То есть умчавшиеся на сражение с Уйдано военачальники тоже не успели вернуться в Шулпу, и получился некий вакуум власти. В противовес этому на западе и северо-западе все территории оккупировал специально для этого освобожденный из застенков принц Шуканро. Его, дескать, признали невиновным и отпустили. Чем тот весьма эффективно и воспользовался, соединившись со своими войсками и практически захватив стратегически важный мост через пролив Стрела. В данный момент он разослал во все стороны гонцов с посланиями, в которых выставлял несколько странное, но жесткое требование: никто из армий или воинских соединений Триумвирата не имеет права сделать попытку войти в Шулпу. Иначе нарушители будут атакованы и уничтожены. Такое заявление вызвало дополнительный отток Львов Пустыни из столицы империи.
Непонятно для большинства, но вполне ожидаемо для Монаха Менгарца. Другой вопрос, что начавшиеся пертурбации в самом дворце и в городе однозначно заставят его на несколько недель остаться именно здесь. А то и больше, если обстоятельства станут выходить из-под контроля. Как ни обучай самых верных приверженцев и сторонников, все равно им не удастся справиться со всеми трудностями и подводными рифами самостоятельно. А уж задействовать правильно высокотехническое устройство "пирамидальная смерть" — и подавно. Могут таких ошибок понаделать, что сами себя из пушек расстреляют.
Но зато теперь, в свете последних взрывов и полученной информации, Виктор мог себе позволить не спешить в Чагар и тщательно завершить все намеченные в Шулпе преобразования. Процесс повторного завоевания столицы был запущен еще до того, как ближайшие друзья инопланетянина узнали про довлевшую над планетой опасность.
Первым делом подложными приказами удалили из дворцового комплекса всех лишних. Особенно тех, кто находился там с оружием. Помимо приказов на бумаге не гнушались пользоваться и бессовестным обманом, шантажом, запугиванием, а в крайнем случае, если попадались слишком уж рьяные, неугомонные крикуны и потенциальные командиры, использовали распыляемый яд, а то и простое насаживание недовольных на пику или кинжал. В результате через два дня дворец полностью оказался в руках несколько странных, одинаково одетых в черные плащи моряков эскадры и воинского десанта.
За стенами никто ни о чем не мог догадаться — настолько противоречивые распространялись слухи и домыслы. В одних говорилось, что вернулся старый император, в других, что появился совершенно новый правитель, в третьих поговаривали, что это король Здорн ввел во дворец свои тайные силы. Ну а им возражали пятые, приписывающие новую власть отчаянному принцу Герберту Шуканро.
Но самым приятным было то, что ни одно внушительное воинское соединение не рискнуло войти в столицу. А те, что там оставались, решили выжидать до последнего и только в крайнем случае пускаться наутек из города.
На третий день в дома стали возвращаться первые беженцы, которых пропустили через мост дикие кавалеристы принца Шуканро.
На четвертый день к дворцу стали вызывать жителей города и вручать им ответственные посты, назначать на должности и обещать заманчивые привилегии. Одновременно с этим к народу пришло понимание, что новые власти настроены вполне доброжелательно. Казней нет, порядок наводится, торговля и ремесленничество поощряется.
Через шесть дней, ближе к вечеру, к пригородам Шулпы приблизилось тридцатитысячное войско короля Здорна. На штурм он сразу не пошел, но с удивлением увидел полное отсутствие каких-либо защитников на так и не восстановленных стенах и укреплениях. Зато послал парламентера в город с требованием немедленно вынести ему на подносе ключи и согласиться на полную капитуляцию. Парламентер долго трусил рысцой по полупустынным улицам, но нигде так и не отыскал ни воинских соединений, готовящихся к отражению штурма, ни их командиров. Все встречные-поперечные посылали его к дворцовому комплексу. И только там он нашел какого-то увешанного наградами адмирала, который гневным голосом потребовал оставить его в покое. Еще и добавил грубо:
— Пошел вон отсюда!
— Но я дворянин и парламентер моего короля! — возмутился посланник.
— Ну так и топай к своему королю подобру-поздорову! А хочешь, кидай его и поселяйся в городе на здоровье, места всем хватает.
— Но у нас война!..
— Ах война?! Ну так воюйте себе сколько вам хочется! — багровел адмирал от гнева. — Но если хоть на шаг двинетесь войсками к городской стене — сразу будете безжалостно уничтожены. Все, вали отсюда, некогда мне с тобой тут разглагольствовать!
Жутко обиженный парламентер отправился обратно, а глядящие ему вслед из окна три человека оживленно стали переговариваться.
— Скорее всего, Здорн твоей грубости не испугается, — кривился Додюр Гелиан.
— Да мне плевать, — продолжал горячиться Ньюциген. — Как мне его святость сказал, так я и ответил.
— Все правильно, — рассуждал Фериоль. — Их надо разозлить и обидеть. Тогда они точно пойдут штурмом на город. А уже на примере их гибели доказать всем остальным: нападать или даже угрожать Шулпе — смертельно для любого агрессора.
— Да это понятно. Но вдруг они отступят? — Господин Гелиан, только накануне в торжественной обстановке назначенный губернатором города, поправил лацканы нового, еще совсем непривычного костюма. — Где тогда отыщем новых козлов отпущения?
— А ведь и в самом деле! — оживился адмирал. — Такой вариант прикидывали? Ведь для нас гораздо хуже будет, если противник отступит, а потом начнет просачиваться в Шулпу малыми отрядами, а то и поодиночке. Вот тогда нам тяжко придется.
— Эх, Стэр, не видел ты этого Здорна, — ухмыльнулся Фериоль Вессано. — Это такой рубака и солдафон, что для него сражение — весь смысл жизни! Наверняка он сейчас рвет и мечет, что не удалось сразиться с Уйдано Лайри и тот со своими войсками сбежал на Второй Щит. Паугел Здорн сейчас жаждет крови, и вот поверь моему предчувствию: как только выслушает ответ парламентария, сразу даст команду на штурм.
Додюр вздохнул:
— Ну-ну, посмотрим… Лишь бы Виктор в своем бункере справился с управлением железного монстра…
— Справится! Видел же, какие там у него живые картинки? Он на них наверняка уже и покрасневшую морду Здорна рассматривает.
Фериоль в своих утверждениях несколько ошибался. Такой разрешимости камер наружного наблюдения не имелось. Да и само качество изображения на экранах оставляло желать лучшего. Все-таки оборудование оказалось устаревшим, а тысячелетие еще больше ухудшило некоторые технические характеристики. Но общий план местности рассмотреть удавалось, понять замыслы противника — тоже. И самое главное, что "пирамидальная смерть" находилась в терпимой боевой готовности. И если даже какое-либо орудие или нагнетатель откажет, то остального боекомплекта хватит на несколько лет непрерывной войны.
Ошибся Фериоль в своих предположениях и по поводу немедленной атаки. Слишком необычной, не поддающейся никакой логике показалась новоиспеченному королю сложившаяся ситуация. Невзирая на обиженного и страшно расстроенного дворянина, который передал грубые слова адмирала, Паугел Здорн приказал послать в город около десятка самых опытных лазутчиков и убедиться, что нет никакой ловушки. При этом он поучал своих военачальников: