Девушка хихикнула.
– Не хотите присесть?
– Спасибо за предложение, но я вообще-то кое-кого ищу.
Маг обвел взглядом столовую. Народа здесь становилось все больше. Катарину он по-прежнему не видел, зато в дверях заметил Алека. Тот стоял с таким видом, будто пришел буквально секунду назад, и разговаривал с мальчиком-индийцем лет шестнадцати на вид.
Магнус перехватил взгляд Алека и улыбнулся.
– А вот и мой кое-кто, – сказал он. – Приятно было познакомиться, Жюли.
– Взаимно, Магнус, – отозвалась девушка.
Когда маг добрался до Алека, индиец как раз пожимал тому руку.
– Просто хотел сказать спасибо, – сказал мальчик и отошел, кивнув на прощание Магнусу.
– Ты его знаешь? – поинтересовался маг.
Алек выглядел слегка обалдело.
– Нет, – наконец отмер он. – Но он знал обо мне все. Мы говорили о… о том, какими разными бывают Сумеречные охотники. И все такое.
Магнус пробормотал:
– Задумайся об этом, мой знаменитый бойфренд, вдохновитель людей.
Алек улыбнулся – изумленно и чуть-чуть смущенно.
– Та девушка с тобой флиртовала.
– Неужели? – притворно удивился Магнус. – И как ты догадался?
Алек скептически покосился на него.
– Ну да. Время от времени такое со мной случается. Я ведь уже давно живу, – пожал плечами маг. – И уже давно я совершенно неотразим.
– Да ну?
– Конечно. Как видишь, я пользуюсь огромным спросом. Ну, и что ты будешь с этим делать?
Несколько лет назад Магнус не смог бы, да и не стал бы дразнить Алека вот так, как сейчас. Алек тогда был совсем новичком в любви и боролся с самим собой, пытаясь разобраться в собственных влечениях. Маг был с ним очень осторожен, опасаясь причинить Алеку боль и разрушить возникшее между ними чувство. Для самого Магнуса оно тоже было в новинку, как и для Алека.
И лишь совсем ему открылась эта радость – радость поддразнивать Алека и знать, что он не ранит его своими словами. Магнус видел, что Алек теперь держится совершенно иначе: легче, проще и намного увереннее в себе, без такого куража, как у его парабатая, но со спокойной твердостью.
Скупо освещенная столовая, каменные стены, звяканье тарелок и звуки еды, перешептывания студентов – все исчезло. Для Магнуса во всем мире осталась лишь улыбка Алека.
– Вот это, – Алек схватил Магнуса за мантию на груди, привлек к себе. Прислонился к косяку двери и жадно впился в его губы.
Рот Алека был нежным и уверенным, а поцелуй – медленным. Сильными руками он сжал Магнуса в объятиях, и под закрытыми веками чародея серое утро вспыхнуло золотом солнечного света.
Алек здесь. А когда Алек был рядом, даже адские измерения, насколько мог припомнить Магнус, становились куда приятнее. Так что и Академия Сумеречных охотников теперь казалась ему вполне приличным местом.
Явившись к завтраку позже остальных, Саймон обнаружил, что Жюли больше не может говорить ни о чем, кроме Магнуса Бейна.
– Маги такие секси, – заявила она таким тоном, словно сделала великое открытие.
– Мисс Лосс – наш преподаватель. А я, между прочим, ем. – Беатрис уныло глядела в свою тарелку.
– Вампиры – мертвые грубияны, оборотни – волосатые грубияны, а фейри коварны и готовы изменить тебе с первым встречным, – припечатала Жюли. – Так что маги – самые сексуальные из всей нежити. Подумайте об этом. А Магнус Бейн – самый сексуальный из них. Он мог бы стать Верховным магом моих трусиков.
– М-м… Вообще-то у Магнуса есть парень, – сказал Саймон.
Глаза Жюли пугающе сверкнули.
– Есть такие горы, на которые ты все равно хочешь взойти, даже если внизу висит табличка «Вход запрещен».
– По-моему, ты грубиянка, – отозвался Саймон. – Ну, знаешь, в том смысле, в каком ты всех вампиров считаешь грубиянами.
Жюли скорчила рожицу.
– Ты такой обидчивый, Саймон. Почему ты всегда такой обидчивый?
– Ты такая зазнайка, Жюли, – отпарировал Саймон. – Почему ты всегда такая зазнайка?
Жюли уже успела доложить, что Алек приехал вместе с Магнусом. И это беспокоило Саймона больше, чем зазнайство Жюли – к которому, в конце концов, ему было не привыкать. Алек проживет в Академии несколько недель. До сих пор Саймону никак не удавалось выбрать время, чтобы поговорить с ним, но теперь, очевидно, время пришло. Пора все обсудить – обсудить проблему, на которую Джейс так мрачно намекнул ему в прошлом году. Не хотелось бы, чтобы между ним и Алеком что-то стояло – тем более что обрывки воспоминаний подсказывали Саймону: Алек – хороший парнем. Он старший брат Изабель, а Изабель – девушка Саймона. Ну, по крайней мере, он был почти в этом уверен. И не хотел, чтобы эта уверенность пошатнулась.
– Постреляем из лука, потренируемся до занятий? – предложил Джордж.
– Слова истинного спортсмена, Джордж, – ответил Саймон. – Я, между прочим, просил тебя этого не делать. Ну ладно, пойдем.
Они поднялись из-за стола, отодвинув тарелки, и через парадную дверь направились на тренировочную площадку.
Но потренироваться в то утро никто так и не смог. Никто даже не сошел с лестницы Академии на землю. Все замерли на верхней ступеньке, онемев от ужаса.
Потому что на камне прямо у них под ногами лежал сверток, закутанный в пушистое желтое одеяло. Саймон даже подумал, что глаза его подводят. «Это сверток с мусором», – уговаривал он сам себя. Кто-то просто подбросил под дверь Академии пакет с хламом.
Но цепляться за эту мысль стало невозможно, как только сверток пошевелился – сначала еле заметно, потом все настойчивее и сильнее. Стараясь смириться с реальностью, Саймон смотрел на беспокойную возню под одеяльцем, на сверкающие глазки, выглядывающие из пушистого желтого кокона. Из складок одеяльца высунулся крошечный кулачок и сердито замахал в воздухе. Его обладатель явно протестовал против происходящего.
Кулачок был синим – того насыщенного синего цвета, каким бывает только море на глубине, если смотреть на него с лодки осенним вечером. Синего, как костюм Капитана Америки.
– Это ребенок, – выдохнула Беатрис. – Ребенок-маг.
К желтому одеяльцу была приколота записка. Саймон заметил ее как раз в тот момент, когда порыв ветра сорвал клочок бумаги с булавки и швырнул его прочь. Саймон подхватил записку и прочел, тараща глаза от ужаса:
«Сможет ли кто-нибудь его полюбить?»
– О нет, – простонал Джордж. – Ребенок, да к тому же синий! Что нам теперь делать?
Опустившись на колени, он неловко подобрал с земли желтый сверток и выпрямился, держа ребенка на руках. Лавлейс всегда был самым мягкосердечным из учеников Академии – и не делал из этого секрета. Но сейчас от испуга лицо его стало пепельно-серым.