– Вся жизнь проносится у меня перед глазами, как при ускоренной перемотке. Ты это имел в виду?
– Хватит пороть ерунду.
– Извини, ничего не могу с собой поделать. Я всегда шучу, когда испугана. – Она попыталась увидеть странность, о которой говорил Тео, но не могла сфокусировать внимание. Мысли ее разбегались. Тео в самом деле ни при чем, или он просто искусный актер? Но кто еще мог устроить такое? Барбара предупреждала, что на острове полно чужаков, однако если в дом вломились бродяги, почему ничего не пропало? Хотя, с другой стороны, тут и красть-то особенно нечего. Разве что наследство Марии. Мысль о том, что кто-то мог знать о наследстве, заставила Энни застыть на месте. Она придирчиво оглядела кухню. Мусорное ведро перевернуто, по полу рассыпаны рис и макароны, но ничего не разбито, не сломано. – Пожалуй, могло быть и хуже, – произнесла она наконец.
– Совершенно верно. Нет разбитого стекла. Вроде бы ничего не пропало. Похоже, это сделано умышленно. Может, кто-то на острове затаил на тебя злобу? – Энни выразительно посмотрела на Тео. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что означал этот взгляд.
– Не смотри на меня. Это ты считаешь меня врагом.
– И неудивительно!
– Я не сказал, что виню тебя за это. Я был гадким, испорченным мальчишкой. Я лишь хотел подчеркнуть, что у меня нет мотива.
– Рассказывай! Еще как есть, и не один. Ты хочешь заполучить коттедж в свое владение. Я вызываю у тебя неприятные воспоминания. Вдобавок ты… – Энни вовремя осадила себя, у нее едва не вырвались неосторожные слова.
Но Тео с легкостью прочитал ее мысли.
– Я вовсе не психопат.
– А я и не говорила, что ты псих. – Хотя не сомневалась в этом.
– Энни, я был тогда ребенком. Вдобавок тем летом я переживал сложный период.
– В самом деле? – Энни могла бы многое на это возразить, но промолчала, решив, что сейчас не самое подходящее время выяснять отношения с Харпом.
– Давай временно исключим меня из списка подозреваемых. – Он примирительно поднял руку, потревожив спящего кота. – Считай это гимнастикой для ума. Ты снова вернешь мое имя в начало списка, как только мы закончим обсуждение.
Тео издевался над ней. Энни следовало бы прийти в ярость, но она почувствовала странное умиротворение.
– Других подозреваемых в моем списке нет. – Хотя, возможно, кто-то знал, что в доме спрятано нечто ценное. Интересно, они нашли что искали? Энни изучила содержимое книжного шкафа, но не составила описи вещей, хранившихся в студии, не осмотрела ящики и полки. Откуда ей знать, не пропало ли наследство Марии?
– Ты после приезда ни с кем здесь не ссорилась? – Рука Тео вновь нетерпеливо взметнулась. – Кроме меня.
Энни покачала головой:
– Нет, но меня предупреждали насчет бродяг.
Тео опустил кота на пол.
– Не нравится мне эта история. Ты должна сообщить в полицию на материке.
– Насколько я понимаю, они даже не почешутся, если речь не идет об убийстве.
– Да, ты права. – Он расстегнул молнию на куртке. – Давай разгребем этот завал.
– Я сама справлюсь, – торопливо выпалила Энни. – Ты можешь ехать.
В глазах Тео мелькнуло сочувствие.
– Если б я собирался тебя убить, изнасиловать или учинить еще какое-нибудь зверство, о чем я, по-твоему, только и мечтаю, то давно бы это сделал.
– Рада, что этого пока не случилось.
Тео пробормотал что-то себе под нос и скрылся в гостиной.
Снимая пальто, Энни подумала о книгах и брошюрах по самосовершенствованию, в которых говорится, что нужно следовать своим инстинктам. Но инстинкты запросто могут обманывать. Вот как сейчас, к примеру. Потому что Энни едва ли чувствовала себя защищенной.
Ночью, забравшись наконец в постель, Энни снова начала кашлять, отчего заснуть стало еще труднее. Но как тут расслабиться, когда Тео Харп разлегся на розовом диване? Он наотрез отказался уезжать, даже после того как Энни приказала ему убираться. И самое ужасное – какая-то часть ее существа хотела, чтобы он остался. Восемнадцать лет назад было то же самое. Тео прикинулся другом, завоевал ее доверие, а потом превратился в жестокое чудовище.
День выдался тяжелый, изнурительный, и в конце концов Энни задремала, а потом провалилась в глубокий сон. На заре бледно-серый утренний свет коснулся ее век, и Энни охватило блаженное чувство покоя, какое бывает, когда вставать еще рано и можно понежиться в постели. Наслаждаясь уютным теплом и приятным дремотным туманом, она свернулась калачиком, подтянув колени к подбородку. Как вдруг на что-то наткнулась.
Глаза ее широко открылись.
Тео лежал рядом на кровати. Растянувшись на спине. Совсем близко. В двух дюймах от нее.
Энни почувствовала, что задыхается. Из горла ее вырвался сдавленный хрип.
Глаза Тео остались закрытыми, но губы зашевелились:
– Предупреди меня, если соберешься завизжать, – пробормотал он. – Чтобы сначала я успел покончить с собой.
– Что ты здесь делаешь? – проскрежетала Энни, не в силах закричать.
– Проклятый диван едва не переломил мне спину. Он слишком короткий.
– Я же сказала тебе лечь на кровати в студии!
– Она завалена коробками. И там нет одеяла. Слишком много мороки.
Тео, одетый в джинсы и свитер, лежал поверх покрывала, кутаясь в плед, который Энни выдала накануне. В отличие от ее всклокоченной гривы, которая к утру сваливалась войлоком, его волосы выглядели безупречно. На смуглых щеках Харпа темнела живописная щетина, а бронзовая кожа, доставшаяся ему от матери, смотрелась особенно эффектно на фоне белоснежной наволочки. Наверное, и дыхание у него было свежим. Похоже, двигаться с места он не собирался.
С Энни слетели последние остатки сонливости. Всякое желание нежиться в постели начисто пропало. В голове возникали возмущенные тирады, одна яростнее другой. «Черт бы тебя побрал! Да как ты смеешь!», но все они напоминали реплики какой-нибудь романтической героини из старого романа ужасов. Энни скрипнула зубами.
– Встань, пожалуйста, с моей кровати.
– На тебе есть какая-нибудь одежда? – спросил Тео, не открывая глаз.
– Да, не сомневайся! – воскликнула Энни, пылая праведным гневом.
– Вот и отлично. Значит, у нас не будет проблем.
– У нас не возникло бы проблем, даже будь я голая.
– Ты в этом уверена?
Неужели Тео и вправду заигрывал с нею? Если бы она не проснулась окончательно, его уловка могла бы сработать. Энни вскочила с кровати, с опозданием вспомнив о желтой фланелевой пижаме с Санта-Клаусом – шуточном подарке одной из подруг. Схватив со стула халат матери и снятые вечером носки, она вихрем вылетела из комнаты.