Дима и лично за Ризенгри переживал, и за всю Землю-11 в целом. И вообще ему печально было сознавать, что он так ошибся. Старк сразу после Нового года Чахлыку ясно сказал: «Я могу временно отменить конец света на Земле-11, если ты сможешь добиться от этого мальчика хоть одного кванта света в интересующем нас спектре. Лично я не верю в то, что у тебя это получится. Но если получится, считай, что ты – главный помощник эксперта. Если нет – походишь пока в хранителях. То есть в смысле полетаешь. Даю тебе три дня». Дима надеялся уложиться в день, максимум в два. Но три дня уже почти прошли, а воз был и ныне там. Грустный Дима сидел за столом и рассеянно смотрел на обычного человека Шортэндлонга, воркующего с мутанткой Малининой. Рональд Э-Ли-Ли-Доу сидел рядом, приходя в себя после неожиданного приключения. Оказаться котенком и чуть не утонуть в гадкой яме – это даже для бывалого ангела не хухры-мухры приключение! А Рон не был особо бывалым ангелом.

– Ладно, Рон, бесполезно, все кончилось. Я полетел к Дюшке.

И Чахлык исчез.

Ризенгри ковырял вилкой в тарелке и напряженно думал. Он должен выиграть! Он должен! Значит, рейтинга ангелам недостаточно. Но тогда что им нужно? Ризи вспоминал свое прошлое, выуживал из памяти мельчайшие подробности. Кажется, только однажды ему удалось сделать то, что нужно. Однажды Джен появилась, тогда она просто светилась от радости. Это произошло в лесу, когда он стоял возле Дюшки. Что же там произошло такого особенного? Ризенгри мысленно вернулся в тот день. Вот он стоит напротив Дюшки. И хочет ему помочь. Искренне хочет. Впрочем, почему бы и нет? Вот они стоят. Он еще на самом деле Дюшке не помог. Он только хочет помочь. Говорит: «Я сделаю это, даже если вы будете против…» Может, именно это чувство ангелы и называют состраданием? Может, они именно этого от него и ждут? Может, надо просто попробовать вызвать в себе вот такое состояние – и только?

«Что ж, попробуем!» – принял решение Ризи. Он улыбнулся, перестал ковыряться в еде и довольно легко уговорил себя проглотить варево с лапками. Вскоре его тарелка была чиста.

А Маша не смогла даже ложку ко рту поднести. При виде глазуньи ей стало еще хуже.

– Это твоему котенку по душе придется, – сказала Маша. – Ты ему отдай. Он, кстати, где?

– Не знаю, – равнодушно ответил Риз. – Убежал, наверное, куда-то.

– Мне бы отсюда убежать, – вздохнула Маша. – Мне так плохо. Тебе разве не плохо? Вот бы уметь сквозь стены сигать. Раз – и готово!

Ризенгри вновь вспомнил о том, что еще два дня назад он способен был запросто проходить сквозь стены. Вспомнил Дюшку. Старика. Новый год. Много чего вспомнил – все разом. Только раньше все эти воспоминания у него были холодными и спокойными, а теперь стали чувственными, приобрели какую-то иную окраску. Ризенгри старательно воссоздавал то внутреннее состояние, которое у него было во время лыжной прогулки.

– Я ни за что отсюда не убегу, – ответил Риз Маше. – Я стану первым. Я сделаю это, даже если все ангелы и все мутанты на свете будут против. И еще запомни: мне не плохо и мне никогда не будет плохо, потому что я вообще не знаю, что это такое.

Но я помогу тебе сбежать, если ты так хочешь. Я стану лучшим! Я помогу тебе и Рино, потому что…

В этот момент над головой Риза засиял желто-оранжевый ворсистый луч сантиметров тридцать в диаметре. Он рассеивался, едва не долетая до потолка. Рональд Э-Ли-Ли-Доу не грохнулся со стула только потому, что сидел на нем, во-первых, в нематериальном состоянии, а во-вторых, только наполовину. Вторая половина Рона потягивала нектар со школьными друзьями далеко отсюда, в одном приятном райском местечке.

Глава 19
Конец света больше не отменяется

Старк увидел долгожданный луч одновременно с Рональдом Э-Ли-Ли-Доу, и что-то в этом луче сразу ему не понравилось. Не успел он как следует обдумать, что именно не так, как перед ним возник светлый образ чернокожего ангела Димы. Чахлык появился перед Стариком радостный и довольный собой.

– Я сделал это! – похвастался Дима.

Хотя, простите, нет! Ангелы никогда не хвастаются. Дима это просто так сказал.

Их встреча происходила в нематериальном доме, в комнате для просмотра реализованных и нереализованных вариантов развития миров в реальном времени. Это было вместительное помещение, напоминающее триакистетраэдр. Пола у него не было, потолка тоже. Одиннадцать стен, равномерно покрытые серой бесконечностью, окружали всякого попавшего сюда и настраивали вполне определенным образом. Гравитация в комнате отсутствовала, но это ее ни капельки не портило. В центре находился длинный деревянный шест со скворечником или чем-то в этом роде, изрядно побитый градом. Справа от скворечника начинал тянуться вдаль стол со странным устройством, конца которому не было видно. Вроде прибор, только вместо кнопок и рычагов выступы и впадины неправильной формы. Слева от скворечника была практически пустота, заполненная всякой дрянью: здесь валялась парочка-тройка сотовых телефонов разных земель и времен, латунное ведро со спиннингами для охоты на сочников, стеклянные, оловянные и деревянные коромысла, баночка винегрета, коробка засахаренных монпансье, портрет коллежского асессора на дощатом настиле и прочая ерундень, вполне подходящая для написания заковыристого школьного диктанта.

– Тебя ничего не смущает в этом луче? – спросил Старик.

Дима еще раз покопался в изображении. Луч был почти чистый. Ворсинки – только по краям, это не страшно. Ширина луча – тоже нормальная. Рассеивается быстро, это говорит о нестойкости реакции. Но о стойкости пока и говорить рано, главное, луч вообще появился, он был нужного оттенка и подходящий по композиции чувств! Иногда лучи могли наводить другие ангелы, для пользы дела. Но тут все тоже было чистенько. Дима еще раз проверил луч, вызвав более подробный образ. Просмотрел послойно.

– Нет, – твердо ответил Дима. – В самом луче меня ничего не смущает.

– А в том, что его спровоцировало?

Дима восстановил ситуацию в столовой. Ангелы видят действительность не так, как люди или мутанты. Но даже с самой ангельской точки зрения с ситуацией все тоже было чисто. В беседе с Машей Ризенгри вспомнил Дюшку. Вот оно, это воспоминание, пожалуйста! Воспоминание Риза о Дюшке заняло пространство под скворечником, оно было расплывчатым, и со стороны казалось, что шест торчит прямо из спины одного из Плюшкиных. После появления этих образов Риз говорит: «Я ни за что отсюда не убегу, я стану первым». То есть он остается в школе исключительно из-за друга. Доказать, что тот был лучше, чем о нем думают. Очень положительное желание. Сразу после этого – луч.

– Не сразу после этого, – заметил Старик.

– Ну да, – согласился Дима. – Он еще повторил те слова, которые говорил, когда над ним промелькнул тонкий луч тогда, в лощине, когда он пытался помочь Дюшке. Он добавил: «Я сделаю это, даже если все ангелы и все мутанты на свете будут против. И еще запомни: мне не плохо и мне никогда не будет плохо, потому что я вообще не знаю, что это такое». Ну, насчет «не плохо» он явно блефовал…