– Значит, мы должны строить город беженцев на кишащей демонами земле?
– Не город беженцев, а продолжение Лощины, – поправила Лиша. – Разумеется, нет. Составьте план, и если он будет толковым, я приготовлю все, что нужно. Но я пойду с вами, чтобы ни один безмозглый идиот не поджег себя или демоновы леса.
Гаред покачал головой:
– Это опасно. Лучше останься в лечебнице, вдруг кто поранится.
Лиша сложила руки на груди:
– Тогда сражайтесь без огня.
Уонда тоже скрестила руки:
– Пока я рядом, Гаред Лесоруб, ни один демон не прикоснется к госпоже Лише, и я тоже не собираюсь торчать в лечебнице.
– Устроим зачистку через неделю, – предложила Лиша. – Достаточно времени, чтобы подготовить землю и смешать химикаты. И сообщите Бену. Зарядим стекло, прежде чем показывать демонам солнце.
Гаред и Рожер выглядели недовольными, но Лиша знала, что им осталось только согласиться. Герцогиня Арейн убедила бы мужчин, что они сами надумали взять ее с собой, но и так получилось неплохо. Может, и Бруна втайне правила Лощиной из своей крошечной хижины, а никто и не догадался?
Пятьдесят воинов на черных пустынных скакунах мчались во весь опор за Джардиром и Ашаном, сидевшими на белых. Позади, но не теряя их из виду, поспешал Аббан на своем длинноногом верблюде. Отряду приходилось останавливаться, поджидая хаффита, – обычно у ручья, где можно было напоить коней. В зеленых землях вода не была редкостью, и воины пустыни не переставали этому дивиться.
– Борода Эверама! Не дороги, а камень, – пожаловался Аббан, добравшись до очередного ручья. Он буквально свалился с верблюда и застонал, потирая необъятный зад.
– Не понимаю, зачем мы взяли с собой хаффита, Избавитель, – заметил Ашан.
– В отряде, кроме нас с тобой, никто даже толком считать не умеет. Аббан видит то, чего не замечают другие, а мне нужно хорошенько разглядеть зеленые земли, чтобы использовать их на благо Шарак Ка.
Аббан ныл на каждом ухабе, из-за каждого ветерка, но Джардир без труда пропускал его жалобы мимо ушей. Он чувствовал себя свободным, как никогда за последние десять лет, словно огромный груз свалился с его плеч. Вылазка может занять несколько недель, и все это время он несет ответственность только за Аббана, Ашана и пятьдесят закаленных даль’шарумов позади. Отчасти ему хотелось скакать так вечно, подальше от дел Дамаджи, дама’тинг и чинов.
По пути они встречали беженцев, но те проворно убирались с дороги, и Джардир не видел смысла их преследовать. Пешком, хоронясь по ночам, они не смогут обогнать красийцев и предупредить жителей Лощины – и уж тем более не посмеют напасть на Копья Избавителя. Даже подземники кидались врассыпную, благо скачка продолжалась и после заката. Как ни странно, Аббан поспевал за отрядом по ночам. Он забивался на своем верблюде в гущу воинов и смиренно терпел шуточки и презрение. Безопасность дороже!
В одну такую ночь они и добрались до Лощины, внимая далеким крикам и громовым раскатам. Слепили вспышки света. Красийцы замедлили ход, и Джардир повернул на шум в лес. Воины последовали за ним. Спустя какое-то время они достигли края огромного участка расчищенной земли, утыканного пнями, на котором чины вели свою северную алагай’шарак.
В канавах пылали костры. Благодаря им и постоянным вспышкам меток было светло как днем. Поле боя усыпали тела алагай. Костры и метки направляли демонов в ловушки, где их подстерегали вооруженные северяне.
– Они подготовили поле боя, – заметил Джардир.
Аббан огляделся, нашел подходящее место, привязал верблюда, достал из седельной сумки защитный круг и принялся раскладывать его вокруг себя и животного.
– Рядом столько воинов! Зачем трусливо прятаться за метками? – спросил Джардир.
Аббан пожал плечами.
– Я хаффит, – просто ответил он.
Джардир фыркнул и снова повернулся к полю боя.
В отличие от чинов из Дара Эверама, эти северяне были высокими и мускулистыми. Самые крупные из них сражались не копьями и щитами, а огромными мечеными топорами и кирками. Мужчины были ростом с лесных демонов и валили их, как стволы.
Северяне сражались грамотно, но лесные демоны многократно превосходили их числом. Казалось, чины неминуемо дрогнут, но вот они расступились перед строем лучников, чтобы те очистили поле.
Джардир разинул рот, увидев на лучниках длинные платья северянок, выставляющие напоказ лица и верхнюю часть грудей, как у шлюх.
– Их женщины сражаются на алагай’шарак? – потрясенно спросил Ашан. Джардир присмотрелся и понял, что некоторые участвуют даже в ближнем бою.
Высоких северян вел в бой настоящий великан, и его рев разносился на много миль. Одной рукой он размахивал огромным двуглавым топором, другой – мачете, как перочинным ножичком.
Один из северян упал на колено от удара восьмифутового лесного демона, и великан перехватил подземника, не позволив закончить дело. В суматохе он потерял оружие, но алагай это не помогло. Демон прыгнул на великана, и тот поймал его одной рукой в воздухе, а другой нанес сокрушительный удар. Вспыхнула магия. Джардир заметил на нем прочные рукавицы, окованные меченым металлом.
Великан не дал лесному демону опомниться, навалился на него и принялся молотить по голове, пока тот не затих. Вымазанный ихором северянин взревел в ночи. С густой гривой соломенных волос и бороды он напоминал льва, попирающего добычу.
Приблизился еще один демон, но ему навстречу вышел худенький парнишка с ярко-рыжими волосами и бледной кожей, одетый, как хаффит, в разноцветный лоскутный наряд. Он вскинул какой-то музыкальный инструмент. Юноша извлек из инструмента омерзительный скрежет. Алагай схватился за голову и страдальчески завизжал. Скрежет продолжился, и демон в страхе бросился прочь – прямо на топор другого чина.
– Борода Эверама, – выдохнул Аббан.
– Что это за волшебство? – спросил Ашан.
– Нужно выяснить, – согласился Джардир.
– Избавитель, позволь мне убить великана и привести к тебе отрока, – взмолился Хасик. Глаза его горели безумием, как бывало всегда перед боем.
– Не смей, – отрезал Джардир. – Мы пришли, чтобы учиться, а не сражаться.
Он понял, что воинам не по душе такой ответ, но ему было все равно, поскольку его внимание привлекли еще две фигуры. Одна определенно была женской и не держала никакого оружия, лишь небольшую корзинку. Другая была намного крупнее и одета по-мужски, но вооружена луком, как прочие северянки. Лицо ее было изуродовано демонами.
Обе были одеты в изящные плащи, расшитые сотнями меток, и безмятежно шли сквозь резню. Алагай их не трогали, северяне почтительно обходили стороной.
– Алагай их не видят, как будто на них Плащи Каджи, – заметил Ашан.
Демон ударил воина лапой в грудь. Северянин закричал и упал, выронив топор. Женщины в плащах поспешили на помощь. Высокая всадила в демона стрелу, более хрупкая опустилась рядом с мужчиной на колени. Она откинула капюшон, и Джардир увидел ее лицо.