За ее спиной, в широком коридоре, открывающемся за дверью, послышались быстрые шаги. Несколько мгновений, и к нам присоединилась высокая и статная женщина, столь же грациозная, но притом живая. Девушка сделала шаг, перетекла в сторону, не спуская с меня глаз. Женщина протянула мне левую руку:
— Здравствуйте, леди Берг. Я Бретта Нильс, психиатр.
Я с сомнением посмотрела на ее ладонь.
— Прошу прощения, доктор Нильс. Я уже имела сомнительное счастье пообщаться с вашими коллегами по Ордену Евы.
Та на секунду заколебалась, потом поняла. Виновато улыбнувшись, она показала мне растопыренную пятерню:
— Вы это имели в виду, леди Берг? Не беспокойтесь, я не ношу при себе ничего такого… Я просто врач и делаю свое дело. — Она скосила глаза и чуть слышно прошипела девушке: — Пошла вон.
Девушка исчезла. Буквально испарилась. Только что была тут — и ее уже нет. И даже вихрей потревоженного воздуха за собой не оставила. Определенно мне нравится их йога.
Последнюю фразу я произнесла вслух.
— Да, прекрасная гимнастика, — доктор Нильс улыбнулась. — Извините, пожалуйста, за этот инцидент. Это новенькая. В сущности, она не медик. Она охранник. Если вы хотите пожаловаться — конечно. Ее тут же уволят. У нас с этим чрезвычайно строго.
— Как и с посещениями?
— О, посещения у нас и в самом деле ограничены. Как и в любой другой психиатрической клинике. Но вы всегда можете побеседовать с лечащим врачом. И если он сочтет, что визит не ухудшит состояния пациента… Пожалуйста, у нас есть отлично оборудованный зал для посещений, есть кафе, бесплатное, в котором предлагают исключительно здоровые блюда в соответствии с диетическими рекомендациями, есть сад для прогулок на свежем воздухе…
— Этот? — я кивнула в сторону окна. — Вот эту непролазную чащу с полным отсутствием солнечных лучей вы полагаете садом для прогулок?
— О нет! — доктор Нильс засмеялась. — По фасаду у нас расположены помещения, где нужно приглушенное естественное освещение, такое, какое может дать еловая тень. Но это лишь по фасаду. А прогулочный дворик у нас обустроен не хуже небольшого ботанического сада. Вы хотите узнать что-то о пациенте?
— Арье Фридман.
— Арье Фридман, — повторила она, покивала. — Да, он поступил к нам сегодня утром. А вы им интересуетесь…
— Как майор специальной разведки, — я сбросила ей на чип свою визитку.
— О, — она переменилась в лице. — Понимаю. Желаете побеседовать здесь или в моем кабинете? Здесь я могу дать сведения по памяти, а там у меня есть самые последние данные.
Я кивнула, принимая ее приглашение. Посторонившись, она пропустила меня вперед, потом пошла рядом.
— Мне так неудобно за этот инцидент, — заговорила она. — Поверьте, мы вовсе не звери…
Проходя через большой холл, я заметила еще двух девушек. Таких же сектанток.
— Здесь весь персонал — из Ордена Евы?
— Почти, — подтвердила доктор Нильс. — Несколько сотрудников — вполне светские лица. Они работают по контракту.
— А остальные?
— Остальные по долгу. В сущности, в этом нет ничего удивительного. Я знаю, леди Берг, как серьезно читают курс истории в военных университетах, поэтому мои слова не будут для вас открытием Америки. Первые госпитали были организованы монахами. И до двадцатого века в качестве персонала в госпиталях трудились монахи и монашки. Разумеется, врачи были частными лицами… Но это связано скорей с особенностями богословского образования, которое противоречило естественно-научному. Мы отказались от этих ограничений. Наша доктрина выстроена так, что учитывает потребность человека в знаниях о том, как устроен этот мир. Разумеется, мы принимаем с благодарностью все, что дает наука — ведь она объясняет нам замысел Господень, учит пользоваться Его дарами с благоговением…
— И строго по инструкции, — добавила я.
Доктор Нильс беззаботно рассмеялась:
— Именно так, леди Берг! Вы очень точно высказались. В сущности, вы правы: современная наука составляет для нас инструкции по пользованию миром. Прекрасным миром. Да. В этом смысле, да и организационно, мы очень близки с другим орденом — с иезуитами. Разумеется, изучением мира занимались и доминиканцы, францисканцы, но иезуиты, на мой взгляд, внесли наибольший вклад в прогресс.
— И приобрели чудовищную репутацию.
— Это было неизбежно. Иезуитов погубила приверженность католическим догматам. Но куда больше им навредила верность Папе Римскому. Если б они служили не Ватикану, а Господу, я уж молчу про человечество, прогресс и прочие для них отвлеченные понятия, — пользы было бы куда больше. Вы согласны?
Я пропустила мимо ушей ее вопрос. Примитивная манипуляция в духе уже помянутых иезуитов.
— Мы служим человечеству. Именно так — служим, а не обслуживаем интересы какой-то модной клики, будь то политики или церковные иерархи. Это все суета сует, как писал Екклезиаст.
— Вербуете исподтишка?
— Это было бы слишком самонадеянно с моей стороны, не так ли? — с улыбкой ответила доктор Нильс. — Леди Берг, я представляю себе, что такое «специальная разведка». Нет, я не вербую. С такими, как вы, работают мастера высочайшей квалификации. Те, кого готовит лично Леони Хоффманн. Думаю, вам известно это имя. А я лишь недавно занялась изучением собственно богословской стороны вопроса и в некотором смысле делюсь восторгом. С тем, кто за счет полученного образования способен понять, о чем я вообще говорю.
— Надо понимать так, что в этой клинике у вас собеседников мало?
Доктор Нильс отвела взгляд, а я поняла: здесь не то что поболтать не с кем — здесь приходится следить за каждым словом. И общение ритуализовано до крайности, куда там католическим орденам строгого режима.
— Что вам лично дала секта?
Она чуть нахмурилась:
— Леди Берг, могу я попросить вас об одолжении? Пожалуйста, не называйте при мне Церковь — сектой. В конце концов, у нас есть официальная регистрация, и пусть мы из всех Людей Книги самые необычные, пусть мы выбрали свой путь, мы все же не секта.
— Прошу прощения, я была бестактна.
— Благодарю вас. Что мне дала Церковь… Нет, не смысл жизни. Смысл моей жизни определил Господь, а Церковь лишь помогла встать на путь. Образование, леди Берг. Превосходное, качественное образование, которое я продолжаю каждый день, вот уже пятнадцать лет после университета. Я получила возможность заниматься тем, о чем мечтала всегда, — спасать людей.
— И попутно объяснять им преимущества членства в Ордене?
— Леди Берг, — доктор Нильс покачала красивой головой. — Разве эти люди нужны обществу? Эти наркоманы, алкоголики, психопаты, зависимые, преступники и прочие отщепенцы? Нельзя увлечь того, кто уже нашел себя в этой жизни. Мы привлекаем тех, кому нет места под солнцем. Тех, кого общество отторгло и забыло. Вы даже представить себе не можете, сколько в нашем обществе, нацеленном на успех, лишних людей. Наше общество молится Маммоне и Успеху, это их идолы и кумиры, а те, к кому идолы немилостивы — ложатся жертвами на их алтари. Мы ведь никого не воруем, не похищаем. Мы берем тех, от кого вы отреклись. Разве плохо, что мы даем этим несчастным второй шанс?