Абдулла был рад и за Летти. Он пристроился на ковре и тихонько всхрапнул. Ковёр дрогнул. Дрожал он неохотно.
— О достославная ткань, о коралл и карбункул среди ковров, — сказал Абдулла, — этот несчастный неуклюжий смерд молит извинить его за то, что он пролил сливки на твой бесценный ворс…
В дверь застучали тяжёлые кулаки.
— Именем короля, откройте! — закричали снаружи.
Времени улещивать ковёр не осталось.
— Ковёр, молю тебя, — шепнул Абдулла, — доставь нас с этой дамой туда, куда солдат отнёс младенца!
Ковёр раздражённо поёжился, однако послушался. Он метнулся вперёд в обычной своей манере — прямо в закрытое окно. На сей раз Абдулла был достаточно внимателен и успел заметить стекло и тёмный переплёт, мелькнувшие перед ним, словно водяная гладь, а потом они пролетели сквозь окно и взмыли над серебряными шарами, освещавшими улицы. Но видела ли это Софи, Абдулла сомневался. Она обеими руками вцепилась Абдулле в локоть и, как ему показалось, накрепко зажмурилась.
— Ужасно боюсь высоты! — сказала она. — Надеюсь, это недалеко.
— Этот ковёр, о благонравнейшая из ведьм, понесёт нас со всей возможной скоростью, — отозвался Абдулла, стараясь одновременно убедить в этом и Софи, и ковёр. Получилось это у него или нет — оставалось неизвестным. Софи по-прежнему больно вцеплялась ему в локоть, время от времени охая от ужаса, а ковёр, заложив быстрый, головокружительный вираж над самыми башнями и огнями Кингсбери, повертелся возле куполов, которые, по всей видимости, принадлежали дворцу, и зашёл на новый круг над городом.
— Да что же он вытворяет? — пискнула Софи. Видимо, глаза у неё были зажмурены не полностью.
— Спокойствие, о хладнокровнейшая из колдуний, — утешил её Абдулла. — Он всего лишь кружит, чтобы набрать высоту, как это в обычае у птиц. — В глубине души он был уверен, что ковёр сбился со следа. Однако, когда на третьем круге огни и купола Кингсбери стали уходить вниз, Абдулла понял, что случайно сказал истинную правду. Теперь ковёр поднялся на несколько сотен футов вверх. На четвёртом круге, который был шире третьего, хотя столь же стремителен, Кингсбери превратился в кучку огоньков-самоцветов далеко-далеко внизу.
Когда Софи случайно глянула вниз, её передёрнуло. Она ещё крепче вцепилась в Абдуллу, хотя казалось, что крепче уже некуда.
— Небеса милосердные и немилосердные! — ахнула она. — Мы всё ещё летим вверх! Ой, этот мерзкий солдат наверняка потащил Моргана в погоню за ифритом!
Они забрались так высоко, что Абдулла начал опасаться, не окажется ли Софи права.
— Не сомневаюсь, что он хотел спасти принцессу — в надежде на солидное вознаграждение, — сказал Абдулла.
— Незачем было тащить с собой моего ребёнка! — объявила Софи. — Уж я до него доберусь! Только как ему это удалось — без ковра?
— Должно быть, он приказал джинну последовать за ифритом, о луна материнства, — объяснил Абдулла.
На что Софи снова удивилась:
— Какому ещё джинну?
— Заверяю вас, о светлейшая из колдовских голов, что мне принадлежал не только ковёр, но и джинн, хотя вы, по всей видимости, ни разу не обратили на него внимания, — терпеливо сказал Абдулла.
— Верю вам на слово, — смилостивилась Софи. — Говорите, не молчите. Говорите — а не то я посмотрю вниз, а если я посмотрю вниз, то упаду, я точно знаю!
