– Игорюша, я всегда знала, что ты – мразь. Но никак не думала, что ты ТАКАЯ мразь!!! Вот, Борис, познакомьтесь – наш шофер Игорь Угрудков. Я бы сказала точнее – Ублюдков.
– Капитан Сильченко, уголовный розыск! – Достав из кармана удостоверение, крепыш чуть наклонился и показал его задержанному.
– Твою ма-а-ать!.. – оскалив зубы, вместо ответа яростно выдавил Угрудков, колотя затылком об пол. – М-м-м-м!!! Да будь оно все проклято!!! Все твари, все уроды, все суки!..
Судя по всему, у него началась истерика. Сильченко, коротко плеснув ему в лицо остатками воды из ковша, прервал это словоизвержение и строго спросил тоном, не допускающим пререканий:
– Ты здесь один или есть сообщники?
– Один… – уже совсем другим голосом буркнул задержанный, как видно, осознав, что его карта бита окончательно и бесповоротно.
Без особого усилия подняв его на ноги и посадив на стул, капитан сел напротив и задал следующий вопрос:
– Кто заказчик покушения? И по какой причине ты намеревался убить гражданку Мартыняхину?
– Заказчиков нет, убить решил сам, из личной неприязни, – принужденно изобразив кривую ухмылку, процедил сквозь зубы Угрудков. – Мне она нравилась, и я не раз подумывал, как бы Тоньку закадрить и пару раз с ней перепихнуться…
Залившись малиновой краской, Антонина шагнула к нему и с размаху влепила наглецу звонкую пощечину. Тот, скривив лицо и зажмурившись, замолчал, после чего продолжил:
– Ну, вот, а сегодня гляжу – к ней какой-то фраер подрулил. Ну, я и подумал: так не доставайся же ты никому! Взял пистолет и… Ну, остальное ты знаешь. Кстати, капитан! А в каком законе написано, что задержанных можно бить?
– А здесь никто никого и не бил. Гражданка Мартыняхина просто провела ладонью по твоей щеке в знак благодарности за услышанные от тебя комплименты. Разве не так? – невозмутимо поинтересовался Сильченко. – В общем, я так понял, ты говорить не хочешь… Но я догадываюсь, почему. Заказчик имеет на тебя убойный компромат, и ты смертельно боишься, что он его огласит. Я в курсе дела, что вместе со своим хозяином ты участвовал в оргиях, в ходе которых вы принуждали к интиму сотрудниц магазинов сети «Золотой дублон». Но это, наверняка, сущие «семечки» в сравнении с тем, что ты хотел бы скрыть. А что это может быть? А? Может быть, садистское насилие над малолеткой?
Стоявшая у непроницаемо-черного окна Антонина вдруг резко обернулась к ним и, ткнув указательным пальцем в сторону Угрудкова, торжествующе воскликнула:
– Точно! Это ж ты, урод, ту девочку искалечил. Ты, ты, ты! – Переведя взгляд на капитана, она пояснила: – Этой весной в поселке бесследно пропала двенадцатилетняя девочка, дочь горничной с улицы Приветливой. Ее два дня искали и нашли в глухой лесной чащобе без сознания, зверски изнасилованную и избитую. Врачи ее выходили, но она до сих пор не может сказать ни слова, у нее постоянно судороги, постоянно обмороки. Теперь я поняла, чья это работа! Это он ее искалечил!..
Отчего-то испугавшись, задержанный с позеленевшим лицом задергался на стуле и, перебивая ее, хрипло заорал:
– Что ты несешь? Совсем, что ль, охренела?! У меня алиби! Поняла? Пятницкий опер лично проверял!
– Алиби недолго и перепроверить… Да и тебя с тем опером не проблема пропустить через полиграф! – с «доброжелательностью» уссурийского тигра улыбнулся Сильченко. – Ну, так что, будем говорить или ломать комедию?..
