Book.

Мобилизационные меры, имея большую эффективность по сравнению с рыночными и демократическими, имеют при этом неизбежно худшее потребительское качество и резко ограничены временем по своему применению. Мобилизация — это использование, истощение, напряжение последних ресурсов государства для выживания. Но ничего не дается бесплатно, радикальное перенапряжение сил не проходит бесследно для общества.

В случае, если негативные, кризисные тенденции продолжаются достаточно долго или слишком глубоки, эти ресурсы исчерпываются, одновременно набирает силу инерция — консерватизм власти. В итоге мобилизационная политика со временем вырождается в деспотию, выход из которой представляет гораздо большую трудность, чем установление диктатуры. Если деспотию не удается преодолеть, то она неизбежно приводит к деградации общества.

Экономическая и политическая мобилизации общества меняют и его психологию. Ведь для радикальной мобилизации, напряжения последних сил человеку необходимы какие-то стимулы. Людям необходимо ради чего-то жить. В рыночном обществе люди действуют ради наживы, их цель согласно Экономиксу, максимальное удовлетворение материальных потребностей. Если у общества нет достаточных капиталов для достижения этих целей, то им на смену приходит тот или иной вид религии или идеологии, и у людей появляется, какой-то смысл жизни.

На этот аспект человеческой психологии обращал внимание Ремарк в «Трех товарищах», приводя разговор между своими героями, попавшими на сборище национал-социалистов: «…теперь я знаю, чего хотят эти люди. Вовсе им не нужна политика. Им нужно что-то вместо религии… Они хотят снова поверить. Все равно во что. Поэтому-то они так фанатичны». Будущий главный пропагандист Третьего рейха отлично чувствовал эту психологию. Геббельс в 1928 г. провозглашал: «Национал-социализм — это религия. Нам не хватает только религиозного гения, который отверг бы старые, изжитые формулы и поставил бы новые… Национал-социализм должен стать государственной религией немцев… Моя партия — моя церковь» {1057}. Четырьмя годами раньше Геббельс объяснял сам себе, зачем нужна эта религия: «Вживание — это все. Надо вжиться в идею. На верном ли я пути? Я иногда сомневаюсь. Найду ли я крепкую, непоколебимую веру!!!» {1058}

Сам А. Гитлер заявлял: «Главная миссия нашего движения заключается в том, чтобы дать растерянным и встревоженным массам новую твердую веру, веру, которая не покинет их в эти дни хаоса, веру, которой они присягнут, которой будут держаться и которая позволит их уставшим сердцам обрести покой» {1059}. По той же причине, по которой разоренные нации впадают в тоталитаризм, богатые счастливо избегают его. М. Вебер по этому поводу замечал: «Там, где растет богатство, в той же мере уменьшается религиозное рвение…» {1060}

Фашизм и военный коммунизм являются идеологическими (теократическими) формами оформления радикальной мобилизации власти, когда обычные механизмы уже исчерпали себя и общество можно удержать от хаоса и развала, только опираясь на какие либо веру, религию, идеологию. Власть становится тоталитарной.

* * *

Как же работает данная теория диаграмм на практике? Начнем с Германии, диаграмма которой отражает тот факт, что ее развитие после 1914 г. происходило под воздействием трех негативных сил: Первой мировой, Версаля и Великой депрессии, последовательно снижавших экономический потенциал общества. «Вектор развития» задавался господствующей индивидуалистической идеологией, как следствие результирующий вектор оказался в секторе фашизма — жесткой тоталитарной диктатуры, вставшей на пути хаоса и анархии.

Пример России в этом плане так же показателен. Россия пала в Первой мировой достигнув предела истощения своих сил, что привело к революции, хаосу и анархии, к «русскому бунту бессмысленному и беспощадному». Последовавшая интервенция союзников привела к развязыванию тотальной гражданской войны. К окончанию интервенции Россия была полностью разорена и радикализована, например, только ее людские потери за этот период превзошли потери всех стран участвовавших в Первой мировой войне, вместе взятых. А промышленное производство вместе с самой производственной базой было уничтожено практически до основания [129] .

Диаграмма становления германского фашизма.

Большевики в этих условиях были вынуждены использовать жесткую мобилизационную политику, выразившуюся сначала в виде диктатуры пролетариата, а затем в еще более радикальной форме — военного коммунизма [130] . Почему народ согласился на эту жесткую диктатуру? Почему пошел за большевиками? Из-за насилия? — но в нем белый террор не только не уступал красному, но и превосходил его. Однако белые генералы не смогли удержать своих диктатур. Из-за большевистской идеологии? — отчасти да, однако настоящих большевиков была лишь ничтожная кучка, что же заставило большинство народа сплотиться вокруг них?

То же, что и во время Первой мировой, заставляло в Англии и Франции народ сплачиваться вокруг своих правительств — патриотизм и инстинкт коллективного самосохранения. Иностранная интервенция бросила русский народ за грань жизни и смерти, и народ согласился на невиданно жесткую диктатуру большевиков ради своего выживания. Без внешней агрессии — интервенции, большевики никогда не смогли бы не только установить прочную диктатуру пролетариата и тем более военный коммунизм, но и вообще надолго удержаться у власти.

Динамика спада промышленного производства во время Первой мировой войны и интервенции в России, 1913 г. =100% {1061}

Диаграмма становления военного коммунизма