Командир 212-й сд полковник Анисимов в период боя приказал командиру полка полковнику Разуеву организовать НП полка в 60 метрах от линии расположения противника, чем полностью лишил Разуева возможности управлять полком. Беспрерывное дергание, незаслуженное оскорбление Разуева со стороны Анисимова привели к тому, что Разуев заявил: «Чем так воевать, лучше пусть ухлопают меня немцы», – и начал не маскируясь ходить по боевым порядкам полка.
20.10, во время наступления частей 212-й сд, выбыл из строя командир 3-й пульроты 692-го сп и его заместитель. Командование ротой принял зам. ком. роты по политчасти политрук Батаев Т. Ф. Последний с наступлением темноты без разрешения командования батальона и полка вывел роту с поля боя, бойцов отпустил на кухню обедать. Батаев арестован.
Во время наступательных операций не было четкого руководства дивизиями со стороны командования и штаба армии. В начале операции был назначен новый командующий 66-й армией, генерал-майор Жадов. Последний, вместо устранения недочетов и исправления ошибок командиров дивизий, ограничивался критикой действий командиров и существовавшего до этого в армии порядка, высказывал настроение, что операция не была подготовлена и успеха не будет. Так, в присутствии наших оперработников Жадов заявил: «…На второй день своего прихода в армию, когда я ознакомился с обстановкой, для меня тогда уже было очевидно, что из этого наступления ничего не выйдет…»
Штаб армии руководил частями неуверенно, так, например:
24.10.42 года, ведя наступление, части 212-й СД обнаружили минное поле противника. Для разминирования его командование дивизии, продолжая бой, направило взвод саперов и донесло штарму. В самый разгар боевых действий дивизия получила боевое распоряжение штарма – наступление прекратить, к 19:00, 24.10 окопаться и занять оборону. Это распоряжение штадивом было передано всем частям, которые приступили к его исполнению. Через несколько часов из штарма последовало новое распоряжение – вести подготовку к наступлению и 25.10 утром начать его. В результате поле не было своевременно разминировано, а личный состав без пользы изматывался.
Командование фронтом и армией не разработало детально взаимодействия артиллерии с пехотой, сигналов обозначения нашего переднего края, не организовало подвоз снарядов на передовую линию. Новые дивизии, не имея необходимого количества транспорта, оставили боеприпасы далеко в тылу. В частях 62-й сд (306-го и 14-го сп) 22–23 октября из-за отсутствия боеприпасов бездействовали 45 и 76 м/м пушки и 50 и 120 мм минометы. Артполки РГК также не имели достаточного количества снарядов. В результате в первый день наступления отдельные артиллерийские части и подразделения, не имея снарядов, не вели огня. Артиллерийские командиры не организовали наблюдения за результатами стрельбы, их наблюдательные пункты находились далеко в тылу. Вследствие такой организации имело место поражение нашей артиллерией своих пехотных частей. Так, например: 22.10.42 года, после первого залпа артиллерии РГК, 669-й сп, 212-й Ссд пошел в атаку. Когда подразделения полка находились на подступах к переднему краю обороны противника, наша артиллерия дала второй залп и накрыла свои же части. В результате вывела из строя 20 человек убитыми и ранеными. Бойцы вынуждены были залечь, боясь быть пораженными огнем своей артиллерии.
23.10.42 года командир 62-й сд полковник Фролов дал заявку 143-му минполку обстрелять передний край обороны противника на участке наступления 306-го сп. Дивизион «PC» 143-го минполка несколькими залпами накрыл боевые порядки 306-го сп, в результате были выведены из строя 22 человека личного состава.
20.10.42 года десять наших самолетов штурмовали передний край своих же войск.
В частях армии, особенно в период боевых действий, исключительно плохо было организовано питание личного состава, снабжение питьевой водой, обеспечение конского состава фуражем. Так, например, 22 и 23.10.42 года в 123-м сп, 62-й сд питание бойцов состояло из 300–400 граммов хлеба. В 648-м АП РГК, в 1 м дивизионе, личному составу 21 и 22.10 пища выдавалась только один раз. Личный состав начал кушать сырое мясо, в результате отмечены случаи желудочных заболеваний. Вследствие плохого питания и истощения бойцов в 587-м и 692-м сп, 212-й сд зарегистрировано 23 смертельных случая. В 62-й сд отмечено девять смертельных случаев. Врачебными комиссиями установлено, что смерть последовала от истощения и переутомления организма. Несмотря на наличие сигналов, ни командование армии, ни командование фронта не приняли должных мер через учреждения тыла для организации нормального снабжения.
Из приведенных выше примеров и фактов следует вывод, что провал наступательной операции частей 66-й армии не в том, что бойцы-пехотинцы плохо обучены и плохо воюют. За время наступательных действий в частях армии не было ни одного случая, чтобы бойцы не выполнили приказа командира подниматься и идти в атаку. Не было ни одного случая массовой паники или группового бегства с поля боя. Главной причиной невыполнения задачи является неумение командиров взводов, рот, батальонов правильно ориентироваться на местности, руководить бойцами непосредственно в бою, использовать огневую силу своих подразделений в наступлении. Причиной этому является плохое руководство частями со стороны командиров полков, дивизий, которые перед наступлением не разъяснили всему командному составу задачи, в бою потеряли связь с подразделением, не исправляли недочетов и ошибок командиров подразделений, не оказали им помощи через свои штабы. Командование армии и фронта поверхностно определило причины неуспехов и также не приняло никаких мер помощи командирам частей и соединений и исправления их ошибок на ходу. Командование армии и фронта не добились того, чтобы каждым командиром был усвоен и выполнялся приказ HKO № 306 (о новых боевых порядках пехоты и месте командира в бою). О вскрытых недочетах в наступательных операциях проинформирован Военный совет.
Казакевич».
Надо сказать, что, объективно анализируя донесение Казакевича, приходишь к выводу, что причина неудачи была не только в том, что командиры 66-й армии не умели командовать, но и в качестве того личного состава, которым они располагали. Рассмотрим данные о бойцах двух дивизий, которые Казакевич рассматривает в качестве того, что личный состав новых дивизий был в достаточной мере обучен и опытен. Бросается в глаза очень малая доля кадровых военнослужащих – 450–500 человек на 7–9 тыс. человек личного состава. А вот недоучившиеся курсанты, которых практически не готовили как бойцов пехоты, равно как и моряки, и солдаты аэродромного обслуживания, отнюдь не могли считаться подготовленным контингентом. Какой– то боевой опыт мог быть у бойцов, поступивших из госпиталей, но, скорее всего, их все-таки было меньше, чем призывников. Так что сетования генералов на необученность свежесформированных дивизий, вероятно, имели под собой основания. Главное, солдаты этих дивизий еще не разу не были в бою в составе своих подразделений, да их никто и не учил действовать как единое подразделение на поле боя. Ситуация усугублялась тем, что не было должным образом организовано снабжение наступающих боеприпасами, фуражом и продовольствием.
В целом же успешное отражение советских контрударов сыграло с немцами злую шутку. Поскольку в начале ноября советские атаки севернее Сталинграда не возобновились, командование 6-й армии, группы армий «Б» и верховное командование в лице Гитлера решили, что советское наступление выдохлось, и у Красной Армии нет сил для его возобновления в ближайшее время. Хотя фюрер, на всякий случай, в начале ноября распорядился о переброске на южное крыло Восточного фронта из Франции полностью укомплектованной 6-й танковой дивизии, но она оказалась готовой для ведения боевых действий только в начале декабря, когда армия Паулюса уже была окружена.