Оказалось, делегация Фисбы остановилась в красном кирпичном отеле в паре километров вниз по проспекту. Лететь – слишком близко, спешить на своих двоих – чересчур. То есть остаётся прогуляться, не торопясь. Вот и ладно. Отличная возможность поглазеть на толпу и полюбоваться архитектурой. Влияние «Консенсуса» ощущалось и здесь, но у Барсума была долгая история и неимоверно богатая культура. Толпа на улице поражала разнообразием. Тоби то и дело вертел головой, стараясь не упустить экзотику. Здорово!
Подойдя к отелю, парень остановился и попытался загрузить список постояльцев, чтобы просмотреть имена делегатов, но, похоже, его еще в сети не опубликовали. Ну, так или иначе, надо идти.
Глубоко вздохнув, он шагнул…
– Сэр! – прогремел сзади строгий голос.
Тоби испуганно оглянулся. За его спиной стояли четыре офицера стражи из Дворца Синхромиров в сопровождении толпы ботов.
– Председатель желает видеть вас, – отдав честь, сообщила женщина-командир.
– Председатель? Да он же может… – начал Тоби и осекся.
Ведь эти люди не знают, с кем говорят. А Председателя никто не смеет ослушаться. Интересно, что будет, если он сейчас бросится наутёк? Но тогда в отель уже не зайдешь. Впрочем, храбрости хватило всего на секунду.
– Ну пусть увидит, – пожал плечами Тоби. – Куда ехать?
Оказалось, на другой конец города. Там возвышался помпезный дворец. Нет, ДВОРЕЦ. Его спроектировали люди, изучившие тысячелетнюю историю архитектуры, призванную впечатлять и восхищать. Тоби заподозрил, что парочка постчеловеческих разумов добавила в проект свои знания о психологии людского стада. Даже ступив с аэрокара на верхний жилой уровень, Тоби ощутил себя ничтожным муравьём у подножия царственного величия. Дело было не только в размахе постройки, гигантских колоннах и красоте фресок. Казалось, буквально всё, каждое сочетание линий, красок и форм было призвано повергать в благоговейный трепет человеческое существо.
Но стоило повернуть голову и увидеть роскошное настенное панно с Императором Времени, отправляющимся в мистическое путешествие навстречу будущему, – и Тоби сразу разобрал смех. Поблагодарив эскорт, он поспешил к брату.
– Прости, что оторвал тебя от твоих развалин, – сказал Питер. – Но Эви ещё и дня не пробыла дома, а делегаты уже требуют от неё речей. Хорошо, что она успела передохнуть.
Председатель стоял, сложив на груди руки, в центре огромного зала под куполом, который мог бы сделать честь любому собору древней Земли. Окружали брата последние новинки виртуальных технологий. Когда Тоби подошёл ближе, ему показалось, что стены раздвинулись, потолок улетел ввысь, а они оказались под открытым небом. Даже повеяло ветром, скользнувшим между балок древнего городского амфитеатра. Питер и Тоби стояли на краю сцены рядом с Эвайной.
– Они пришли увидеть нас с Эви, – пояснил Питер, поправляя парадный мундир. – Не беспокойся: они не услышат и не увидят нас реальных. Мой образ на сцене – лишь проекция. Я могу корчить рожи, а техника изобразит, будто я кланяюсь.
– А я, пожалуй, останусь неслышимым и невидимым, – заметил Тоби.
– Да – но ты здесь. Эвайна попросила меня позвать тебя. Даже не попросила – потребовала.
Невидимый и неслышимый – но не для брата и сестры. Что ж, с этим Тоби готов был согласиться.
– Естественно, мама не придёт.
– Конечно, – обиженно кивнул Питер. – Смотри, уже начинается!
Эвайна, в роскошном платье цвета слоновой кости с золотой отделкой, подошла к краю помоста, установленного на древней сцене. Собранные в пучок волосы украшали бриллианты. Её появление сопровождала торжественная и величественная музыка. От звуков мелодии теснило сердце. Казалось, она исходит из самых глубин времени, подчеркивает его неизмеримость, которую брат и сестра сумели подчинить.
Когда смолкли последние аккорды, в глазах Тоби стояли слёзы. Эвайна обратилась к публике, заполнившей амфитеатр:
– Когда мы все это начали, я и моя семья, то откуда могли знать, что время в синхромире бежит назад? – сказала она. – Для нас, основателей, и первых колонизаторов, он живёт всего лишь сорок лет. А для наиболее молодых – и больших – частей синхромира он почти так же стар, как и сама Вселенная. Он незыблем и неизменен. Вечен. Я помню тот день, когда мы с Питером впервые осознали происходящее. За одну нашу гибернацию шестнадцать маленьких миров – размером не больше Седны – были заселены людьми с Альфы Центавра. И все они захотели войти в синхромир! Они так радовались, так ждали этого. Несколько поколений их жителей слушали рассказы о нас. Их население превышало всё население нашего мира. Мы с братом были в панике.
– Ха, – отозвался Питер. – Посмотри на её непринуждённую улыбочку. Дескать, это шутка такая. А мы и в самом деле запаниковали.
– Поэтому и появились Наставники, – тем временем продолжала Эвайна. – Они исследовали целые планеты, пытаясь понять, обогатят ли те синхромир или, напротив, – разрушат его. За многолетнюю историю нам случалось изгонять народы, которые угрожали нашей культуре, могли поработить или уничтожить миллионы наших граждан, или подвергнуть нас какому-либо из губительных постчеловеческих «возвышений».
– Заметь, она не обмолвилась об очевидном, – прокомментировал Питер.
Под «очевидным» он подразумевал культ Императора Времени, государственную религию, созданную для того, чтобы объединить присоединяющиеся миры на основе консервативных идей.
– А она когда-нибудь обмолвится? – спросил Тоби.
– Возможно. Но не сейчас. Пока это – слишком больная тема. Увы, тут уж мы сами виноваты.
– На быстрых мирах проходили столетия, для нас проходили годы. Всего лишь годы, – продолжала Эвайна. – Разве могли мы вообразить, что однажды сформируется настоящая цивилизация синхромира? Мы же управляли нашими небольшими мирами так недолго! И вот здесь… – Она умолкла, изображая волнение: – Здесь таилась наша с Питером ошибка!
Амфитеатр загудел миллионами голосов.
– Для нас синхромир был всего лишь крошечным экономическим экспериментом, – рассмеялся Питер. – Многое мы изобретали по ходу! Мы и представить себе не могли, что все может выйти из под контроля и зажить своей жизнью.
– Более мы не нужны вам! – Эвайна подняла руки, взывая к толпе, – и та снова отозвалась громогласным воем.
Когда гомон стих, она продолжила:
– За сорок прошедших лет многие пришли в синхромир, но многие и покинули нас. Эмигранты переняли наши обычаи и образ жизни. Наша культура касалась других миров снова и снова, словно молоточек – колокола. Каждые тридцать лет новая нота – свежее напоминание о том, кто мы такие и как живём – разносилась по быстрым мирам. Но не успевало растаять эхо предыдущей ноты, как звучала следующая. Пришел день, когда Наставники буквально остались без дела. Целые миры с многомиллионным населением просят о вступлении в синхромир и знают о нас больше, чем мы сами!