Конечно, такого впечатляющего эффекта, как при взрыве плотины возле Радовены, не получилось. Все-таки перед битвой с армией Гранлео воды в тамошнем водохранилище накопилось огромное количество. Немаловажно: тогда рухнула вся дамба одновременно. И напоследок: верхний уровень Радовенской плотины был чуть ли не в два раза выше. Потому и цунами там получилось невероятным по убийственной красоте и чудовищному размаху.
Глядя на ревущие потоки воды, которые постепенно расширяли брешь в плотине, Виктор даже забеспокоился про себя: "Получается, что корабли еще не скоро смогут идти против такого сильного течения. Оно тут все "раскопает"! Скорее всего, даже берега подточит! И сколько ждать придется, пока оно чуть стихнет? Да, сейчас бы эскадре очень не помешал сильный, лучше всего даже очень сильный попутный ветер!"
А в мутных водах мелькали извивающиеся тела водных монстров. Кашьюри отправлялись в последний путь к соленой океанской воде. Теперь эти твари уже точно никогда не попробуют человеческого мяса.
Идти против мощного встречного течения кораблям эскадры оказалось и в самом деле весьма сложно. Хорошо хоть кашьюри, испуганные творящимися вокруг изменениями, а особенно снижением уровня воды в проливе, почти полностью потеряли ориентацию и перестали бросаться на борта. Это позволило экипажам не отвлекаться на борьбу с тварями, а более спокойно, слаженно действовать при постановке парусов и смене галсов. Но все равно такое медленное продвижение по проливу буквально бесило Монаха Менгарца. Хорошо еще, что немного отвлекся от переживаний, когда ссаживал на берег и давал последние инструкции Уйдано Лайри.
Делали это несколько севернее места основной переправы, в надежде, что верхом новый союзник домчится до своих войск гораздо быстрей борющихся с течением кораблей. Лидеру "болотников" советовалось дождаться спада воды в проливе, заключить перемирие с войсками короля Здорна и целенаправленно двигаться в центральные области своего континента. Следовало немедленно взять власть в тех местах, откуда уходят пойменные болота и где в скором времени начнут давать богатейшие урожаи самые плодородные равнины этой планеты. Уйдано получил подробные пояснения, что, как и по вине какого человека все ужасное здесь происходило. Как итог, он весьма быстро придумал новую байку о своем вчерашнем самозванстве, заявив, что дух покойного императора Гранлео окончательно умер и навсегда покинул тело рыжеволосого Лайри.
Там же высадили и всех пленных княжества Керранги, разрешив им отправиться домой. Всех, кроме княжича и одного его самого близкого товарища. На них у Менгарца имелись пока иные, далеко идущие планы. Ибо он при допросе выяснил, что если кого и послушаются рыцари, воюющие на Первом Щите, то лишь самого князя или его правомочного наследника. В противном случае они обязаны воевать до последнего воина за павшего императора.
Корабли облегчались для придания большей скорости. Но это мало помогло.
Несясь вскачь по береговому тракту, Уйдано и в самом деле успел к месту переправы чуть раньше эскадры, и даже успел организовать торжественное построение войск на гребне скал. Будто приветствуя союзника и подтверждая взятые на себя обязательства. В ответ несколько пушек пальнули холостыми зарядами, этаким салютом провозглашая наступивший мир. Хорошо, что Уйдано предупредил соратников заранее, но и так чуть не дошло до панического бегства. С расстояния полета стрелы неплохо просматривалось, как побелели лица выстроившихся вдоль обрыва воинов. А в бинокли отчетливо виднелись даже дрожащие губы и испарина на лбах.
Но все обошлось.
Чуть дальше того места, где состоялся торжественный обмен любезностями, крутые берега пролива сблизились и встречное течение чуть ли не удвоилось. Что опять лишило
Менгарца покоя. Время близилось к вечеру, и он при разговоре с Ньюцигеном в сердцах воскликнул:
— Да мы с такой скоростью и к завтрашнему утру не доберемся к Шулпе!
— Чего ж ты хочешь? — пожал тот флегматично плечами. — Надо было тогда и в проливе Стрела сразу дамбу взорвать. Как ты и планировал изначально.
— Ха! Надо было тебе больше пороха брать!
— И так взял все, что можно было. Кстати, а сколько теперь понадобится для второго взрыва?
— Сам понимать должен: здесь давление воды помогло. Да плюс последующее течение проем расширит. А вот вторую дамбу придется всю полностью взрывать. Для этого раз в десять, а то и в двадцать больше пороха понадобится.
— Сколько?! — Адмирал в ужасе схватился за голову. — Нам придется все трюмы забить мешками! И где взять столько?
— М-да, следует поднапрячься в производстве, — закручинился Виктор. — Но и оттягивать с этим делом нельзя. Если за века у кашьюри выработались инстинкты плыть в основном против течения, то они обязательно устроят в Стреле самые громадные, жуткие гнезда. А потом за длительное время могут и ассимилироваться в соленой воде. Поэтому придется лабораториям в Радовене работать день и ночь.
— Они и так работают круглосуточно, — напомнил Ньюциген. — Другой вопрос, что порох нужен для обороны, и, чтобы его вырвать у интендантов, необходимо только твое личное присутствие.
Менгарцу и задумываться не пришлось над очевидностью подобного заявления:
— Понимаю. Тем более что мне все равно теперь следует побывать в Чагаре в обязательном порядке. И мне такие кошмарные дела предстоят, что по сравнению с ними сбор всего пороха и отправка эскадры с подрывниками ко второй дамбе — сущий пустяк.
— Какие дела? — напрягся адмирал.
— Скорее всего, весьма неприятные и очень-очень щепетильные. Могу тебе обрисовать суть в общих словах.
И он сжато пересказал все самое страшное, что вычитал в дневнике погибшего много столетий назад пилота. Пообещав остальные подробности обсудить во время непосредственного плавания к берегам Чагара. Или в Шулпе вместе с другими соратниками. Но и того, что было озвучено, старому морскому волку хватило для мелкой дрожи в конечностях.
— Если бы кто другой мне рассказал, — признался он, — ни за что бы не поверил! Да как же такие изверги на свет появляются?
— Как и все, от матерей. А вот потом уже становятся преступниками или алчными негодяями. Один придумал великую мерзость, второй воспользовался изобретением для собственной корысти. Еще и первого со всей его сворой соратников, поклонников и единомышленников безжалостно прихлопнул. И если бы только ту свору устранил со своего пути! А он ведь целую планету, огромную цивилизацию превратил в рабов, взращиваемых для корма кашьюри.
Адмирал нахмурился и сжал кулаки:
— Да ты не волнуйся, порох я и сам в Радовене выбью. Особенно если правду всем открою.
— Все равно надо нам вместе плыть. А может, меня и Мурчачо со своими старшими собратьями раньше туда подбросит. Дело, как ты теперь понял, и в самом деле слишком щекотливое. Правду открывать в лоб — не совсем верно. Многие могут взбунтоваться и объявить меня лгуном, подлым завистником и предателем. Так что вначале надо провести соответствующую рекламную кампанию и только потом взяться за тех, кто смертельно опасен для здешней цивилизации.