Book.

— И я был бы с ней счастлив, — ответил Жэнь. Он поднял бокал и отпил глоток, а затем добавил: — Теперь она всегда будет рядом со мной.

— Пообещай заботиться о ней.

— Обещаю. Обещаю.

После банкета нас с Жэнем отвели в комнату ново­брачных. Куклу-невесту положили на кровать, и все вышли из комнаты. Я робко улеглась рядом с ней и ста­ла наблюдать за тем, как Жэнь раздевается. Он долго смотрел на раскрашенное лицо куклы, а затем лег на кровать.

— Я все время думал о тебе, — прошептал он. — Я никогда не переставал любить тебя. В моем сердце ты всегда была моей женой.

Затем он обвил куклу руками и притянул ее к себе.

Утром в дверь тихо постучала Ива. Жэнь уже проснулся и сидел у окна. Он разрешил ей войти. За Ивой последо­вали моя мать и бабушка. Служанка поставила поднос, па котором стояли чайник, чашки и нож. Она налила Жэню чай, а затем подошла к кровати. Склонившись над куклой, она стала расстегивать ее тунику.

Жэнь вскочил со своего места.

— Что ты делаешь?

— Я пришла, чтобы взять поминальную дощечку ма­ленькой госпожи, - кротко ответила Ива, опустив голову, — Ее нужно поставить на алтарный столик вашей семьи.

Жэнь прошел через комнату, взял у нее нож и поло­жил его в карман.

— Я не хочу, чтобы ее резали. — Он пристально по­смотрел на куклу. — Я так долго мечтал о том, что Пион будет со мной. Пусть все остается так, как есть. Подго­товь комнату. Там мы будем воздавать ей почести.

Я была очень тронута, но этого нельзя было допус­тить. Я повернулась к маме и бабушке.

— А как же моя дощечка? — спросила я.

Они беспомощно всплеснули руками и испарились в воздухе. На этом моя свадьба и ощущение величайшего счастья подошли к концу.

Как предсказывала И, свадьба призраков утихоми­рила жителей усадьбы. Все вернулись к своим буднич­ным обязанностям, и она могла спокойно вынашивать ребенка. Жэнь подготовил для кукольной невесты кра­сивую комнату с окном, выходящим в сад. Ива заботи­лась о ней. Жэнь приходил туда каждый день и иногда оставался на час-другой. Он любил читать или писать там. И выполняла все обычаи и традиции и относилась ко мне так, словно я была настоящей первой женой: приносила мне жертвенные дары и читала молитвы. Но в душе я тихо стонала. Я любила эту семью. Они испол­нили мое желание и устроили свадьбу призраков, но пока моя дощечка — отвратительная дощечка — остава­лась без точки, я была голодным духом, хоть у меня по­явилась новая одежда, туфли и бинты, подаренные мне мамой и бабушкой. Разумеется, я и не вспоминала о том, что мама и бабушка просили меня закончить коммента­рий. Я не буду заниматься сочинительством, пока И не родит ребенка.

Наступил последний месяц беременности. И, как ей советовали, не мыла волосы двадцать восемь дней. Я следила за тем, чтобы она была спокойна, не взбира­лась по лестницам и не переедала. Когда наступило вре­мя родов, госпожа У провела специальную церемонию, чтобы ублаготворить злых демонов, которые стремятся навредить роженицам. Она поставила на стол тарелки с едой, благовониями, свечами, цветами, бумажными деньгами и двумя живыми крабами и пропела защит­ные заклинания. Когда церемония была окончена, гос­пожа У велела Иве взять крабов и выкинуть их на улицу, потому что, по поверью, уползая, они заберут с собой демонов. Они завернули в бумагу пепел, оставшийся от благовоний, и повесили его над кроватью И. Пепел ос­ыпется там в течение тридцати дней после рождения ребенка, чтобы его мать не попала на Кровавое озеро. Однако, несмотря на все предпринятые усилия, И при­шлось нелегко.

— Злой дух мешает ребенку войти в этот мир, — ска­зала повитуха. — Это особый вид демонов — возможно, кто-то явился из прошлой жизни, чтобы потребовать возвращения неоплаченного долга.

