– Любовь с первого взгляда? – спросил я, как мне показалось, без всякого намека на иронию.
– Вы зря иронизируете, – кажется, она немного обиделась. – Да, все было именно так.
– Простите, я не хотел вас обидеть, – я выказал немного смущения, как того требовала ситуация.
– Я вас понимаю, – опять глядя мимо меня, произнесла Жанна. – Профессор. Известный писатель. Человек с достатком и перспективой. Но, – она с некоторым вызовом посмотрела на меня, – это меня никак не волновало. Волновал только сам Валя. Как человек. Как личность. Понимаете?
Она взглянула на меня в надежде увидеть в моих глазах это самое понимание. И я выдал ей это понимание, а для пущей убедительности даже кивнул головой.
Мы немного помолчали.
Удивительное дело: женщины не очень часто говорят о своей любви. Особенно посторонним людям, каковым являлся для Жанны я. И, надо признать, когда они так говорят, это им очень идет…
– Вы знали, что случилось с его женой? – наконец спросил я.
– Конечно, – Жанна как-то поежилась и еще более подобрала ноги под себя. – Это ужасно.
– А вы были знакомы с Валентином до трагической гибели его жены? – Теперь уже я посмотрел мимо девушки.
– Нет, – ответила она. – Валя был верный муж. Он целый год переживал эту утрату. И на него было больно смотреть…
– Так вы его все же знали, когда убили его жену? – посмотрел я на Жанну.
– Нет, – хозяйка квартиры недоуменно посмотрела на меня.
– Но вы же только что сказали, что на Валентина было больно смотреть, – теперь настала моя очередь недоуменно посмотреть на собеседницу.
– Да, когда мы с ним познакомились в две тысячи тринадцатом году, на него было больно смотреть, – пояснила девушка. – Он все никак не мог оправиться после… случившегося.
– Значит, вы познакомились через год после убийства жены Валентина? – задал я уточняющий вопрос.
– Да, – просто ответила девушка.
– И сразу поженились? – быстро спросил я.
– Ну не сразу…
– Через две недели, – мужской голос прозвучал столь неожиданно, что я и Жанна вздрогнули.
– Как ты неслышно вошел, – радостно произнесла Жанна, и ее глаза натурально загорелись любовью. Это я говорю без всякого сарказма и даже малейшей натяжки. По женщинам с виду особо не определишь, насколько они увлечены мужчиной, но в случае с Жанной все считывалось, как с огромного транспаранта, на котором было выведено большими буквами:
Я ЕГО ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ
– Простите, если я вас напугал, – сказал вошедший в комнату худой седоватый мужчина лет сорока пяти и с интересом уставился на меня. – И что немного подслушал, о чем вы тут говорили, тоже простите. Ей-богу, я не нарочно…
– А у нас гости, – поднялась с дивана Жанна и, подойдя к мужчине, поцеловала его в уголок губ. – Познакомься, – она указала на меня, – тележурналист Аристарх Русаков.
Я поднялся с кресла, протянул руку и сказал:
– Аристарх.
– Валентин, – пожал мне руку Чекулаев. Пожатие было крепким и спокойным. – Значит, вы пришли по мою душу?
– По вашу, – согласился я и для убедительности покачал головой.
– А какой телеканал вы представляете? – поинтересовался Валентин как бы мимоходом.
– Телеканал «Авокадо», – ответил я.
– Вы знаете, я вас иногда смотрю, – с непонятным для меня удивлением промолвил Чекулаев. Наверное, он крайне редко смотрел телевизор вообще, поэтому тот факт, что он смотрит иногда наш телеканал, был удивительным и для него самого. – И некоторые ваши передачи нахожу весьма и весьма занимательными…
– Спасибо, – искренне произнес я, оценив сказанное.
– А можно мне задать вам вопрос? – спросил Чекулаев.
– Конечно, – ответил я и придал своему облику максимальную степень внимания. То есть я нахмурил брови, обхватил пальцами подбородок и напустил в свой взгляд максимум вежливой заинтересованности. Так, на мой неискушенный взгляд, должны выглядеть люди, собирающиеся внимательно выслушать задаваемый вопрос, прежде чем на него ответить…
– Скажите, а почему ваш телеканал называется «Авокадо»? – спросил Валентин.
– Все просто, – начал я, внутренне усмехнувшись. Я-то думал, что вопрос Чекулаева будет относительно того, почему я интересуюсь, когда Жанна и он познакомились и поженились. А на этот вопрос мне уже приходилось отвечать раз сто, и поэтому я заученно произнес: – Название каналу, как и объяснение этого названия, придумал наш шеф. Поэтому я просто приведу его слова… Итак: канал называется «Авокадо» потому, что наши программы, как и сам одноименный фрукт, экзотически вкусны в восприятии, весьма полезны для ориентации в жизненном пространстве и тонизируют граждан, то есть не дают расслабиться в гонке за удовольствиями и достатком, дабы вас не обошли на повороте всякие там завистники и конкуренты.
Сказав все это, я посмотрел на Чекулаева, чтобы увидеть, удовлетворен он ответом или нет. Но по его лицу определить что-либо было невозможно. Человек умел сдерживать эмоции. По крайней мере, не выказывать их каждому встречному-поперечному, каковым для него являлся я. Он склонил голову и неопределенно произнес:
– Гм. – После чего спросил: – Так что же вас привело к нам? И почему вас интересует вопрос, когда я познакомился со своей женой?
– Мы просто разговаривали, Валь… – немного виновато произнесла девушка. – На самом деле его интересует твой новый роман «Стонущие в шиповнике», – добавила она с улыбкой.
– Да? – Чекулаев немного удивленно посмотрел на меня. – И что же конкретно вам интересно? Гонорар, который я получил? Сроки написания? Откуда я черпал вдохновение?
Вопрос был задан в насмешливом тоне. Это мне не понравилось, к тому же пришел я говорить вовсе не о романе. Поэтому, улыбнувшись и поймав тон Чекулаева, я ответил ему в таком же тоне:
– Простите, но ваш новый роман меня интересует постольку поскольку. Еще менее мне интересны сроки его написания и сумма вашего гонорара, полученная за роман…
– Да? – удивленно поднял брови Чекулаев. – Тогда зачем вы пришли, господин тележурналист?
– Я пришел задать несколько вопросов, – ответил я.
Чекулаев молча смотрел на меня и ничего не говорил. И я счел возможным продолжить:
– Мой первый вопрос следующий: это вы убили свою жену Анну три года назад?
С полминуты стояла гробовая тишина, которую разорвал возмущенный голос Жанны:
– Да как вы можете!
– Погоди, дорогая, – Чекулаев так посмотрел на меня, словно я был не Аристарх Африканыч Русаков, человек и репортер, а по меньшей мере какой-нибудь омерзительный паук с плоской башкой, большим мягким животом и длинными мохнатыми лапами. – Значит, вы пришли по этому делу…