Мужик быстро стал в стойку скутата [18] , было видно, что его левая рука так и просит щит. Как только он напрягся в стойке, пренебрежение исчезло с его лица, и он внимательно отслеживал все возможные движения противника.
Было видно, что его озадачили одежда и размеры моего бойца.
Наконец он не выдержал и с криком ринулся вперед. Тирах молниеносно упал на землю и легко зацепил носком голень бандита, тот грузно растянулся на камнях плаца. Черная тень на секунду прильнула к упавшему и быстро вскочила. Противник остался лежать на земле, в левой надключичной ямке у него торчала ручка стилета.
В шеренге зашумели. Мне пришлось хлопнуть в ладоши, призывая к вниманию:
– Поздравляю курсанта Тираха со званием «подмастерье тени». Кто там у нас следующий?
Мои теперь уже подмастерья грузили на телеги трупы убитых, я сидел неподалеку – смотрел, как они работают. В голове стоял легкий шум: мне все еще не удавалось отойти от волнения. Несмотря на то что я знал, как подготовлены мои ребята, все равно оставались сомнения, казалось, что еще что-то не объяснено, не отработано. К моей радости, все справились со своими противниками. Лишь Григорий получил небольшое ранение. Ну все правильно: возраст сделал свое дело. Несмотря на его упорство, ему трудно было угнаться за более молодыми гибкими мальчишками.
Ну что же, сейчас можно смело ждать приказа василевса, я ведь и так испытывал его терпение, еще и еще уговаривая продолжить обучение моих учеников.
Лжедиоген II усталой походкой поднимался в дом воеводы Доростола, за его спиной еще шла битва, дружинники добивали последние остатки сопротивления. Крепость была взята.
Он шел по ступеням и думал, что вот так же почти сто пятьдесят лет назад предок его тестя по отцу князь Святослав легко сбегал по этим ступеням, чтобы дать последний свой бой войскам императора Иоанна Цимисхия. А сейчас он, не очень знатный уроженец Константинополя, не побоявшийся объявить себя наследником василевса, вновь взял на саблю эту крепость, и, может быть, здесь, как и сто пятьдесят лет назад, решится все.
Тогда Святослав после заключения мирного договора, возвращаясь в Киев, погиб с малой дружиной, убитый печенегами, которых, скорее всего, подкупили ромеи.
Не исключено, что и сейчас коварные властители Царьграда придумают что-нибудь подобное. Его тесть Владимир Мономах, устав от битв и вручив ему руководство полками, уехал в Киев, и сейчас будущее в его руках. Военная удача пока не отвернулась от него. Сейчас, после взятия Доростола, открыта дорога на Константинополь. Несколько дней отдыха уставшим воинам – и вперед. Половецкие орды жаждут добычи.
А сегодня будет пир. И надо обязательно усилить охрану: коварный Алексей Комнин может что-нибудь придумать. Он обернулся и махнул рукой следовавшим за ним телохранителям, несущим на плечах двух замотанных в тряпки молоденьких девчонок.
Мы уже третий день сидели в небольшом леске на краю заливных лугов речной долины Дуная. Отсюда Доростол, или, как назвал его Комнин, Феодорополь, был как на ладони.
Сейчас там царила радость от победы. Около его стен сотни половцев раскинули свои походные юрты, слышались крики насилуемых женщин, шум драки, ржание коней. Русские полки немногим отличались от кочевников – может, чуть большей дисциплиной. К нашему укрытию периодически подходили желающие запастись дровами, но, обколовшись в колючих зарослях ежевики, с руганью выбирались назад. Несколько из таких любителей костерка назад уже не вернулись – они рассказали нам все, что могли, и сейчас спокойно лежали, укрытые дерном. Один из них все же обладал некоторыми сведениями и сообщил, что сегодня вечером будет пир, на который император Диоген пригласил всех ханов и воевод.
После допроса, который проводил Ильяс, я оглядел своих подмастерьев, они лежали на земле, практически неразличимые в своем зеленом тряпье. И в свою очередь выжидательно смотрели на меня.
– Объявляю боевой приказ: выдвигаемся за три часа до рассвета. Проходим в дом воеводы, убиваем всех находящихся там, внешней охраны не трогать. Выходить самостоятельно, встречаемся на запасном месте, там же маскируемся и ждем ночи.
Во второй половине ночи мы черными тенями скользили мимо догорающих костров и спящих воинов. Редкие часовые ничего не видели и не слышали.
Мы неслышно бежали по городу, стараясь избегать мест, освещаемых пожарами.
К моему удивлению, охрана у дома воеводы была пьяна, она не спала, но пройти мимо нее не представляло никакого труда.
Мы все вместе стояли у дверей, ведущих в разные помещения дома. Кое-где еще не спали, слышались пьяные крики, женские стоны. Я жестами указал каждому их цели, и мы начали неслышно расходиться, я выбрал для себя наиболее вероятный путь к Диогену. Все запомнили его портрет, но было очень сомнительно, что он похож на оригинал, и в большей степени из-за этого я приказал убить всех находящихся в доме.
Я нажал на дверь, она чуть скрипнула, – проведя по ней рукой, убедился, что скрипят петли. Струйка масла из медной масленки – и дверь бесшумно открывается. Прямо на меня смотрят удивленно-расширенные глаза охранника. Время ускорилось, его рот медленно раскрывается для крика, мой тихий удар в шею, хруст кадыка, и глаза его закатываются.
Осторожно уложив тело вдоль стены, иду дальше. У следующих дверей два охранника вглядываются в ту сторону, откуда я пришел.
«Вот же, блин, подшумел – парней тренирую, а сам ни хрена не могу, – пронеслась мысль. В прыжке кидаю ножи и, бесшумно приземляясь у дверей, ловлю падающие тела. – Нет, еще рано списывать себя, – говорю сам себе. За дверьми слышно какое-то шевеление. Приоткрываю ее, заглядывая с пола. У большой кровати на ковре лежит голая окровавленная девчонка, в тусклом свете светильника видны черные раны на месте сосков. Открытые глаза смотрят на меня, не моргая. Глубоко дышу несколько раз. – Только спокойно, спокойно».
Бесшумно захожу в комнату.
Голый молодой парень сидит верхом на такой же обнаженной девушке с кляпом во рту и увлеченно вырезает ножом узор на животе.
Подхожу сзади и одним движением сворачиваю ему шею. Следующим движением ломаю шею девушке.
– Прости, милая, пусть лучше будет так, чем завтра тебя замучают до смерти.
Достаю нож и быстро отрезаю голову Диогена, тщательно вытираю кровь. Опускаю в заранее приготовленный мешок из тонкой кожи с засыпанной туда солью и кладу в заплечную торбу.
Поворачиваюсь и бегу на выход, убивая немногих встречающихся на пути. Когда уже собирался уходить, с удовлетворением обратил внимание, что в доме настала гробовая тишина.
На улицах все так же кое-где догорали дома, часовых почти не было видно, и у крепостных ворот проходили все, кому не лень. Дождавшись перерыва в редком хождении, я проскользнул мимо стражи, мой путь теперь лежал мимо половецких костров в недалекий лесок, где у нас были приготовлены схроны. Я с трудом отыскал это место: хотя восток уже алел, в лесу по-прежнему было темно хоть выколи глаз. Улегся в свой самый большой схрон, закрыл его сверху кучей ветвей и крикнул совой. Мне в ответ поочередно прозвучали девять откликов, а с края леса еще три.