– Это радует! – Ньютон прикусил губу. – Тем больше причин ее мужу быть рядом с ней.
– Возможно, ты прав. Но пока ты не ушел, давай обсудим линию поведения. Хотелось бы обойтись без скандала.
– Я не стану разводиться с Симоной. – Голос Ньютона дрогнул. – Лишь бы она держалась подальше от Райса.
– Лично я считаю, что Райса можно не бояться, – заметил профессор. – Он не очень-то любвеобильный парень.
– А кто в Оксфорде запер девушку у себя в комнате? – с жаром вопросил его сын.
– Ньютон, ты забываешь, что я в свое время тоже был студентом. Подобное можно инсценировать. Я всегда стараюсь об этом помнить. Райс не такой уж и негодяй, как ты думаешь. Лучше скажи, чем объяснить поступок Симоны?
– Помрачением на нервной почве, – предположила мисс Уоррен. – Вполне естественно, учитывая последние события.
Профессор согласно кивнул.
– Боюсь, вам обоим придется заночевать в «Быке», – сказал он. – Машины у них нет, а Симона не пойдет обратно в грозу.
– Ньютон, может, ты поговоришь с Симоной и вернешься? – спросила мисс Уоррен.
Молодой человек засмеялся, тщательно застегивая непромокаемый плащ.
– Ага, с радостью оставлю ее на попечение Райса! Не беспокойтесь, тетя. Ждите нас завтра утром.
Когда за Ньютоном закрылась дверь, Элен вновь почувствовала острый приступ одиночества. Запирая, в узком луче электрического света она успела мельком увидеть, как он идет напролом через хаос, пронизанный косыми стрелами дождя.
После этого зрелища обстановка в холле показалась ей душной – и перенасыщенной женским духом. Молодые люди ушли – и дом словно начисто лишился мужского присутствия. Конечно, оставался еще профессор, но бремя ответственности, похоже, слишком на него давило.
– Мистеру Райсу придется вернуться завтра за собакой, – вспомнила мисс Уоррен.
Элен просияла:
– Может, его выпустить? Пусть погуляет по дому!
Мисс Уоррен помедлила с ответом:
– Я боюсь и не люблю собак… Но в данной ситуации нам не помешает сторож.
– А я привычна к собакам, – поделилась с ней Элен. – Можно, я покормлю щенка и спущу его сюда?
– Миссис Оутс уже его покормила, а я потом отнесла его в гараж. – Мисс Уоррен с вызовом посмотрела на брата. – Себастьян, может, ты приведешь пса в дом?
Элен сообразила, что за странные звуки доносились с черной лестницы. Скрытность миссис Оутс еще раз доказывала, как она предана хозяевам.
Профессор с легкой улыбкой взглянул на сестру.
– Бланш, ты как всегда, – проворчал он. – Гараж открыт?
– Закрыт. Ключи у меня в комнате.
Пока мисс Уоррен ходила наверх, Элен пыталась побороть свой страх перед профессором. Как котенок, который сначала тронет подозрительный предмет, а потом, испугавшись, отскочит, Элен не могла удержаться от попытки заглянуть ему в душу.
– Восхищаюсь силой духа мисс Уоррен, – проговорила девушка. – Она ведь ничего не может поделать со своей боязнью собак. – Элен поспешила провести аналогию: – Лорд Роберт боялся кошек.
– Но моя сестра не боится, что собака ее укусит или облает, – возразил профессор. – Она не любит животных, потому что это ходячие рассадники бактериальных инфекций и паразитов.
Элен постаралась дать достойный ответ.
– Я знаю, – сказала она. – Микробы повсюду. Их хватит, чтобы уничтожить всех людей на планете. Но ведь, насколько я понимаю, есть полезные микробы, которые борются с вредными.
Профессор скупо улыбнулся, не скрывая насмешки.
– Ну-ну, прямо как святые ангелы борются с дьяволом. Может, они и борются, только в животном мире абсолютное добро не побеждает, как в ваших религиозных сказочках.
Элен чуть не задохнулась от негодования, но все же решила настоять на своем:
– Если бы вредные микробы были сильнее, – нашлась она, – мы бы уже давно все вымерли.
– Мы и так все скоро умрем. Долголетие относительно, многие умирают молодыми. Взять, к примеру, младенческую смертность – так природа борется с перенаселением. Увы, медицина ей иногда мешает, отчасти она даже изменила ход истории, но смерть в итоге все равно берет свое.
Элен напугал насмешливый блеск в глазах ученого, поэтому она не посмела спорить дальше: как ни крути, они находились в разных весовых категориях. Но в душе она была против его сухих материалистических взглядов.
– Чем занимается мисс Уоррен? Что она изучает? – робко спросила Элен.
– Многое. Ее поле зрения, как вы понимаете, значительно шире вашего. Вы смотрите на все глазами, а она – через микроскоп. Ей открыты ужасы, которые неведомы вам.
Элен даже понравилось, как профессор попытался загладить недостатки сестры: подобно тому, как тени на море выдают присутствие скал, мелочи помогают составить представление о характере человека.
Да, профессор не верил в Бога, но он был тверд в своих убеждениях.
– Интересно, – вежливо заметила Элен.
– Моя сестра слишком уязвима, чтобы взаимодействовать с окружающим миром, – продолжил профессор, – но у нее стальные нервы. В войну она была бесценным работником на фронте и каждый день трудилась не покладая рук, благодаря чему имела прекрасную репутацию. Отчасти поэтому сестра настаивает на отсутствии в доме алкоголя: она безумно боится любого проявления дикости.
– Я думаю, это правильное решение, – сказала Элен.
– И я так думаю. Тем более, как вы успели заметить, у нее недостаточно развит гипофиз.
Элен не поняла, на что он намекает, и только с восхищением посмотрела на мисс Уоррен: та как раз спустилась по лестнице, молча вручила ключ брату и ушла в библиотеку.
– Запритесь, – распорядился профессор, – и ждите меня у двери.
Стоять в пустом и безмолвном холле было невыносимо: из гостиной больше не доносилось ни молодых голосов, ни музыки.
«Слава богу, хоть собаку приведут», – подумала Элен.
Но и с этим ей не повезло. Немного погодя в дверь постучал профессор – его буквально внесло ветром в прихожую. Он был один.
– Райс не терял времени даром, – сообщил он Элен. – Гаражный замок сорван, собаки нет.
Стаскивая с себя мокрый плащ, профессор направился в кабинет.
Элен стало вдвойне тоскливо, и она решила нарушить уединение миссис Оутс. Девушка несколько раз постучала в дверь кухни, но не привлекла к себе внимания, хотя сквозь матовое стекло в коридор лился свет.
Элен уже хотела уйти, как вдруг с кухни до нее долетел незнакомый сиплый голос:
– Заходи, дорогая!
Приглашение прозвучало доброжелательно, но у Элен защемило сердце. Она в страхе вошла, сама не понимая, чего боится.