– Ну что ты, как я могу забыть о том, что у меня есть молодая и красивая жена!
Я встал и обнял свою любимую. Все-таки иметь женой дочь василевса, с одной стороны, хлопотно, зато с другой – она была очень образованна для своего времени и возраста. В некотором смысле значительней, чем я, не знавший, кто такой Аристофан или Еврипид. Может быть, потому нам и было легко друг с другом. Общение Варвары со своей старшей сестрой, бывшей без сомнения выдающейся женщиной этого времени, принесло свои плоды. Она могла думать, приходить к правильным умозаключениям – и в то же время оставалась женщиной в полном смысле этого слова.
Выслушав мои слова, Варя продолжала стоять и скептически улыбаться, глядя на меня.
– Глеб, это же все слова, а вот доказательств я совсем не вижу, – продолжая ехидно улыбаться, сказала она.
Я легко подхватил ее на руки и понес в нашу спальню.
Как обычно, рассвет пришел неожиданно быстро. С утра я отправился в стан киевских ратников. Вернее, это был уже стан гуляй-поля. Когда я туда добрался, на огороженной территории стояли собранными десятки больших деревянных повозок. Да уж, если бы не мой уже слегка заработанный авторитет, василевс никогда бы не потратил столько денег на строительство всего этого гужевого транспорта. Мне пришлось долго убеждать его, да еще и своего отца, который в силу более частых сражений с половцами видел, как эффективна была защита телегами кочевий половцев, и поэтому его уговорить было гораздо легче.
А вот когда согласие главных финансистов проекта было достигнуто, и начались сложности. Я ведь знал только в общих чертах, как должна выглядеть такая телега, поэтому мне пришлось дневать и ночевать у мастеров, которые делали их, да притом надо было сделать эти телеги разборными, чтобы можно было доставить их морем в Тьмутаракань. Но все проблемы постепенно были решены, кроме того, большая часть оружейных мастеров Константинополя изготавливала нам арбалеты из расчета восемь штук на телегу, исходя из того что во время боя за деревянной стеной в одной телеге будет сидеть не менее восьми арбалетчиков. В основном из-за ожидания всего этого вооружения я просидел в Константинополе до ранней весны.
Владимир Всеволодович обещал, что Ярополк с полками легкой кавалерии появится за Доном, когда полностью просохнет степь – где-то к середине июня. А мы с Ратибором должны подтягиваться вагенбургом со своей стороны Дона. И затем вместе идти в сторону кочевий, провоцируя половцев на нападения.
Я в сопровождении Ратибора медленно шел вдоль ровного ряда телег. Они вообще напоминали огромные пеналы, поставленные на колеса, только с обеих сторон в стенах этого пенала были проделаны бойницы для арбалетчиков и бойцов с пиками.
В каждой повозке лежали две мощные цепи, которыми могли бы соединяться телеги, чтобы их нельзя было растащить арканами. Кроме того, в каждой лежали две лопаты, две кирки и бочка для воды. На стенах в креплениях стояли сотни арбалетных болтов. В нескольких повозках еще лежали щиты для строительства мостов, если это будет нужно, ну и также весь инструмент для строительства плотов. Ведь нам придется для выхода с полуострова на оперативный простор форсировать не одну водную преграду.
В походе у нас будет построение в две параллельно идущие колонны, между которыми идут пешие воины. При опасности будет быстрое перестроение в четырехугольник или круг, как позволит местность, – телеги скрепляются цепями и окапываются. И пусть попробуют кочевники взять эту получившуюся крепость. А в самой крепости будет для них небольшой сюрприз – три пушки, которые смотрели по сторонам и были уже апробированы пушкарями. Их у меня сейчас имелось два десятка, и они уже не закрывали глаз и не падали на землю при каждом выстреле. Лишь со свинцом было не очень хорошо. Но поэтому планировалось иметь в запасе еще мелкий камень. И была еще ручная кулеврина, из которой я собрался стрелять лично сам.
Но, в отличие от пушкарей, возчикам надо было еще тренироваться и тренироваться, чтобы по команде они могли быстро перестраиваться, выпрягать коней, укрывать их за телегами, пока арбалетчики и копьеносцы занимают свои места.
Я сказал Ратибору несколько похвальных слов, которые он принял как должное, и сообщил, что завтра они начнут учебу по перестраиванию в колонны, построению в каре и круг из телег и, кроме того, наведению переправ и мостов.
В большом доме касожского князя Гуча шел праздник: самый сильный вождь собрал сегодня всю знать из ближайших поселков и городков. За длинными столами ближе к князю сидели седобородые аксакалы, не обращающие внимания на окружающих. Они пользовались редким случаем вкусно поесть на княжеском пиру. Дальше по старшинству сидели главы больших родов. Первым из них был Адзарба. Высокий черноволосый мужчина с побелевшими висками и крючковатым носом сидел и периодически бросал мрачные взгляды в сторону Гуча, особенно когда тот в ответ на какую-нибудь шутку заливался смехом.
«Почему так решили боги? – думал он. – Мне, опытному и пожилому воину, полжизни надо было добиваться своего. А этому все падает в руки. Вот и сейчас он собрал нас обговорить захват ромейского города. Глупый юнец, возьмет один раз добычу, а что потом? Придут ромеи и все сожгут или позовут на помощь русичей. Те уже брали с нас дань, могут и вновь этим заняться».
– Эй, князь Адзарба, ты меня слышишь? – раздался у него в ушах пьяный голос Гуча. – Так что решил, ты с нами?
– Нет, Гуч, в этот раз я не пойду с тобой, – решительно ответил Адзарба, игнорируя взгляды своих спутников, умолявшие его согласиться. – Но мои люди, кто желает, могут присоединиться к твоему воинству.
Только что веселый, Гуч мгновенно помрачнел:
– Так ты что, князь, не веришь мне? В Таматархе мы возьмем золото, рабов. Сами сядем во дворце эпарха и будем ставить условия ромеям.
Адзарба ничего не ответил, только посмотрел на собеседника ненавидящим взглядом.
Гуч встал и, пошатываясь, направился к выходу. За ним, как привязанные, вскочили два телохранителя, огромные воины, единственные вооруженные в этом зале.
Отсутствие хозяина как бы сняло напряжение, и скоро все заговорили, разбившись на небольшие группы.
Около получаса продолжалось веселье, когда вдруг открылась дверь, и оттуда чья-то рука с силой кинула какой-то предмет. Тот упал на стол, и окружающие с ужасом увидели покатившуюся по столу голову Гуча с торчавшим в правом глазу ножом, оставляющую кровавый след на досках.
Разговоры сразу прекратились, все моментально повскакивали с мест, а Адзарба, выхватив кинжал, единственное оружие, бывшее у него, рванулся к выходу.
Он сразу узнал нож своего младшего сына, торчавший в глазу головы Гуча.
Пробиваясь к выходу, он с тоской мысленно повторял: «Ну зачем ты, мальчик, сделал это, зачем?»
Его спутники, не поняв, почему их князь убегает, все равно следовали за ним. На некоторое время в зале возник переполох, и Адзарбе удалось добраться до лошадей и оружия. Через несколько минут он со своими родичами скрылся в темноте. Переполох продолжался, зажглись факелы – и почти сразу обнаружили трупы князя и телохранителей, утыканные стрелами зихов.