Стоя в прихожей, Эмили вкратце рассказала о произошедшем. Она снова вспомнила, что Тедди специально держал себя в руках.
Ян Невоспитанный провел ее в комнату.
– Никуда не садись и ничего не трогай. Вы с этим Назданом и так тут натоптали, как стадо слонов.
– Его зовут Найдан или Тедди.
– Да-да, но нужно быть осторожнее, ничего не трогать на месте преступления и не наследить – это же столпы нашей работы. Почему вы сразу нам не позвонили?
– Потому что это случилось среди ночи.
Ян проигнорировал ее слова и показал ей какой-то аппарат, стоявший на полу. Он смахивал на большой принтер из светло-серого пластика, с несколькими кнопками на передней панели и чем-то вроде скользящей дверцы внизу.
– Знаешь, что это?
– Понятия не имею, – ответила Эмили.
– Это «Рэпид Хит 200», последняя новинка из Штатов. Даже у полиции такого нет.
– И что он делает? Расследует похищения?
– И это тоже. Это портативная лаборатория для ДНК-анализа. Сделана так, что ею могут пользоваться граждане, которые университетов не кончали, например обычные сыщики или такие парни из частных служб, как я. Этот агрегат нам прислали две недели назад. А там эту модель используют где-то полгода.
– И что именно он делает?
– Ну, следы ДНК можно разделить на три группы в зависимости от качества. Когда у подозреваемых берут мазок слюны, чтобы получить образцы для базы данных, то материала много и весь процесс анализа отнимает часа два. Но когда мы работаем на месте происшествия, то почти всегда речь идет о других двух группах, следах среднего качества и плохих.
– И что вы нашли здесь?
– Дай мне закончить. Образцы среднего качества обнаруживаются в выделениях, оставленных на предметах, например в крови, слюне или сперме. Их забирают не напрямую из тела, так что материала гораздо меньше. Сюда же отнесем волосы или сопли. Тут требуется везение, чтобы преступник что-то такое оставил на месте. Извлечение ДНК в таких случаях занимает где-то неделю. О третьей группе даже и говорить не стоит, это так называемые LCN-образцы, Low Copy Number, всего-то пара крошечных митохондрий: чешуйки кожи на одежде, частички волос на подушке, следы кожного жира на экране телефона. И тогда приходится ждать несколько недель, а то и месяцев, образцы отправляют в Англию и так далее. Но благодаря этой штуковине мы справимся по крайней мере со второй группой на раз – всего за девяносто минут. С LCN это тоже может сработать, но не всегда.
– И что же ты обнаружил?
– Я взял образцы в ванной, там было довольно много. Пол, сиденье унитаза, раковина. Отличные поверхности – гладкие и легкие. Потом я проверил в комнате, осмотрел кровать, стеллаж, стол. Еще не успел обработать кухню. Как раз закончил работу с образцами из ванной. Там много Филипа.
– А еще чей-то ДНК?
– Нет, там нет.
Они прошли в кухню. Ян сел на корточки и открыл портфель. Он надел пару тонких резиновых перчаток и вытащил длинную палочку, похожую на те, что Эмили использовала, чтобы чистить уши, но у этой вата была только на одном конце. Ян склонился над раковиной и провел ватной головкой по ручкам смесителя. Затем он достал новую палочку из нагрудного кармана, снял пластиковый наконечник и продолжил искать невидимые для Эмили следы.
После процедуры Ян опускал каждую палочку в пластмассовый контейнер и плотно закручивал крышку. Когда у него набралось шесть таких контейнеров, он вернулся в комнату и открыл приемное окошко своей портативной лаборатории. Каждую палочку он поместил в отдельную ячейку.
– Теперь нужно подождать: от сорока до девяноста минут.
– И что ты тогда увидишь?
– Тогда анализ будет готов, значит, я пойму, достаточно ли у нас материала, чтобы получить образец ДНК для сравнения с базами.
– Какими еще базами?
– У меня в компьютере есть полицейские базы данных, они же теперь у всех подозреваемых в серьезных делах берут образцы. Кроме того, у меня еще есть и базы по всем осужденным преступникам.
– И как ты их получил?
– Это в другой раз обсудим.
Ян продолжил осмотр в прихожей. Та же процедура: он опускался на корточки, обыскивал помещение. Иногда он доставал лупу и внимательно смотрел на что-то: ручку двери, клочок пыли на полу, зеркало, прислоненное к стене. Эмили не могла понять, что ей это напоминало: то ли CSI [13] , то ли какой-то старый детективный роман. Она вспомнила о тех вещах, которые они ночью нашли в мусорном ведре и на полу.
– Вот это стоит внимания? – спросила она и осторожно высыпала все найденное на диван. Обертка от жвачки, два чека за такси, реклама, скомканный скотч, упаковка от пирога «Горби». Она достала и пачку сигарет, бутылку виски, зажигалку, пластинки от «Золофта» и наручники. В первый раз она увидела, чтобы Ян Теперь Чуть Более Приятный казался довольным.
– Ага, есть кое-что для меня.
Он сразу принялся изучать ее находки: подносил их к свету, рассматривал в лупу, обмахивал своими метелочками.
У Эмили зазвонил телефон. Магнус.
– Банк и Карл-Юхан проверили подпись на договоре, она подлинная, договор подписан Филипом, – сразу сообщил Магнус, не дожидаясь, пока она поздоровается.
Она вернулась в комнату и спросила, понизив голос:
– А продавец – кто он?
– Хороший вопрос, я наскоро проверил данные, и похоже, что человек с таким именем не живет по указанному адресу. Это фальшивый договор.
– И как теперь поступят с переводом?
Магнус вздохнул.
– Я посоветовал Карлу-Юхану подождать еще сутки. Похитители не знают, насколько быстро Патрик работает и сколько времени отнимет перевод шестнадцати миллионов в Таиланд. Они ему не навредят, если им просто придется подождать до завтра.
– А завтра – что Патрик завтра будет делать?
– Вот завтра это и обсудим. Всему свое время, Эмили.
Больше она не стала задавать вопросов. Они еще немного поговорили о других вещах. Она ждала, пока Ян закончит со своими анализами. Нужно разузнать о Кевине и Ярле Польонене. Магнус займется отцом Кевина. Что касается Ярла Польонена – человека, чье имя стоит на двери квартиры, – то «Редвуд» уже выяснил, что он отсидел два срока. В 1998-м он получил три года за подделку документов, а в 2003-м – год за финансовые махинации, но с тех пор был на свободе. Ему сорок восемь, и последние двадцать лет он живет на пособие, так как заявил, что получил травму спины, когда в двадцать восемь лет работал на стройке. Ярл был прирожденным халявщиком.