— В добрый путь, сынок! После твоих слов я, как мне кажется, имею право так называть тебя.
Петр утвердительно кивнул головой, с преданностью и любовью глядя на Андрея Петровича.
— И семь футов тебе под килем!
Ксения и Лиза, заплакали от счастья, и Матвей с повлажневшими глазами участливо обнял их обеих за плечи.
Мичман подхватил баул с кое-какими вещицами, любовно собранными женщинами в дальнюю дорогу, прощально махнул им рукой и чуть ли не бегом поспешил к катеру, скрывая слезы, предательски выступившие на его глазах.
* * *
На следующий день после проводов Петруши Ксения нерешительно постучала в дверь кабинета.
— Входи, входи, Ксюша, — произнес Андрей Петрович, откладывая перо в сторону.
— Ты, Андрюша, научился уже видеть и сквозь двери? — улыбнулась та, входя в кабинет.
Улыбнулся и Андрей Петрович:
— Просто за почти полвека нашей совместной жизни я научился различать твои шаги.
Ксения опустила глаза.
— Не знаю, с чего и начать, Андрюша…
— Так начни с конца, — посоветовал тот.
— Прямо вот так?.. — И Ксения решилась: — Наша Лиза живет с Матвеем! — сказала и ахнула, испуганно глядя на супруга.
— И давно? — как-то безучастно спросил Андрей Петрович.
— Точно не знаю, но вчера вечером она призналась мне в этом.
— Вот как! И вы, две кумушки, все время мучились, говорить мне об этом или нет?
— Так, Андрюша… — Ксения чуть не плакала, переживая и за дочь, и за супруга.
— Да я давно об этом догадывался, дорогая, — сказал Андрей Петрович и откровенно рассмеялся.
Ксения смотрела на него широко открытыми глазами, не понимая, то ли он шутит, то ли разыгрывает ее.
— Успокойся, Ксюша. Просто Всевышний наделил меня даром предвидения, и я уже давно знал, что именно этим все дело и кончится. Помнишь, ты удивлялась, почему это Матвей, когда я ушел в плавание на «Кротком», тут же съехал из нашего дома на частную квартиру? — Ксения уже со страхом смотрела на него. — Матвей — умный человек, и тем самым хотел обезопасить от возможных неприятностей, не столько себя, сколько меня, человека, которому он обязан всем в своей жизни. И я благодарен ему за это.
— Так, значит, ты все-таки допускал возможную близость между мной и Матвеем?! — воскликнула Ксения.
— А почему нет? — вопросом на вопрос ответил Андрей Петрович. — Ведь кроме сословных взаимоотношений существуют еще и физиологические отношения противоположных полов. Не зря же рыцари-крестоносцы, отправляясь в длительный поход, надевали своим женам «пояса верности» — для гарантии исключения возможных соблазнов.
«Насколько же проницателен Андрюша!» — как-то отрешенно подумала Ксения, как будто речь шла не о ней, а о совсем другой женщине. Она непроизвольно вздрогнула от ощущения, когда он будто прочитал ее мысли:
— Но сейчас, Ксюша, речь не о тебе, а о нашей с тобой дочери. Не стоит вдаваться в истоки ее, если так можно выразиться, греховного падения, — улыбнулся он своей нелепой формулировке, еще более смутив Ксению. — Это, с моей точки зрения, нормальные физиологические отношения одинокой женщины с мужчиной, тем более вполне достойным. И мне представляется, что у нас с тобой нет причин препятствовать их интимным отношениям. Тем более что Матвей вхож в наш дом.
— А если вдруг появится ребенок? — с испугом спросила Ксения.
— Внебрачные дети — они несчастны во всех отношениях. Кроме того, лично мне вполне достаточно одного законного наследника, — подчеркнул Андрей Петрович. — Поэтому, как мне представляется, это уже ваша с Лизой женская забота.
Ксения согласно кивнула, подчиняясь его железной логике.
Андрей Петрович встал из кресла и прошелся по просторному кабинету, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он понимал, что от него ждут решения судьбы своей дочери, причем единственной, и не хотел обидеть никого из своих близких или, тем более, причинить им душевную боль.
— Что же касается Лизы, то тут все просто: одинокая красивая образованная женщина, к тому же рано овдовевшая. Матвей же — надежный мужчина, преданный нашей семье. Тем более что они явно не равнодушны друг к другу. — Ксения хотела что-то сказать, но он остановил ее. — Дело обстоит именно так, Ксюша. Но почему это Лиза вдруг призналась тебе о своих отношениях с Матвеем? Поплакаться в жилетку, какая она, мол, несчастная, или попытаться узаконить их отношения? Я склонен считать, что она имела в виду последнее. Казалось бы, чего проще — без особого шума обвенчать их, и пусть живут себе на здоровье. Но тут вступают в силу два обстоятельства.
Он снова заходил по кабинету, а Ксения как завороженная молча наблюдала за ним, благодаря Господа, пославшего ей такого мудрого избранника.
— Во-первых, сословные предрассудки, — продолжил Андрей Петрович. — Я, как ты знаешь, не очень расположен придавать особое значение им, но тем не менее выдать свою дочь за своего же бывшего вестового, то есть за слугу, не могу. Просто не имею права! — уточнил он. — Во-вторых, это жизнь Петруши…
Ксения сразу же насторожилась.
— Он и так уже пережил трагедию, потеряв в малолетстве родного отца. Я же, как мог, старался заменить его ему, и мне вроде удалось этого добиться. А тут вдруг появляется еще и отчим, которого он никогда, поверь мне, не признает не только в качестве отца, но и вообще как близкого человека. Зачем же наносить ему еще одну психологическую травму? — Андрей Петрович ненадолго задумался. — Поэтому должно быть соблюдено одно непременное условие, — он строго посмотрел на Ксению. — Петруша ни в коем случае не должен знать ни о нашем разговоре, ни о моем решении. Ни в коем! — еще раз подчеркнул он. — У него, поверь мне, и так будет предостаточно своих забот в нелегкой флотской жизни.
Ксения с благодарностью обняла его:
— Спасибо тебе, Андрюша! Может быть, позвать Лизу?
Андрей Петрович сдержанно улыбнулся:
— Ты, Ксюша, мать, а это дело, как мне кажется, носит исключительно женский характер. Посему ты сможешь более доходчиво, а главное, более мягко довести до нее наше с тобой, — подчеркнул он, — решение. Ведь именно тебе, если я не ошибаюсь, она доверила свою сердечную тайну?
— Ты, как всегда, прав, Андрюша, — без колебаний согласилась жена, сраженная его как всегда беспощадной логикой.
— Тогда поспеши к дочери, а то она, бедная, уже вся издергалась, ожидая нашего вердикта.
За кормой фрегата тянулась прямая, вытянутая как по струнке, кильватерная струя вспененной гребным винтом воды, уходя к горизонту — туда, где вдали таяли очертания острова Котлин, на котором еще в 1703 году Петром I была заложена морская крепость Кроншлот, современный Кронштадт.