– Петро, – в голосе Льва звучал ироничный укор, – не хочу тебя обидеть, но сама вдова оказалась намного сообразительнее, сразу сказав мне о том, что ее мы хотим использовать как подсадную утку. Нам надо задержать того, кто придет ее убивать! Уловил? Убрать ее – последний шанс главарей гарантированно остаться «в тени». Скорее всего, она знает гораздо больше, чем рассказала нам. Поэтому она для них потенциально опасна. Они уже много кого уничтожили. Реально чую, что теперь настал ее черед.
Почесав темя, генерал издал громкое «Хм-м-м!..», в котором чувствовалась изрядная доля сомнения.
– Ну, а вот как ты думаешь, почему Толокошин и Эдимов у семьи Европкиных выбивали карту местонахождения сокровищ? Получается, оно им неизвестно? И кто есть кто в структуре всей этой криминальной шатии-братии? – он вопросительно взглянул на Гурова.
Сцепив меж собой пальцы рук, тот неопределенно пожал плечами.
– Могу только предполагать… Тут, понимаешь ли, очень интересный винегрет получается. Прежде всего надо иметь в виду, что там, где дело касается золота, у очень многих появляется соблазн сыграть собственную партию и в одиночку «сорвать банк». На мой взгляд, главный застрельщик всей этой истории с сокровищами – Алексей Штуляк. Он нанял Европкина, тот – Резенцова. Он дал им наводку, они нашли часть клада. Куда его девать? Он принял в долю своего родственника Мартыняхина. Как это часто бывает, произошла утечка информации, о сокровищах узнали бандиты. Пришлось делиться и с ними. Могу предположить, что в банде произошел раскол. Часть, во главе с самим Лимашовым, удовольствовалась тем, что им было предложено. Другая часть захотела взять все.
– Имеешь в виду Эдимова и Толокошина? – Орлов понимающе прищурился.
– Да, именно так. Формально они продолжали подчиняться Лимашову, но на деле, скорее всего, играли по своим «нотам». Они убили Европкина и Резенцова, надеясь выбить из них координаты основной части клада. Товстенко и Костякина убили наверняка по приказу Лимашова как чужаков, которые слишком много знали. А Карабекова эти двое застрелили как самого преданного человека главаря. Отчасти это было сделано для того, чтобы ослабить позиции самого Лимашова.
– М-да-а… Интересная версия! – Петр одобрительно кивнул. – А вот как ты думаешь… Если суждение того волхва по поводу смерти Мартыняхина считать достаточно объективным и ему действительно умереть «помогли», то кто бы мог быть заказчиком и исполнителем?
– Вероятнее всего, заказчиком мог быть только Штуляк. Нельзя ведь исключать, что Лишай, получив в свои руки чужие драгоценности, решил энную часть «отжать» под каким-то благовидным предлогом. Я же сказал – там, где много золота, у слишком многих соображалкой управляет жадность. Вот с ним и разделались. А кто именно? Реальнее всего, кто-то из близких. Антонина? Маловероятно. Но при известном стечении обстоятельств – как знать?..
Заерзав на кресле, Орлов поспешил задать очередной, внезапно возникший у него вопрос:
– Слушай, а тебе не кажется, что Штуляк Европкина не просто нанял искать клад – его-то искали и многие другие! – а еще и дал какую-то конкретную информацию о его местонахождении? А? Если это так, то откуда он мог бы ее взять?
– Знаешь… – Лев несколько замялся, как бы стараясь подобрать точные определения. – Когда я разговаривал с соседкой Штуляка по подъезду, она рассказала вроде того, что он занимается черной магией и даже состоит в каком-то подпольном обществе сатанистов. Понятное дело, к заявлениям о колдовстве я отношусь критически. Но вот какой интересный момент… Занятия колдовством приписывались обоим Замолотским, отцу и сыну. А Замолотский-младщий перед смертью по секрету что-то сообщил своему сыну, которого узнал в одном из чекистов. Правда, копаться в генеалогии Штуляка времени у меня не было, да и Валеру напрягать было неудобно – его и так уже заездили за эти дни. Но тем не менее интуиция подсказывает: не иначе, Штуляк – прямое продолжение Замолотских. Хочешь – верь, а хочешь – нет!..
Захлопав глазами, Петр взглянул на Гурова с той же степенью удивления, как если бы тот вдруг заявил, что он прямой потомок Тутанхамона.
– М-м-м… – генерал недоверчиво покривился. – Ладно, Лева, с этим потом разберемся. Что у вас сегодня? Что на завтра?
– Сейчас Стас поехал разбираться с абонентами Европкина – что за люди, о чем с ним говорили, откуда его знали и так далее… А я сейчас доработаю материалы Жаворонкова и домой – дело-то уже к вечеру. А завтра… Ой, а завтра что-то должно случиться!
Орлов снова почесал темя и опасливо уточнил:
– Это… Ты чувствуешь?
– Скорее, догадываюсь. Следуя логике событий, завтра должен наступить, так сказать, «момент истины». Особенно если сегодня ночью произойдет покушение на Мартыняхину и тем более если Сильченко удастся взять киллера. Вот тогда завтра начнется тако-о-ое!..
…Гурова чутье не подвело. Утром, лишь придя на работу, он узнал о задержании человека, пытавшегося убить Антонину. Нос к носу столкнувшись в дверях с капитаном Сильченко, по его сияющему, хотя и измученному виду он сразу же понял – тот не сплоховал. Как явствовало из повествования капитана, он подошел к порученному ему делу творчески. Прибыв в Миллениум в «гражданке» на шикарном авто (пришлось взять напрокат у знакомого коммерсанта), Борис позиционировал себя перед прислугой Мартыняхиной как новый любовник хозяйки дома.
Они весь вечер нежно «проворковали» под осуждающим взглядом поварихи Марии и горничной Сони (та превзошла себя, пытаясь привлечь внимание «ухажера» Антонины). Но когда настала ночь, «пламенная любовь» немедленно закончилась. Сильченко объявил Антонине, что ночевать ей придется в кухонной кладовке без окон, с мощной дверью. Сам он, использовав старую хитрость с размещением на огромной итальянской «многоспалке» имитации спящих под одеялами двух человек, спрятался за шторой у двери в спальню.
Ждать пришлось долго. Лишь где-то во втором часу ночи в гостиной появилась чья-то черная фигура, которая бесшумно открыла дверь спальни и вскинула руку с пистолетом, заканчивающимся длинным глушителем. Раздались отрывистые щелчки выстрелов, и четыре пули пронизали «тела спящих», отметив каждое двумя пулевыми отверстиями.
Затем, подойдя поближе, неизвестный откинул крайнее одеяло, как видно, намереваясь произвести «контрольный выстрел». Однако, увидев, что под ним не человеческое тело, а муляж из одеял, подушек и каких-то тряпок, он застыл в ошеломленном недоумении.
В этот момент сзади к нему столь же бесшумно приблизился силуэт крепкого мужчины среднего роста, который коротким взмахом руки обрушил на шею ночного визитера сабельный удар ребра ладони. Тот, не издав ни единого звука, тяжелым мешком рухнул на пол.
Когда ночной визитер вернулся из небытия, то первое, что он увидел, – яркий свет лампочки, бьющий ему в глаза. Он лежал на полу, связанный по рукам и ногам, а по его лицу стекала на пол холодная вода. Подле него, что-то обсуждая, стояли незнакомый молодой мужчина и хозяйка дома. С ненавистью глядя незадачливому киллеру в глаза, она презрительно обронила: