Но любой повод задержаться снаружи был на вес золота, даже если мечта больше ранила, чем утешала. Скоро Ренне придется вернуться в дом. Она подаст отцу ужин и будет заниматься вечерними делами под пристальным взглядом Харла, пока он не скажет, что пора спать.
И тогда она покорно ляжет в его постель, замрет и позволит ему получить свое. Она думала об Илэйн, которая терпела эту муку годами, когда Ренна была еще несмышленышем. Ренна не понимала, как Илэйн не сошла с ума, но сестры всегда были сильнее ее.
– Темнеет, дочка, – окликнул Харл. – Заходи в дом, пока подземники не съели.
На мгновение Ренна живо представила эту картину. Подземники вот-вот встанут. Так легко шагнуть за метки и прекратить мучения!
Но оказалось, что у нее нет сил даже на это. Она повернулась и зашла в дом.
– Тихо, Кудряшка, не ворчи, – увещевала Ренна барашка, которого стригла. – Еще спасибо мне скажешь. В такой шубе недолго изжариться!
Бени и ее сыновья смеялись над Ренной, когда она разговаривала с животными, как с людьми, но девушка, оставшись в одиночестве, беседовала с ними все чаще. Кошки, собаки и скот были ее единственными друзьями и охотно выслушивали жалобы девушки, пока Харл трудился в полях.
– Ренна, – прошептали за спиной. Девушка подскочила. Кудряшка заблеял – она случайно его порезала, но даже не заметила этого, увидев Коби Рыбака всего в паре футов.
Она уронила ножницы и лихорадочно огляделась. Харла поблизости не было. Он занимался прополкой и должен был вернуться только через несколько часов, но Ренна не решилась рисковать, схватила Коби за руку и затащила за сарай.
– Что ты здесь делаешь? – шепнула она.
– Везу пару бочонков риса на ферму Мэка Выгона, что дальше по дороге. Переночую у него и утром отправлюсь домой в Торг.
– Отец убьет тебя, если увидит, – предупредила Ренна.
Коби кивнул:
– Я знаю. Плевать.
Он порылся в сумке и достал длинные бусы из гладких речных камешков на прочном кожаном шнурке с застежкой из рыбьей кости.
– Чем богаты, тем и рады. – Он протянул бусы Ренне.
– Какая прелесть! – восхитилась она и дважды намотала бусы на шею, но они все равно повисли ниже груди.
– Ренна, я все время думаю о тебе. Рачитель Харрал и отец велят тебя забыть, но я не могу. Я вижу тебя всякий раз, как закрываю глаза. Поехали завтра со мной! Рачитель поженит нас, если мы придем к нему и хорошенько попросим, – я знаю, поженит. Он же обвенчал твою сестру, когда она сбежала с Джефом Тюком, а если мы станем мужем и женой перед Создателем, твой отец не сможет нас разлучить.
– Правда-правда? – В глазах Ренны стояли слезы.
Коби кивнул, притянул ее к себе и страстно поцеловал.
Выдержки Коби хватило лишь на мгновение – Ренна прижала его к стене сарая и опустилась на колени. Коби задохнулся. Он царапал ногтями деревянную стену, пока Ренна трудилась. У него подкосились колени, и когда он повалился на землю, Ренна оседлала его и задрала юбку.
– Я… я никогда… – заикаясь, начал Коби, но она приложила палец к его губам и опустилась сверху.
Коби запрокинул голову от наслаждения, и Ренна улыбнулась. Это совсем иначе, чем с Харлом. Не грубо и жестоко, а так, как положено. Она осыпала лицо Коби поцелуями, опускаясь и поднимаясь на нем, открыто блаженствуя, пока его руки шарили по ее телу.
– Я люблю тебя, – прошептал он и излился в нее. Она вскрикнула и ответила поцелуем. Они полежали в теплых объятиях друг друга, затем встали и поправили одежду. Ренна все время поглядывала за угол сарая, но отца нигде не было видно.
– Он рано уходит в поля, – сказала Ренна. – Сразу после завтрака. Приезжай, он вернется не раньше обеда.
– Мы доберемся до Праведного дома до того, как он сообразит, что ты сбежала, – заверил Коби, крепко обнимая ее. – Собери вечером вещи и держи под рукой. Я приеду как можно раньше.
– Мне нечего собирать. У меня нет приданого, но я обещаю быть хорошей женой. Я умею готовить, рисовать метки, вести хозяйство…
Коби засмеялся и поцеловал ее:
– Не нужно мне никакое приданое. Только ты.
Ренна спрятала бусы в карман фартука и день и ночь не поднимала головы, чтобы отец не заподозрил неладное. Ей действительно было нечего собирать, но она тайком попрощалась со своими друзьями-животными. Она заплакала над Сударыней Царапкой, сожалея, что не увидит котят.
– Когда родятся котята, ты станешь Женкой-Царапкой, – сказала Ренна, – даже если этот никчемный котяра не будет тебе помогать.
Она отыскала взглядом вероятного отца.
– Позаботься о своих малышах, – тихонько пригрозила она, чтобы Харл не услышал, – не то вернусь и брошу тебя в лохань с водой.
Ночью она не спала. Отец храпел рядом. Когда первый луч света пробился сквозь ставни, Ренна поставила вариться кашу и отправилась в курятник за яйцами. Она трудилась, памятуя, что делает все это в последний раз, и не сводила глаз с дороги.
Долго ждать не пришлось. Вдали раздался топот копыт и тут же стих. Вскоре из-за поворота показался Коби. Он вспотел и задыхался.
– Скакал всю дорогу! – Он поцеловал Ренну. – Не терпелось тебя увидеть.
Сосновой Шишке нужно было отдохнуть, и Коби привязал ее за сараем. Ренна набрала из колодца воды. Кобыла жадно напилась и принялась щипать траву, а юноша и девушка тем временем упали друг другу в объятия. Вскоре Ренна уже стояла, согнувшись, у стены сарая с юбками на голове.
Там их и обнаружил Харл.
– Так и знал! – Он врезал Коби вилами и угодил древком по виску. Тот покатился по земле.
– Коби! – Ренна бросилась к нему и прижала к груди. Коби пытался встать.
– Я так и знал, что ты что-то задумала, когда увидел, как плачешь над кошками. Держишь отца за дурака?
– Наплевать! – выпалила Ренна. – Мы с Коби любим друг друга, и я уезжаю с ним!
– Демона с два! – Харл вцепился в ее руку. – Живо в дом, не то шкуру спущу.
Но Коби мясистой рукой перехватил запястье Харла и оттащил того от Ренны:
– Простите, но я этого не позволю.
Харл повернулся к нему и хмыкнул:
– Сам напросился, парень.
Он со всей силы пнул Коби в пах.
Со спущенными штанами у Коби не было даже жалкой защиты от тяжелого сапога Харла, и он рухнул как подкошенный, зажимая больное место руками. Харл швырнул Ренну на землю и принялся безжалостно колотить вилами беспомощного Коби.
– Все вы такие, шпана, – сплюнул Харл. – Небось ни разу толком не дрался.
Коби убрал руки от паха и попытался увернуться, но спущенные штаны сковывали движения. Удары попадали точно в цель, и парень вскрикивал от боли.