому прошу у всех прощения, добавляю себе ещё один наряд и стеная от горя и покаяния отправляюсь на камбуз чистить картошку. Если помру от голода и печали, буду считать, что вы меня простили. Прощайте!
Она тоже вышла, но дверь постаралась задвинуть с несколько чрезмерным рвением. Недолго думая и Бровер, положив свой жетон рядом листком расписания тренировок, побрёл следом за своей любимой девушкой. На что Бергман скорбно воскликнул:
— Нет повести печальнее на свете!
А его приятель Пилс поддержал:
— Когда не слушаются командира дети!
Клеопатра выскочила в коридор с твёрдой уверенностью, что сразу увидит спину своего парня. Но там оказалось пусто! Словно преследуемый космодесантник, в спринтерском рывке успел преодолеть расстояние до ближайшего поворота с левой стороны. Девушка тоже перешла на бег, не раздумывая и секунды, и когда достигла нового участка, заметила, как кто-то повернул за следующий поворот. Не целиком весь корпус заметила, а кусочек ноги и тень.