Она смежила веки, открыла глаза, покатилась слеза.

– Когда вы приехали из отпуска, он увидел, какие темные у вас…

– O-о.

Они умолкли. Тали впитала в себя это одно-единственное слово и не выпустила наружу. Миссис Раннион было нечего сказать. Солнечный луч упал на ковер, прожужжала муха.

После долгого молчания Тали поднялась:

– Я завтра же съеду.

– Не надо так спешно. Можете остаться еще на неделю или больше.

Тали выпрямилась, рукой откинула назад черные волосы. Поймала себя на том, что смотрит на свои руки: какие они темные, какая у них фактура.

– Нет, лучше завтра.

– Прошу вас не сердитесь на меня, мисс Тали.

– Я не сержусь. Пожалуй, нет.

– Вы ведь все понимаете?

– Еще как.

– Я помогу вам уложить вещи.

– Спасибо. Мне понадобится помощь.

Золотой луч солнца упал на ее пальцы. Она подняла их к свету, и они были как янтарь, перемешанный с черной патокой, насыщенные, чистые и чужие. Она позволила своей руке упасть, словно она была в перчатке и не представляла ценности.

– Только скажите мне, ваш брат действительно приезжает? Нет, не говорите ничего. Не нужно ничего говорить. У меня есть глаза. Неужели ваш муж действительно считает, что я могу нанести ущерб его собственности?

– Он сказал… Он говорит: «Впустишь одного, так они все сюда слетятся – и что тогда станет с твоей собственностью!» Вот что он говорит. О, иногда я так его ненавижу!

– Вы не собираетесь с ним поспорить?

– Я спорила целую неделю. Без толку. У меня все внутри сжалось. Я не могу есть. Вы самая приятная особа из всех, кого я знаю. Я ничего не могу поделать.

Тали пристально посмотрела на нее.

– Не можете? – спросила она отрешенно. – Нет, – проговорила она. – Пожалуй, не можете. Большинство не знают как. Ладно, – она резко повернулась. – Мне нужно многое сделать, миссис Раннион, чтобы съехать завтра. Вы уж извините, я начну собираться.

Миссис Раннион кивнула, вытерла глаза, высморкалась. Взялась за дверь, задержалась в дверном проеме:

– Я зайду попозже, помочь.

Тали стояла не двигаясь:

– Что? Ах да. Спасибо.

Дверь захлопнулась.

Тали опять подняла руки к золотистому свету: они были подобны перчаткам из тончайшей чеканной бронзы, которые она, если бы хватило терпения, могла бы стянуть с пальцев. Свет в окне медленно смещался, а она еще долго стояла, выполняя обычные неторопливые движения женщины, стягивающей перчатки, палец за пальцем, палец за пальцем…

Может быть, маленький человек олицетворяет собой и зло, и благо?

Если вы поняли намек, разобрались в себе и примирились с собственным прошлым и угрызениями совести, то маленький человек – во благо. Если вы отвергаете прошлое и гоните прочь угрызения совести, то вам станет больно. Тогда вам покажется, что маленький человек – во зло.

Краткое изложение

1. Голубые глаза, а может, карие; голубой глаз в замочной скважине, но у человека в вестибюле глаза карие.

a. Узнает у администратора, как зовут человека из соседнего номера.

Мистер Бикель

b. Обнаруживает, что дверь все время не заперта.

c. Вызывает администратора, дверь должна быть заперта.

d. В номере никогда не жили. Мистер Бикель живет где-то в другом месте. Постель всегда заправлена.

e. Заходит внутрь. Обнаруживает стеклянный глаз, подвешенный на двух деревяшках перед замочной скважиной.

f. Жалуется администратору. Администратор говорит, если вам не нравится, не смотрите в замочную скважину. Или, в крайнем случае, заклейте замочную скважину пластырем.

g. Заклеивает замочную скважину пластырем.

h. Видит, как маленький человек достает из лифта манекен своего размера, полностью одетый.

i. Я знаю, что он собирается делать с чертовой куклой, я чую.

j. Дверь опять не заперта, он заходит в номер, находит манекен, повернутый лицом к двери: всю ночь чует, как этот манекен у двери пялится в замочную скважину.

k. Наконец сталкивается с маленьким человеком: кто вы? Что вам нужно? Денег? Маленький человек только усмехается. Вы шантажист? Я заплачу пятьдесят долларов, лишь бы вы съехали отсюда. Он кладет деньги на стол, маленький человек даже не прикасается к ним.

1. Он возвращается в номер и выбрасывает манекен в окно.

m. Приходит администратор с жалобой, муж говорит, что ему ничего не известно о происшествии.

n. Маленький человек съезжает.

o. Мужу все равно мерещится, что в смежном номере кто-то есть. Заходит туда и обнаруживает едва прорисованный силуэт маленького человека на двери.

p. Муж и жена выписываются из гостиницы и уезжают домой.

В глазах созерцателя

Проходя по вестибюлю, он испытал момент узнавания. Муж и жена шагали в одну сторону, а человечек в темном костюме и в таком же котелке – в другую. Муж не смотрел в лицо коротышке до тех пор, пока они не поравнялись, и только тогда, в последний миг взглянул на него. С этого начались его беды и череда событий, которые в последующие несколько дней довели его до крайности.

– Я знаю тебя, – казалось, произнес некий голос.

На мгновение муж опешил, ибо лицо маленького человека глядело на него исключительно выразительно, насмешливо, с блестящими глазами и приятным ртом, очертаниями носа и губ, с простой и прямотой вонзенного чистого ножа, без всяких затей.

– Я знаю тебя.

Лицо исчезло. Голос, если это был голос, затих. Муж ощутил себя совершенно разоблаченным и беззащитным перед лицом ледяной бури. Он последовал за своей женой, машинально отворил дверь гостиничного номера, пропустил ее вперед. Ему показалось, что маленький человек маячит у него за спиной. Он обернулся. В коридоре ни души.

Муж вошел в номер; жена снимала шляпку.

– Ты заметила того человечка?

– А что в нем особенного?

– Тебе не показалось, что он что-то сказал?

– Нет.

– Мне послышалось, что он сказал «Я знаю тебя».

– Я ничего не слышала.

Муж подышал на свои руки, словно хотел их согреть.

– А почему мне показалось, что я это слышал?

– Ума не приложу.

– Ладно, к черту его.

И он снял пальто и галстук, готовясь отойти ко сну. Когда его жена закончила свой туалет, он зашел в ванную комнату и за чисткой зубов заметил, что ею пользовались обитатели двух разных миров: жильцы его номера и жильцы смежного номера – из-за второй двери, ныне надежно запертой на замок и щеколду с его стороны. Так что, кто бы ни жил за этой дверью и стеной, ни днем ни ночью не смог бы проникнуть и смыть с себя зловещую сажу и еще более зловещих микробов этого города в их фарфоровую раковину.