А поскольку Софи не ослабляла мёртвой хватки, Абдулла понимал, что, если она упадёт, он неминуемо последует за ней. Кингсбери превратился в яркую мерцающую точку, вспыхивавшую то с одной стороны ковра, то с другой. Ковёр продолжал подниматься по спирали. Остальная Ингария расстилалась вокруг, словно огромное тёмно-синее блюдо. При мысли о том, что придётся нырнуть на такую глубину, Абдулла перепугался почти так же, как Софи. Он поспешно принялся рассказывать ей о своих приключениях — как он познакомился с Цветком-в-Ночи, как Султан заточил его в темницу, как люди Кабула Акбы — которые на самом деле были ангелы — выловили бутылку с джинном из оазисного озерца и как трудно оказалось выдумать желание, которое свирепый джинн не смог бы обратить во зло.
К этому времени Абдулла увидел пустыню — та казалась бледным морем к югу от Ингарии, хотя ковёр уже поднялся так высоко, что внизу было почти ничего не различить.
— Теперь я понимаю: солдат согласился, что я выиграл спор, поскольку хотел убедить меня в своей честности, — сокрушался Абдулла. — Думаю, он с самого начала хотел украсть джинна, да и ковёр, должно быть, тоже.
Софи стало интересно. К великому облегчению Абдуллы, она даже несколько ослабила хватку.
— Нельзя винить этого джинна за то, что он всех ненавидит, — заметила она. — Вспомните, каково вам было, когда вас заперли в подземелье.
— Но солдат… — начал было Абдулла.
— Это совсем другое дело! — отрезала Софи. — Ну погодите, я до него доберусь! Ненавижу тех, кто распускает слюни при виде милых зверюшек, а сам норовит обдурить каждого встречного! Так вот, что касается этого вашего джинна, — по всему выходит, ифрит сам устроил так, чтобы джинн оказался у вас. Вам не кажется, что всё это входит в план, по которому оскорблённый жених должен помочь ифриту одолеть братца?
— Полагаю, да, — отвечал Абдулла.
— Значит, когда мы доберёмся до замка в облаках, если мы, конечно, направляемся именно туда, — продолжала Софи, — то сможем заручиться помощью других оскорблённых женихов, которые тоже спешат на помощь возлюбленным…
— Вероятно, — осторожно отозвался Абдулла. — Однако, о бдительнейшая из кошек, мне помнится, что стоило ифриту заговорить, как вы укрылись в кустах, а между тем ифрит явственно дал понять, что никого, кроме меня, он в замке не ждёт.
Абдулла поднял голову. Становилось всё прохладней, а звёзды казались слишком уж близко, и от этого было как-то неуютно. В тёмной синеве неба появился серебряный оттенок — видимо, откуда-то пытался пробиться лунный свет. Это было очень красиво. Сердце у Абдуллы ёкнуло — он подумал, что, может быть, и вправду уже на пути к спасению Цветка-в-Ночи.
К несчастью, Софи тоже подняла голову. Хватка усилилась.
— Говорите! — велела она. — Мне до смерти страшно!
— Говорите тогда и вы, о храбрая заклинательница, — отвечал Абдулла. — Закройте глаза и поведайте мне о том очинстанском принце, за которого просватана Цветок-в-Ночи.
— Что-то я с-сомневаюсь, что она за него просватана, — сказала, заикаясь, Софи. Ей было действительно очень страшно. — Сын короля ещё в пелёнках. У короля, правда, есть брат, принц Джастин, но он вроде бы собирался жениться на принцессе Беатрис Дальнийской, только вот она не хотела об этом даже слышать и сбежала. Как вы думаете, ифрит и её похитил? Наверное, вашему султану просто хочется заполучить кое-какое оружие, которое создали наши маги, а другого пути у него нет. Когда наёмники отправляются на юг, им не позволено брать с собой это оружие. Хоул говорит, что и наёмников посылать не стоит. Хоул… — Голос у неё прервался. Руки, стиснувшие локоть Абдуллы, задрожали. — Говорите! — прохрипела она.