Автоматические пушки залились непрерывным лаем, выходящим на ровную, гудящую ноту.
— Вниз, с брони вниз! — крикнул я, нашаривая левой рукой автомат. — Спешиться, немедленно!
— Да вниз же! — Я грубо схватил Терена за ворот и дернул. Собственного голоса я не услышал, поэтому рефлекторно сорвал наушники. Куда там! Перекричать ураганный рев внезапно вспыхнувшего боя было невозможно.
Я пока еще не видел, что там «справа».
Я не мог даже заставить себя повернуть голову, потому что мне казалось: стоит мне упустить Таню из виду — и я уже не увижу ее никогда.
— Таня, на землю!
Я, считай, спихнул ее с крыши нашего «Зубра». Она мертвой хваткой вцепилась в поручни, нелепо повиснув на них, и никак не хотела разжать пальцы. Я бросил автомат вниз, прыгнул вслед за ним, едва не вывихнул ногу, но все-таки удержал равновесие и, обхватив Таню за талию, буквально отодрал ее от бронетранспортера.
— Таня! Дорогая, милая! Я умоляю вас, лежите здесь! Пожалуйста! Вот, вот ваш пистолет! — Я вырвал ТШ-К у нее из кобуры (оружие перед маршем получили все). — Держите!
Она схватилась за рукоять пистолета двумя руками и кротко кивнула.
— Так, молодец, лежите… И никуда отсюда! Терен! — Семасиолог уже был рядом. — Терен, проследите!
«Триста второй» (водитель был убит, а он все катился) на приличной скорости влетел в гравимагнитный осциллятор и рывком остановился. Я обмер: люди, сидевшие на крыше десантного отделения, не понимали ровным счетом ничего. Они продолжали грохотать по броне каблуками и прикладами автоматов, стараясь докричаться до водителя. О том, что БТР выехал далеко за ярко-красное пятно, оставленное маркерной бомбой и обозначающее левую обочину, они вовсе не думали.
Пять, семь секунд — и грос сыграет «в ложки»! Целым бронетранспортером! С людьми на крыше!
Подхватив свой автомат, я сбросил его с предохранителя, на бегу дал вверх длинную очередь, чтобы привлечь внимание олухов на крыше «триста второго».
— За чем? За чем проследить?! — крикнул мне в спину семасиолог.
Б-бум — удар такой, будто машину подбили снизу тысячетонной кувалдой!
«Триста второй» рывком стал на попа, стряхнув с себя людей. Кто-то из ученых заорал от боли, широко распахнув рот, — сломал ногу?
— Убегайте, туда! — Я махнул рукой в сторону своего, «триста третьего» бронетранспортера.
Они не понимали. На колее, накатанной прошедшими впереди нас машинами, рвались малокалиберные снаряды. Инстинкт самосохранения подсказывал пассажирам «триста второго», что надо бежать прочь. Они и побежали. В глубь аномальной зоны.
Автомат снова пришлось отбросить — я подхватил под мышки ученого, сломавшего ногу, и успел выдернуть его за границы гроса до того, как напряженность поля аномалии дала еще один, роковой скачок.
Металлическая ложка, по моему опыту, должна была вылететь из гроса по красивой параболе.
Как будет вести себя в гросе двадцатитонный БТР с полной штатной боеукладкой и дополнительными гранатометами на башне, я не представлял. Что станется с людьми — и подавно.
Когда напряженность поля рывком вышла на пиковое значение, бронетранспортер взорвался. Сдетонировала вся боеукладка.
Однако разлетающиеся обломки «триста второго» пошли выше, чем подсказывал здравый смысл. Меня сбило с ног ударной волной, но — чудо! — не прибило оторванной башней, которую взорвавшийся боекомплект вышиб аккурат в мою сторону.
Башня пролетела надо мной, перепорхнула дорогу, упала в «болото», но не завязла сразу, а, вращаясь, заскользила шайбой по его упругой поверхности.
И вот только когда легкая контузия сбила с меня лихорадочное возбуждение первых секунд боя, когда я провожал скользящую башню идиотически восхищенным взглядом, я заметил противника. Благо, он и не думал прятаться.
На нас ползли многобашенные левитирующие танки «Шамшир».
Они же «летающие пагоды».
Они же «сухопутные дредноуты».
Они же «пропагандистские танки». Они же «пугала для чоругов». И многая прочая.
Прозвищ у «Шамширов» было куда больше, чем существовало в мире единиц этого уникального типа бронетехники.
Потому что существовало их ровно пять.
Правда, использовали их клоны на всю катушку. В последние годы без них не обходился ни один крупный парад, ни одна презентация конкордианской военной мощи. И когда очередному клонскому генералу требовалось сказать что-нибудь ободряющее в дежурном интервью «Хосровской заре», он обязательно вспоминал о «Шамширах».
«Шамширы» служили и «устрашением друджвантов», и «венцом отечественного танкостроения», и «этапным технологическим прорывом», и «мощным заделом на будущее». В клонских фильмах на чоругов обрушивались сотни шамширообразных чудовищ. А на одном плакате, который по многозначительному совпадению попался мне на глаза в казармах Гургсара, раздутый воображением художника до планетарных масштабов «Шамшир» давил наши российские линкоры прямо на космодроме.
В известном смысле, гордиться клонам было чем.
Это были единственные сухопутные боевые машины, оборудованные дейнекс-камерой — правда, слабенькой. Соответственно львиная доля их веса «вычиталась» инверсией силового эмулятора, а оставшиеся сколько-то там тонн уже могли подняться в воздух при помощи расположенных под днищем турбонагнетателей. Таким образом, «Шамширы» отрывались от поверхности на метр-полтора и могли лететь в любую сторону, заданную отклонением вектора воздушной тяги. Летали они, правда, как и обычные танки из древнего анекдота — очень низко и очень медленно.
Зато состав вооружения впечатлял. В главной башне «Шамшир» тянул два плазменных орудия, позаимствованных у тяжелого танка прорыва «Саласар». За ней располагалась установка вертикального пуска, набитая зенитными ракетами. Четыре башни в углах корпуса грозили врагу многоствольными автоматическими пушками. Что же касается пулеметов, то они были шедро натыканы повсюду, включая кормовой бронелист и даже промежутки между опорными катками!
Несмотря на весь впечатляющий арсенал, «Шамширы» оценивались нашими специалистами крайне низко. Как они еше могли оцениваться, если масса танка измерялась сотнями тонн, а длина — двумя десятками метров?
«Шамширы» было невозможно высадить в районе боевых действий при помощи штатных флуггеров. Только танкодесантный корабль и только при сложенной промежуточной грузовой палубе мог принять на борт такую махину. Лишь по голым равнинам «Шамшир» мог передвигаться, не рискуя застрять навеки между двумя соседними холмами. И разве что имбецил мог полагать, что этот левитирующий мавзолей продержится дольше трех минут против взвода самых обычных наших танков Т-10.
Всё верно… И неповоротливые «Шамширы»… И медленные… И пропагандистские…
Но у нас не было взвода танков Т-10!