– Не вмешивайся, – не глядя, обронил тот и неспешно потянул меч из-за спины. – Кстати, этого рыжего тоже не мешало бы…
– Попал ты, Фима, – печально вздохнула Ирка.
– Фима? – оживилась Мраченка.
– Фима? – подхватила Белая Змея.
Рыжий огненный мучительно покраснел, понимая что да – попал.
– Кхм-кхм… Прошу прощения, но никто никому не будет… крылья обрывать, – раздался холодный, как северный ветер, голос, со дна Сердца Источника с хлопком вылетел здоровенный пузырь воздуха, а следом поднялась голова светловолосого парня.
– Шен! – с облегчением выдохнул Елеафам. – Ты живой!
– Живой, гад! – неприязненно буркнула Дина, невольно сгибая пальцы, как когти. – Я думала, что после моего удара ты и двинуться не сможешь! А ты, надо же, дополз!
– Желание жить творит чудеса. А Сердце Источника было моим единственным шансом. – Бывший начальник Айтовой охраны, заговорщик и предатель склонил тщательно причесанную, несмотря на мокрые волосы, голову и аккуратно заправил разодранную на животе рубашку, мелькнув бледным, будто рыбьим, животом, на котором стремительно зарастали следы Дининых когтей.
– Тебе и впрямь сейчас понадобится чудо, Шен, – холодно и недобро обронил Айт. – Или ты рассчитываешь, что я снова потеряю память и забуду выпущенную по мне ракету?
– Это я выпустил ракету! А он слабак! – заорал Тат так, что потерявший терпение Елеафам сгреб его в охапку и запечатал рот здоровенной ручищей. Яростный Тат брыкался и что-то мычал ему сквозь пальцы.
– Никаких чудес, Великий. Всего лишь вот это. – Шен разжал кулак, и на протянутой ладони заиграла цветными бликами радужная чешуйка. Елеафам чуть заметно вздрогнул, но замечать это было некому – все пялились на радужную чешуйку в его руках. Люди – недоуменно, а на физиономиях обитателей Ирия проступали попеременно недоверие, неприязнь и, наконец, злая безнадежность.
– Ты это откуда… как… – Тат подозрительно уставился на Шена – его глаза начали медленно наливаться алым пламенем.
– Тихо! – Елеафам ухватил его за плечо. – Я тебе потом что-нибудь объясню… – нервно косясь на Шена, забормотал он. – То есть я тебе все объясню! Потом…
Движения Айта никто не заметил: это было как вода в ручье, как струя дождя – кто может углядеть их мгновенное перемещение между там и здесь? Только что он стоял у тела убитого врага, а теперь уже нависал над Шеном, как цунами над беззащитным городом.
– Ты хочешшшшь ссссказать, что ссссвязь сссс врагом, похищение, заговор, разорение владений Воды, попытка убийссства… все это сссделано по воле и слову Матери нашей Владычицы? И она не отречется от воли своей, когда ты предстанешь перед ней? А, бывший начальник охраны Великого Водного Шен Мин? – издевательски прошипел Айт.
– Я всего лишь хочу сказать, что у меня это есть. – Шен отвел глаза, но брови его упрямо сдвинулись, а рука с чешуйкой не дрожала.
– Хорошшшшо, – у Айта на губах появилась паскудная ухмылочка. – Мы отправляемся в Змеевы Пещеры. Сегодня. Сейчас. А вы… летите с нами. Вот там все вместе и предстанем пред ликом Владычицы, да будет разум ее остер, как ее же зубы.
– Ты что, их не арестуешь?! – всполошился Богдан.
– Не могу. Пока у них есть это, – повторил Айт. – Только одна власть в Ирии превыше власти Великих – власть самой Владычицы… и посланников ее, – он кивнул на чешуйку.
– Они же сбегут… это… слетят, вот! – выпалил Богдан.
– Да! Улечу! Не поймаешь! – вырываясь из рук Елеафама, заорал Тат.