Я покинула комнату, испугавшись, что она имеет в виду меня, но вернулась, когда крики И усилились. Как только я вошла в комнату, она успокоилась. Повитуха вытирала ей лоб, а я озиралась по сторонам. Я никого нe видела, но чувствовала присутствие некоего духа, зло­го духа, до которого не могла дотянуться.

И очень ослабела. Когда она стала звать свою мать, Жэнь ушел, чтобы привести предсказателя. Тот осмот­рел комнату — скомканное постельное белье, кровь на ногах И, растерянную повитуху — и приказал устано­вить еще один алтарь. Он достал три заколдованных амулета, представляющих собой листы желтой бумаги семь сантиметров шириной и почти метр длиной. Один он повесил на двери спальни, чтобы не дать войти злым духам, другой — на шею И, а третий сжег, смешал пепел с водой и заставил И выпить это варево. Затем он под­нес к огню бумажные деньги, произнес заклинания и полчаса колотил по столу.

Я была напугана. Ребенку было больно. Его держало нечто такое, чего не видел и не мог остановить никто из нас. Я так старалась, чтобы преподнести мужу этот по­дарок. Я сделала все, что от меня зависело, разве не так?

Когда предсказатель сказал: «Ребенок хватается за внутренности матери. Злой дух хочет забрать жизнь ва­шей жены», повторив те самые слова, которые он произ­нес, стоя у кровати Цзе, я поняла, что должна решиться на отчаянный поступок. Я приказала предсказателю сно­ва пропеть свои заговоры и заклинания, госпоже У — про­тереть живот роженицы горячей водой, Иве — сесть сза­ди, чтобы поддерживать ее, а повитухе — открыть ро­дильный канал. Затем я поползла внутрь ее тела и вскоре столкнулась лицом к лицу с сыном Жэня. Его шея была замотана пуповиной. После каждой схватки она затяги­валась все туже. Я взяла конец пуповины и потянула ее, чтобы вырвать у таившегося вверху существа. Она отско­чила назад, и ребенок резко вздрогнул. Там было холод­но, а вовсе не тепло и уютно. Я проскользнула под пупо­вину, чтобы ослабить давление на шею младенца, затем схватила дальний конец и рванула его как можно силь­нее, чтобы вырвать пуповину у того, кто ее держал. Мы стали медленно продвигаться к выходу. Я смягчала каж­дую схватку, защищая сына Жэня, пока мы не выскольз­нули в руки повитухи. Но радоваться было рано.

Даже после того, как младенец сделал первый вдох и его положили на грудь матери, он оставался вялым и синюшно-бледным. Мне было совершенно ясно, что на него напали некие враждебные силы, и я боялась, что он не выживет. Об этом беспокоилась не только я. Гос­пожа У, Ива и сваха помогали предсказателю выполнить другие защитные ритуалы. Госпожа У принесла штаны своего сына и повесила их в ногах кровати. Затем она села за стол и написала на листке красной бумаги четы­ре иероглифа, составивших фразу «пусть все злые духи уйдут в эти штаны», и затолкала листок в карман брюк.

После этого госпожа У и повитуха перевязали ступни и ручки ребенка красными тесемками, на каждой из которых звенел кусочек серебра. Серебро оберегало мла­денца от злых духов, а узлы означали, что ребенок не будет непослушным или неуправляемым ни в этой, ни в одной из будущих жизней. Ива взяла желтый лист бу­маги, обвязанный вокруг шеи И, и сложила из него ша­почку, а затем надела ее на голову младенца, чтобы сила матери защищала ребенка. Тем временем предсказатель снял с двери бумажный амулет, сжег его и смешал пепел с водой. Через три дня эту воду использовали для того, чтобы впервые искупать новорожденного. После обря­да очищения мертвенная синева наконец исчезла, но его дыхание оставалось неровным. Сыну Жэня требо­вались другие амулеты, и я позаботилась о том, чтобы их собрали вместе, завязали в мешок и вывесили за дверь. Это были волосы, выметенные слугами из темных уг­лов дома (они должны были уберечь ребенка от испуга, если он услышит собачий лай или мяуканье кошек), уголь, который превратит его в сильного мужчину, лу­ковицы, чтобы он был догадливым, и приносящие ус­пех и удачу косточки апельсина.