Разговор подруг прервало появление полиции. Как только было найдено тело, Василий Петрович немедленно сделал вызов в полицейское отделение соседнего поселка. В самих «Дубочках» была служба охраны, которую возглавлял Ваня. Но в случае, когда появилось мертвое тело и возникло подозрение в убийстве, своих сил было явно недостаточно.
К счастью, полицейские отмечали праздник в клубе, который находился в самих «Дубочках», и их появления не пришлось долго ждать. Вот только по случаю праздника трое полицейских были уже изрядно «тепленькими» и настроены были весьма игриво.
– Что тут у вас? Труп? Шутите, да?
– Какие тут шутки!
Видимо, по лицам собравшихся полицейские поняли, что это и впрямь не новогодняя шутка, и насупились:
– И как давно он тут лежит? – спросил один из них.
– Мы не знаем.
– Окоченел уже весь. Наверное, не меньше двух часов под снегом пролежал.
При этих словах Лена снова зарыдала в голос, видимо, вообразив, что если бы она раньше пришла в сад вместо того, чтобы болтаться в поисках мужа по поселку, то могла бы еще что-то сделать для Толика.
– Ах, почему я не догадалась, что он все это время может находиться совсем рядом с домом! Звонила ему из поселка, из леса, а возле самого дома не догадалась сделать ни одного звоночка! Господи, какая же я дура!
Алла и Раиса немедленно кинулись ее утешать. А полицейские невозмутимо продолжили допрос свидетелей.
– И как это получилось, у вас есть версии?
– Мы не знаем. Уже затемно Анатолий сказал жене, что ему необходимо о чем-то основательно подумать, а в доме слишком шумно, и пошел на прогулку.
– Довольно странное время для прогулки, не так ли?
Всем тоже так казалось. В поздней отлучке Толи из теплого и уютного дома в холодную темную ночь было что-то очень трудно объяснимое.
– Вроде как Толя в деревню направлялся. Но Лена, озаботившись его долгим отсутствием, сбегала и в деревню, и вообще по окрестностям достаточно порыскала, но никто Толю не видел.
– Он один пошел?
– Один.
– А в какую сторону направился?
Все недоуменно переглянулись. Но никто, включая даже Лену, не заметил, куда именно пошел Толя. Да, он сказал, что пойдет в деревню, но пошел ли он туда? А если пошел, то дошел ли?
– Хм… И вы никого подозрительного у вас в усадьбе не видели?
– Что вы имеете в виду?
– Посторонних кого-нибудь видели?
– Нет, посторонних мы никого не видели.
Полицейский еще какое-то время помолчал, но, поняв, что от неприятной обязанности ему не отвертеться, вздохнул и произнес:
– Надо осмотреть тело. Сметайте с него оставшийся снег. Посмотрим, а потом перенесем в дом.
– Нет! – возмутился Залесный. – Сначала необходимо, чтобы все тут осмотрел эксперт.
– Профессионал, да?
Вместо ответа Игорь полез за своим удостоверением. Увидев, что имеют дело с человеком значительно выше их рангом, полицейские несколько присмирели.
– Ну, вот вы тут все и осмотрите, – решил проблему наконец один из них. – А мы потом подтвердим, что осмотр прошел без нарушений. Как полагается.
И сказав это, он поежился:
– Холодно-то как.
– Как бы не простудиться, – опасливо добавил второй и кашлянул.
– Может, нам в дом пойти, пока вы тут все осмотрите? – предложил третий.
Залесный окаменел от негодования, но не успел ничего ответить, как первый полицейский уже радостно воскликнул:
– Правильно! Пойдем в дом! Свидетелей там допросим, прислугу и остальных.
И ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что главные свидетели все еще находились в саду, трое полицейских резво потрусили обратно в сторону дома. Игорь только рукой махнул им вслед. От таких помощников толку все равно было бы немного. Полицейские уже успели здорово наклюкаться, да и трезвыми вряд ли могли бы сильно помочь.
Спровадив полицию в дом, Залесный развернул активную деятельность. Он потребовал, чтобы ему принесли осветительный прибор, с помощью которого можно было бы в деталях рассмотреть место обнаружения тела. Он также отогнал всех на десять шагов назад. А затем, когда снег наконец осветили, принялся фотографировать тело, все еще до половины укрытое снегом.
– Ах, Лена, Лена, – сокрушался Игорь, щелкая вспышкой. – Что же ты тут так натоптала? И ты, Инга… Зачем вы тут прыгали, козы?
– Мы же не знали, что он мертв. Мы сначала вообще не поняли, что это Толик лежит.
– Но вы хотя бы посмотрели вокруг? Следы какие-нибудь были?
– Темно было. Мы фонариком дорожку освещали. А следы… Вроде бы не было никаких следов. Если раньше и были, то вечером свежий снег выпал, он все засыпал.
– Да, снег здорово сыпал.
Наконец Залесный закончил фотографировать место преступления и разрешил убрать снег с тела. Павел и Ваня принялись аккуратно сметать снег с помощью принесенной из дома щетки. Игорь не сводил с них глаз, то и дело восклицая:
– Осторожнее! Осторожнее!
– Чего ты так дергаешься?
– Если имеется какая-нибудь улика, не хочу, чтобы она улетела в снег. Там ее до весны не найдешь.
Выпавший свежий снег существенно затруднял работу следствия. Все это прекрасно понимали. Какие бы улики ни находились возле тела Толика, все их совершенно скрыл снег. И тут Инга невольно вспомнила, что, когда вышла в сад утешить Раису, она видела мужские следы. И они были чуть более старыми, чем следы Раисы. Снег еще только начинал падать, так что Инга успела хорошо рассмотреть и запомнить эти следы.
Повинуясь неожиданному импульсу, Инга подошла ближе и взглянула на ботинки Толика. Так и есть! Тут был тот же самый характерный узор на подошве – крестики и шарики, перемежающиеся между собой в равных пропорциях.
Значит, Толик появился в саду незадолго до Раисы. Он прошел уже по начавшему падать снегу, но чуть раньше, до того, как в сад явилась Раиса. Промежуток во времени был совсем невелик, от десяти до пятнадцати минут. Что это могло означать, Инга пока что сказать не бралась. Однако на Раису она стала поглядывать с некоторым подозрением.
– Ну что? Переворачиваем?
Тело Толика лежало на земле лицом вниз, и друзья намеревались его перевернуть.
– Погоди, сначала сделаю несколько снимков.
Покончив с этим делом, Залесный разрешил:
– Переворачивайте.
Тело перевернули, и Инга едва удержалась, чтобы не вскрикнуть.
– Ой, мамочки мои! – прошептала стоящая рядом с ней Алена. – Что это с ним?
На лице Толика застыла маска страха, отчаяния и гнева. Было ясно, что погибший сражался со своим убийцей, причем сражался отчаянно, понимая, что битва идет не на жизнь, а на смерть. Версия о естественной кончине от внезапного инсульта или чего-то в этом роде тут же испарилась сама собой. Стоило взглянуть на лицо Толи с застывшим ужасом в глазах, как сразу же становилось ясно: ни о какой мирной кончине речи тут не идет.