…Завершая свой доклад, капитан отметил, что Угрудков в конце концов признался в том, что он и в самом деле виновен в похищении девочки и насилии над ней. А недели две назад с Игорем встретился какой-то человек, который объявил, что знает о том случае и теперь он должен выполнять все его распоряжения. А если попытается «рыпаться», в прокуратуру уйдут кадры видеосъемки, кем-то произведенной на месте преступления.
По приказу неизвестного Угрудков добавил Мартыняхину в вино какие-то капли, которые тот ему передал во время их встречи.
– А какой он из себя, тот человек? – поинтересовался Гуров. – Он не описал?
– Описал! – Сильченко удовлетворенно улыбнулся. – Морда очень характерная – найти и задержать труда не составит: лысый, уши оттопырены, в верхнем переднем резце врезан фиолетовый камешек. Думаю, в базе данных такой должен быть.
Сокрушенно вздохнув, Лев пояснил, что этого лысого по кличке Мочила ловить уже ни к чему – он теперь уже ни от кого никуда не убежит.
Как далее рассказал Борис, вчерашним утром Мочила-Толокошин Угрудкову позвонил снова. Они встретились в условленном месте, и лысый передал Игорю пистолет с глушителем и приказал убить Антонину Мартыняхину.
Объявив Борису благодарность, Гуров направился к себе, размышляя на ходу о том, что бандиты, с которыми ему довелось столкнуться в ходе этого расследования, на редкость осторожны и предусмотрительны. Но тот факт, что операм удалось не допустить задуманных ими убийств, наверняка группировку переполошил. Опера подобрались к ней очень близко, и главари наверняка в любой момент могли удариться в бега.
Вскоре появился Станислав Крячко. Он поведал, что вчера до девятого часа промотался по Москве, разыскивая владельцев телефонных номеров из списка контактов Максимилиана Европкина. Но найти ему удалось всего двоих – оба мелкие антиквары, специализирующиеся на нумизматике. Еще два абонента, с которыми созванивался «черный археолог» Макс, оказались бомжами. В их квартирах уже давно проживали другие люди, а сами они исчезли, не оставив следа. Это означало, что у этих номеров новые хозяева, которые не хотели бы «засветиться» по своим звонкам. Поэтому Стас уже успел созвониться с Жаворонковым, чтобы тот вышел на сотовых операторов и с их помощью определил реальное местонахождение владельцев этих телефонов.
На предстоящий день опера решили в упор заняться поисками Лимашова, а в отношении Штуляка перейти от выжидательного наблюдения к активной разработке с использованием всех мыслимых вариантов воздействия. В частности, организации «случайного ДТП» при участии парней из служебного автопарка, иные из которых работали на уровне высококлассных каскадеров. Предполагалась и организация «воровского налета» на его квартиру, дабы попытаться найти хотя бы таким путем что-то компрометирующее, хоть какую-то «ниточку», которая позволила бы начать «раскручивать» этого темного дельца.
Понятное дело, в случае прокола они и сами рисковали «погореть», и очень здорово. Случись серьезный сбой – суда им не миновать. И уж тогда, в лучшем случае, с их плеч полетят одни лишь погоны. В худшем – их «лучшие друзья» могут настоять и на реальной отсидке…
Их разговор перебил чей-то звонок, пришедший на телефон Станислава. Как оказалось, звонил тот самый студент, «лейб-ветеринар» неформального клуба «Тузик». Он сообщил, что узнал адрес владельца волкособа. По его словам, тот проживал на Вербной, восемь. Номер квартиры парню узнать не удалось. Но студент уточнил, что тот каждое утро обязательно выгуливает своего питомца в соседнем скверике. Кличка волкособа – Демон. Один из членов клуба по секрету рассказал довольно жутковатую подробность из жизни волкособа и его хозяина. Года полтора назад владелец зверя несколько раз был замечен в компании одного горького пропойцы, работавшего санитаром в морге.