– Очччень на это надеюсссь, – прошипел Айт. – Если хоть один из вас сбежит, не осмелившись предстать перед Владычицей, значит, все вы лжецы и нет ее крыла над вами. После чего в разбирательстве уже не будет нужды и я просто велю вас троих уничтожить. Так что лети, Тат, лети. Предавший раз предаст и снова.
– Я тебя не предавал – я тебе никогда не служил! – заорал Тат. – А ты только чужими когтями убивать и можешь!
Все дружно поглядели на обезглавленное тело, а потом на Тата – кто как: представители Ирия – как на креветку, гости из мира людей – как на полного идиота. Под этими взглядами Тат вспыхнул – точно под кожей взвился огонь.
– Думаешь, ты победил? Вернул свою Силу, раскрыл заговор, убил главного виновника, и теперь все будет хорошо? Явишься в Змеевы Пещеры победителем, сводишь свою девушку на бал и снова будешь спокойно оазисы строить и в другой мир на каникулы шляться? Ничего этого не будет, слышишь! Ничего еще не кончилось, все только начинается!
– Тат, заткнись! – дружно заорали Шен с Елеафамом, но молодой огненный только рванулся вперед.
– Ты лишишься всего! И ее! Да, ее у тебя тоже не будет! – его палец с драконьим когтем ткнул в Иркину сторону. – И ты ничего не сможешь сделать! Не сможешь? – переспросил он и сам захохотал. – Ты даже не захочешь! Ты сам предашь ее, как когда-то предал меня!
Лицо Айта вдруг исказилось, точно от сильной боли.
– Тат, погасни! Замолчи, ты, тупая чайка, мы и без того у Шешу под хвостом! – наперебой вопили Шен и Елеафам. Оранжевый дракон ухватил Тата за плечи и со всей силы шарахнул о постамент со статуей Огненного дракона. – Заткнись!
– Нельзя ли поосторожнее, а то ведь я так упаду! – брюзгливо сказала статуя, наклоняя длинную шею цвета пламени.
Над залом Драконьего Источника повисло молчание, каменное, как его стены. Только сам Источник едва слышно побулькивал.
– А я все думал: когда вам надоест там торчать? – небрежно бросил Айт. – Водой я вас еще в середине драки окатил…
– Было бы неприлично с моей стороны вмешиваться во внутренние конфликты Воды, – зубасто ухмыльнулся Огненный дракон… и высокий гибкий парень постарше Айта спрыгнул с постамента. Он смахивал на любителя анимэ из человеческого мира: такие встрепанные, сосульками торчащие во все стороны волосы увидишь разве что на косплей-фестивалях. Но главное – цвет! Они были всех оттенков рыжего: морковно-рыжего и песочно-рыжего, апельсинового, алого, багряного, желтого, золотистого, а кончики волос отливали черным, точно были припорошены золой. Учитывая еще ярко-красную куртку поверх черной рубашки и штанов, в которые он был одет, на парня было больно глядеть – как на пламя вулкана. А уж встречаться с ним взглядом! Глаза, тоже черные и горящие, как уголья, смотрели с золотисто-смуглого лица, точно прожигая насквозь.
– Давай слезай, Сайрус, хватит подсматривать! – крикнул он, шагая навстречу Айту. Движения его были грациозны, как у танцовщика, и в то же время сильно отличались от текучей плавности Великого Водного – это была дикая, рваная грация огня.
– Я не подсматриваю, – раздалось негромкое шипение – будто воздух вырвался из плотно закрученной бутылки.
Никто даже заметить не успел, как еще один дракон соскользнул с постамента и рядом с Огненным, словно сконденсировавшись из воздуха, возник – парень? Молодой мужчина? Он был старше, но при этом на голову ниже и гораздо тоньше, такой хрупкий, что казалось, дунь – и ветром унесет. Белые, даже светлее, чем у Белой Змеи, легкие волосы рассыпались по капюшону полупрозрачного плаща. Ирка отвела глаза и невольно прикусила губу: может, это, конечно, и писк ирийской моды, но ей плащик напомнил бабкину любимую тюлевую штору.