Что затеял Филоза? А Жигакс во что играет?

Илан допил кофе, убрал со стола и ушел к себе. Сел на кровать, достал большой ключ, который прятал в одном из ящиков, и перечитал конец предыдущего послания:

Вы как ответственный пациент должны привести Моки в кабинет электрошоковой терапии – ключ у вас есть, – пристегнуть браслетами, выйти и запереть за собой дверь. Вы достигнете цели, когда выполните все эти задания. Третью цель ищите в морге клиники, используйте второй имеющийся в вашем распоряжении ключ.

На карте морг указан не был, но Илан решил, что он, скорее всего, находится в подвале, и эта мысль ему не понравилась.

Через несколько минут, ровно в 9:00, зазвенит звонок.

И подтвердит, что Гадес здесь, в стенах клиники.

Конечно, если кто-то не запрограммировал сигнал на включение в девять утра и семь вечера.

Они продолжают играть, мечутся по лабиринту, как лабораторные крысы, а никаких организаторов, учредителей, хозяев «Паранойи» в клинике нет.

44

Когда охота возобновилась, Хлоэ даже не посмотрела в сторону Илана. Она обогнала его и исчезла в женском крыле, пока он бежал в главный вестибюль.

Гремели решетки, кандидаты вгрызались в клинику, как червячки в гнилое яблоко. Света через большой овальный витраж над входной дверью проникало немного, но Илан легко представил себе, что в солнечную погоду окружающий пейзаж должен выглядеть просто сказочно и наверняка резко контрастирует с мрачной серостью заброшенной клиники. Как же ему не хватает яркого света и жаркого солнца!

Илан поднажал и почти догнал Ябловски – тот бежал к решетке, которую накануне отпер Моки. К его превеликому удивлению, темноволосый верзила достал ключ, вставил его в замок, повернул, вошел и тут же снова запер. Он задержался на несколько секунд, заметив приближающегося Илана, который смотрел на него с нескрываемым удивлением.

– В чем дело, а?

– У Моки тоже был ключ от этой решетки.

– И что? Думаешь, я его стянул? Количество входов на этажи ограниченно, одинаковые ключи наверняка существуют. Увижу толстяка, пошлю его к тебе. Чао, красавчик.

Он начал подниматься по лестнице, шагая через ступеньку, и ни разу не обернулся. Илан пошел вниз и через десять ступенек оказался перед закрытой решеткой. Пространство за ней освещали неоновые лампы. Он вставил ключ в замочную скважину, повернул его, раздался скрипучий звук, и решетка открылась. Помедлив мгновение, Илан шагнул вперед и запер за собой створку.

Лежавший в кармане ключ вносил некоторое успокоение в душу: на этот раз никто не застанет его врасплох и не привяжет к стулу.

На стенах и потолке сводчатого коридора проступала кирпичная кладка. В правом рукаве свет не горел. Илан вспомнил слова Гадеса о разветвленной сети помещений под клиникой и пошел на свет.

Вопреки его ожиданиям, ни на цементном полу, ни на стенах не было следов сырости и плесени. Наверняка из-за гуляющего в коридорах ледяного сквозняка.

Неоновые светильники потрескивали, один уже перегорел, другой судорожно мигал. Илану было не по себе в этом замкнутом пространстве без окон и дверей, ему отчаянно хотелось повернуть назад. Сорвавшееся с поводка воображение рисовало мрачные картины: мертвых пациентов тащат на носилках, перекладывают на каталки и увозят во тьму. От чего умирают в психиатрических клиниках? Что сводит людей в могилу – болезнь или тоска?

Он подошел к первой комнате с открытой дверью и увидел змеящиеся по стенам трубы, огромный бак с соляркой и несколько бидонов: одни были заполнены наполовину, другие – пустые – валялись на полу. В углу притулилась деревянная лестница шести или семи метров в высоту.

Чуть дальше коридор снова разветвлялся в форме буквы «Y». Старая металлическая табличка в начале правого рукава указывала путь в архив, на другой, слева, было написано слово «Морг». Две новые решетки блокировали оба входа, их явно установили организаторы игры. Илан попробовал открыть правую решетку ключом из конверта, потом тем, что висел на цепочке, но ничего не вышло. Может, удастся попасть в архив, получив следующий конверт? Тогда он наконец выяснит, был ли безумец из его снов Люка Шардон «постояльцем» клиники и работал ли здесь санитар Алексис Монтень.

Левая решетка открылась сразу. Илан вошел и сразу запер ее за собой, после чего продолжил движение. В какой-то момент ему показалось, что он, как гном, закапывается в гору. Зачем прятать морг так глубоко?

Первое помещение по правой стороне коридора-туннеля напоминало операционный блок: остов хирургической лампы на потолке, стены выложены бело-желтым кафелем, в центре – массивный прозекторский стол с двумя продольными желобами для стока физиологических жидкостей.

Здесь проводили вскрытия, – подумал Илан, зябко передернув плечами. – Логично, даже в психушке приходится выяснять причину смерти пациента… Он подошел ближе и понял, что вызвало у него удушливую тревогу: к столу были прикреплены коричневые кожаные ремни.

Зачем они, если все «клиенты» патологоанатома – мертвецы?

Илан вспомнил фразу Моки: «В прежние времена здесь творили много мерзостей». Лоботомия, электрошоковая терапия, а теперь вот этот зловещий стол в туннеле, где никто не может услышать криков жертв. Какие жуткие эксперименты проводили вдали от цивилизации на людях, которых общество вычеркнуло из числа живых?

Илан вздрогнул, услышав металлический щелчок.

Ему показалось, что закрылась дверь.

Он выскочил из комнаты и бросил взгляд направо. Сердце билось так сильно, что он чувствовал каждый тяжелый толчок.

– Кто здесь?

Он вернулся ко второй решетке рядом с табличкой «Морг», постоял, вглядываясь в длинный сводчатый туннель, и пошел назад. Показалось, все дело в особой акустике подземелья…

Илан собрал волю в кулак, продолжил обследовать помещения и метров через двадцать, за двумя поворотами, добрался наконец до цели.

В каждой больнице – даже в психушке – есть морг, все морги похожи, и все-таки странно оказаться в месте, которое накануне видел во сне: каталка в углу, разделенная на ячейки «морозилка» у стены…

Он заметил камеру под потолком, но постарался не выдать замешательства. То, что он ищет, спрятано где-то в этой наводящей ужас комнате, нужно все обыскать и смыться.

Странно, здесь все еще пахнет смертью, – подумал Илан. – Но откуда? Вся правая половина помещения была загромождена кучей серых войлочных тапочек и корзинами для грязного белья на колесиках. Он опрокинул их на пол и принялся рыться в старых тряпках, с трудом сдерживая рвотные позывы. Эту одежду носили пациенты клиники, возможно, она же была их последним облачением. Нам выдали такую же… Случайно? Намеренно? Кто знает… – подумал Илан.