— Я настоятельно рекомендую вам держаться поближе ко мне, — сказал Крестоманси спокойно, словно ничего не произошло. — Помните, вы невидимы лишь в пределах десяти ярдов от меня.

— Я и сам могу стать невидимым! — зазвенел голос Брайана где-то у лиловато-серого локтя. — Я и сам колдун!

— Весьма вероятно, — согласился Крестоманси. — Но видите ли, я не колдун. Я кудесник. Помимо прочих различий, кудесник сильнее колдуна примерно в десять раз. Кто у нас теперь стоит последним? Вы, Чарлз. Чарлз, соблаговолите подняться по ступеням и нажать на звонок.

Чарлз поплелся по ступеням, едва ли не силой волоча за собой остальных, и позвонил — иного выхода у него не было.

Почти сразу же дверь открыла школьная секретарша. На крыльце стоял Крестоманси, на сторонний взгляд — совершенно один, в идеальном лиловато-сером костюме, сверкая идеальным пробором и учтиво улыбаясь секретарше. Заподозрить, что одной рукой он крепко держит Брайана, в другую вцепилась Эстель, а еще трое детей теснятся у него за спиной, было никак невозможно. Крестоманси чуть поклонился.

— Моя фамилия Чант, — сообщил он. — Полагаю, вы меня ждали. Я инквизитор.

Глава тринадцатая

Школьная секретарша затрепетала с головы до ног и затараторила. Это было очень кстати, а то бы она расслышала, как в воздухе вокруг Крестоманси раздалось сразу пять разных «ах».

— О, входите, входите, инквизитор, милости просим, — тараторила секретарша. — Мисс Кэдвалладер вас ждет. Извините великодушно, кажется, мы неверно записали ваше имя. Нам было сказано ожидать некоего мистера Литтлтона.

— Совершенно верно, — успокоил ее Крестоманси. — Литтлтон — районный инквизитор, но в управлении решили, что для районного инквизитора дело слишком серьезное. Я — инквизитор графства.

— Ох! — только и сказала секретарша, белея от благоговения.

Она пропустила Крестоманси внутрь, придержав перед ним дверь, и повела его по плитам вестибюля. Крестоманси выступал за ней медленно и величаво, чтобы всем достало времени поспеть за ним и на цыпочках прокрасться по каменному полу. Секретарша распахнула дверь в кабинет мисс Кэдвалладер.

— К вам мистер Чант, мисс Кэдвалладер. Инквизитор графства.

Крестоманси вошел в кабинет еще величавей, одной рукой волоча Брайана, другой подталкивая Эстель. Нэн и Нирупам протиснулись вслед за ним, а Чарлзу пришлось прямо-таки прилипнуть к дверному косяку, когда секретарша из уважения к тайне выскочила за дверь, он успел юркнуть в кабинет в самый последний момент. Ему не хотелось покидать кольцо невидимости.

Мисс Кэдвалладер кинулась к Крестоманси с совершенно несвойственным ей подобострастием. Они обменялись рукопожатием, а все остальные услышали, как Брайан отлетел в сторону, когда Крестоманси отпустил его.

— Доброе утро, господин инквизитор! — пылко воскликнула мисс Кэдвалладер.

— Доброе, доброе, — отозвался Крестоманси. Взгляд у него опять стал отрешенный. Пожимая руку директрисе, он с отсутствующим видом оглядел комнату. — У вас здесь очень мило, мисс… э… Кудволландер.

Это была правда. Мисс Кэдвалладер окружила себя роскошью — возможно, под предлогом того, что Ларвуд-Хаус должна производить на правительственных чиновников и родственников учеников впечатление действительно хорошей школы. Ковер в кабинете директрисы был как бордовый луг, кресла — как облака лиловой мягкости. На камине у нее стояли мраморные статуэтки, а по стенам висела добрая сотня картин в позолоченных рамах. У нее был мини-бар со встроенным холодильником и кофеваркой, а стереосистема новейшей модели занимала полстены!

Чарлз с завистью смотрел на огромный телевизор, на котором сидела фарфоровая куколка в платье с кринолином, — он уже тысячу лет не смотрел телик. Нэн уставилась на стеллаж с новенькими книгами в ярких обложках — по большей части это были, похоже, детективы, и девочке очень хотелось поглядеть на них поближе, но отпустить Нирупама и Чарлза она не решалась: тогда, чего доброго, можно и совсем потеряться!

— Ах! Я так рада, что вам нравится, инквизитор! — подлизывалась тем временем мисс Кэдвалладер. — Если вы пожелаете поговорить с детьми, моя комната целиком в вашем распоряжении. Вам же понадобится переговорить с некоторыми учениками второго «игрек», верно?

— Со всеми учениками второго «игрек», — сурово ответил Крестоманси, — и, вероятно, со всеми учителями.

Мисс Кэдвалладер была просто огорошена.

— Весьма вероятно, что мне придется побеседовать со всеми в этой школе, — продолжал Крестоманси так же сурово. — Я пробуду здесь столько, сколько потребуется, возможно несколько недель, и расследую это дело до самого основания.

Мисс Кэдвалладер заметно побледнела. Она нервно стиснула руки.

— Но неужели дело настолько серьезно, инквизитор? Ведь речь идет всего лишь о сбежавшем ночью второкласснике! Его отец работает в нашей школе, только поэтому, по правде говоря, мы и подняли такой шум. Да, я знаю, вам сообщили, что мальчик оставил очень много записей, в которых обвинял некоего колдуна — якобы тот его похитил, — но нам уже звонили из полиции и сообщили, что обнаружили в лесу палатку и взяли там след мальчика. Неужели вам не кажется, что все легко и быстро разъяснится?

Крестоманси очень серьезно покачал головой. — Я также слежу за событиями, мисс… э…

Кидвелли. Ребенок до сих пор не найден, не правда ли? В подобном деле нужно проявлять крайнюю осмотрительность. Мне представляется, что кое-кто во втором «игрек» знает куда больше, чем вы полагаете.

До сих пор невидимым слушателям становилось все спокойнее и спокойнее. Если бы мисс Кэдвалладер уже знала, что, кроме Брайана, про пали еще четыре ученика, она бы наверняка об этом сказала. Но после следующей реплики мисс Кэдвалладер их снова охватили неприятные чувства.

— Вам следует немедленно побеседовать с девочкой по имени Тереза Муллетт, инквизитор, и я не сомневаюсь, что тогда все станет предельно ясно. Тереза у нас на очень хорошем счету. На перемене она приходила ко мне и сообщила, что обвинение в колдовстве можно с уверенностью отнести в адрес девочки по имени Дульсинея Пилигрим. Дульсинея у нас не на хорошем счету, инквизитор. Сожалею, но это так. Ее дневниковые записи грешат излишней свободой и не оставляют сомнений в дурных наклонностях несчастного ребенка. Дульсинея настроена весьма скептически и имеет пристрастие к неуместным шуткам. Если вас это интересует, я попрошу принести дневник Дульсинеи, и вы получите возможность убедиться в основательности наших подозрений.

— Я прочту все дневники второго «игрек», — заверил ее Крестоманси. — В должное время. Вы ведь другими уликами не располагаете, мисс… э… Колландер? Должен сказать, что не могу признать девочку ведьмой на основании одних лишь слухов и нескольких неудачных шуток, это непрофессионально. Нет ли у вас других подозреваемых? Быть может, кто-то из учителей…