– Сейчас объявлю общее построение, – предложил барон Катизер. – А слуги пусть продолжают обустраивать лагерь.
Но только он собрался поднять к губам сигнальный рог, как Семен его остановил:
– Стоп! Отставить! Сейчас у меня важное совещание с ее сиятельством графиней Бонекью. Но прошу прощения и возможность подождать еще пять минут… – он вопросительно уставился на Чизу, и та недовольно кивнула, – в течение которых вы мне быстро и сжато расскажете: кто все эти рыцари, что они здесь делают и что все это значит?
Он заметался взглядом по стоящему перед ним триумвирату и в конце концов задержался на самом представительном и титулованном. Маркиз Вилинам почтительно склонил голову и стал говорить без единой паузы или запинки:
– Уважаемый Сефаур, все наши действия продиктованы стремлением выполнить оставленные тобой распоряжения. Ты ведь сам требовал собрать в твой бивак самых дисциплинированных и отважных воинов. Указывал, что если соберется группа, разбить ее на меньшие подразделения и пусть между собой проводят учения. Мы так и сделали. К концу третьего дня собралась целая трития. Ну и начались показательные бои. Зато как интересно получилось: на шум и огоньки костров к нам и остальные потянулись. Очень скоро у нас образовалось две тритии. Как они красиво и слаженно выполняли тактические перестроения! Потом собралась еще одна. Ну а дальше пошел такой наплыв желающих, что каждый день в уже полностью принадлежащую нам долину вливалась одна трития. Ну а когда узнали, что мы отправляемся на войну, под наше командование встали и все остальные. И все без малейших колебаний давали клятву знамени рыцаря Сефаура. По пути в княжестве Лотос к нам присоединилось пять тритий, а в королевстве Айлон – все восемь. Поэтому, когда мы прибыли к королю Палрании и потребовали поставить нас на довольствие, он чуть разрыв сердца не получил. Принцесса Елена сразу решила отправить нас в бой против хиланцев, но тут от тебя пришло второе сообщение, и мы все дружно двинулись в Колючие Розы. Кстати, это именно Елена Палранская посоветовала в Хаюкави входить небольшими группами, чтобы не привлекать к себе внимания королевы и высшей знати. – Маркиз залихватски подкрутил ус. – Так что, граф, принимай командование вверенной под твои знамена армии!
– Но зачем мне столько? – От перспективы грядущего скандала и осложнения обстановки в столице Семен вспотел. – Это ведь кошмар!
– Не переживай, командир, – степенно отозвался барон Катизер. – Остальные тритии определятся на постой по всему городу. Тем более что он такой огромный, что и десять таких армий легко на постой определит.
А виконт Гредиллен многозначительно добавил:
– Для великих свершений нужны великие армии.
Посол Сапфирного королевства сузил глаза от подозрений и склонился к самому уху виконта:
– Ты на что намекаешь?
– Да мы уже давно догадались, кто ты такой, – последовал такой же заговорщицкий шепот в ответ. – Кольцо-то у тебя не простое, «одно из пяти», а у нас новости быстро со всего мира в долины стекались. Вот мы и прикинули, что не кем иным, кроме как Загребным, ты быть не можешь.
– Ага, прикинули, значит… Ну а остальные рыцари как? Тоже знают?
– Говорить о таких вещах в любой тритии запрещено. Ну а что думает каждый рыцарь – знать не можем.
– Понятно.
Иномирец резко вздохнул, осознавая, что слава на этот раз сыграла с ним несколько неуместную и злую шутку. От парочки тритий, как демонов, так и людей, он бы еще не отказался, но морочить себе голову с целой армией не желал и своим врагам.
Ничего больше не оставалось, как смиренно покориться судьбе и отложить раздумья про рыцарей на неопределенный срок. Сейчас проблем и без них хватало. Ведь не примчится графиня Бонекью и не будет к нему бросаться через весь двор, не будь у нее и в самом деле самых важных и неотложных новостей. Поэтому он с фатализмом махнул рукой своим отмеченным кольцом командирам и поспешил уединиться с Чизой в маленьком холле посольства. Само собой, что и маркиза Фаурсе приняла в беседе самое деятельное участие.
Повествование графиня начала с отступления на тему здоровья своих самых близких мужчин:
– Чувствуют они себя сравнительно бодро, хоть и устали за ночь жутко. Сейчас отсыпаются без задних ног. К сожалению, никаких улучшений по поводу черных пятен и дряблости шелушащейся кожи не наблюдается.
– У нас тоже положение несколько неопределенное, – признался Семен. – Вроде как уверен, что с сыном все в порядке, а вот отыскать его не можем. Такое впечатление, что Федор сам не понимает всей сложившейся обстановки, а поэтому прячется изо всех сил.
Чиза Бонекью тяжело, но с явной надеждой вздохнула и подробно рассказала о ночных похождениях детей и мужа. Показала сделанные ими схемы и даже примерный рисунок найденных деревьев. А пока граф Сефаур с выпученными глазами рассматривал рисунок, наклонилась и стала раскрывать стоящую чуть в стороне сумку:
– Приехала на карете, но все равно больше из найденных вещей взять не рискнула. Дети отобрали самое легкое и самое, на их взгляд, интересное. Муж настоял вот на этом браслете.
Она вложила украшение в протянутую ладошку демонессы, и та стала его рассматривать, рассуждая вслух:
– Очень похоже на те, которые управляют постоянными кристаллами накопления. Только намного шире, и, кажется, каждое отделение состоит их двух половинок. Скорее всего, здесь более чем удвоенное количество функций. Но по причине его странной тусклости, скорее всего, он никогда не оживет. Эй, ты слышишь меня?
Но Семен, словно пришибленный, крутил в руках темную вещицу, напоминающую частично потрескавшийся и поврежденный параллелепипед. И только после третьего обращенного к нему встревоженного вопроса стал бормотать трясущимися губами:
– Что б я так жил! Неужели это и в самом деле то, что я думаю? По логике вещей, такого здесь быть не должно. Но с другой стороны, и меня в мире Изнанки изначально не существовало. А значит, и эта штуковина могла здесь существовать многие тысячи лет назад. Потому что сейчас от нее остались только лишь контурные воспоминания. Но этот выступ, по всей вероятности, не иначе как антенна… Само собой, что от батарей даже пыли не осталось… А вот здесь, внутри… что прячется?
Он поднапрягся и легко разломал хрупкую вещицу пополам. Тускло блеснули крохотные отблески от маленьких кусочков вещества, похожего на сталь.
– Да сколько же оно там валялось, если даже пластик сгнил?..
Маркизе Фаурсе надоели такие странные рассуждения, и она беспардонно нанесла по мужчине отрезвляющий удар. Загребной дернулся, осмотрелся по сторонам и возмущенно фыркнул:
– Вообще-то, я не пьян… Но все равно спасибо.
– Теперь рассказывай, что это такое? – строго потребовала Люссия.
– Да в этом мире такого нет, и тебе все равно не понять…
– Тогда очень настоятельно тебя прошу, объясни так, чтобы я поняла!