Мы никогда больше не увидимся, думает Лорен.
– Не жалеешь, что приехала? – спрашивает Артур.
– Конечно нет, – отвечает Лорен, – мы же столько не виделись! И когда бы я еще выбралась в Гонконг?
– А Фред, мистер Хэррис? Что ты думаешь?
Лорен задумчиво гоняет по тарелке одинокий димсум.
– Я как-то о нем не особо задумывалась… но, знаешь, он как Шахерезада из «Тысячи и одной ночи», такой рассказчик сказок. А мы все – как благодарные слушатели в таком мини-«Декамероне»: четыре дня вместо десяти и никакой чумы снаружи.
– А то, что Фред говорил? По-моему, очень убедительно излагал.
Лорен изумленно поднимает брови:
– Убедительно? Ну так он же сказочник. Подводное царство, тайные тюрьмы… я как-то не восприняла это всерьез.
– Ты просто не дослушала последнюю версию, она – самая правдоподобная! – горячо говорит Артур. – Конгрессмен Макдональд был главой Общества Джона Бёрча, очень влиятельным человеком, серьезным политиком. И собирался баллотироваться в президенты – а против него, конечно, никакой Рейган бы не потянул.
Артур рехнулся, думает Лорен. Все вокруг рехнулись. Ричард верит в заговор Большой Фармы, а Артур…
– И Рейган специально не стал предавать огласке данные о том, что пассажиры живы? – саркастически спрашивает она. – Ты это серьезно?
– Погоди, – перебивает Артур, – есть еще версия: ЦРУ вступило с КГБ в сговор. Они специально перенастроили навигационные приборы «боинга», чтобы направить Ларри Макдональда прямо в сердце ГУЛАГа, где его уже ждали.
Артур шумно дышит, глаза расширены, руки дрожат. Он сошел с ума, понимает Лорен, ни хрена себе, мой старший брат – псих! Черт с ним, с Ричардом, но если такие люди, как Артур, богатые и успешные, готовы поверить в любой бред, с миром явно что-то не так.
– Разумеется, эта история была полностью засекречена, – продолжает Артур. – От Советов контактным лицом был генерал Пуго, покончивший с собой при странных обстоятельствах. Но люди в Америке, которые и спланировали эту операцию, живы до сих пор.
А почему я так уверена, что это неправда? – думает Лорен. – Если мой брат сошел с ума, почему не поверить, что в свое время рехнулся вице-президент Буш или президент Рейган? Может, чем больше у человека власти, тем больше он готов поверить в любую страшилку? И, выходит, по сравнению с теми, кто управляет миром, мой брат – уравновешенный, здравомыслящий человек? А если мы говорим о масштабе, ключ от ядерного чемоданчика любого превратит в безумного параноика.
Предательский ком булькает у Лорен в животе, поднимается по пищеводу, она быстро-быстро, часто-часто дышит…
– Выпей чаю, – говорит Артур и протягивает чашку.
Лорен кивает с благодарностью. Два больших глотка, два глубоких вдоха. Ты хотя бы сама с ума не сходи, хорошо?
– Понимаешь, – говорит она, отдышавшись, – я не люблю конспирологию. Я даже «Секретные материалы» не люблю, ты же знаешь. Конспирология – это всегда про неодолимые силы, про злой умысел, про хитрый и сложный план. А я верю в идиотов, а не в злой умысел – потому что в жизни я не встречала ни одного гения зла, а идиотов вижу каждый день в клинике.
– Если ты их не встречала… – начинает Артур.
– …это не значит, что их нет, да, – кивает Лорен. – Но, помнишь, ты вчера говорил про инь и ян? Так вот, в сердцевине каждого хитрого замысла спрятана червоточина: это – человеческая глупость. И будь ты хоть Самый Главный Гениальный Злыдень, глупость разрушит любой твой план, все пойдет сикось-накось, а не как задумано.
– То есть ты не веришь, что папа жив? – говорит Артур.
Не верю, хочет сказать Лорен. Он умер – и умер так давно, что мне уже безразлично, что там случилось и кто виноват в его смерти. От этого немного грустно, ведь мое «безразлично» значит, что я так давно живу без папы, – но не этому клоуну Фреду Хэррису разгонять мою грусть.
Вот что Лорен хочет сказать, но смотрит на брата и говорит:
– Папа со мной. Я всегда его помню.
– Тебе повезло, – отвечает Артур. – Я, когда учился в колледже, почти его не видел. А до этого – ты помнишь, как мы ругались… какие уж тут сладкие воспоминания!
– Я помню, – говорит Лорен, – что ты всегда был его любимчиком.
– Любимчиком? Может быть. Но он хотел мною гордиться, хотел, чтобы я… – голос Артура прерывается, – чтобы я взлетел… высоко. Чтобы у меня было то, чего ему не досталось, – устойчивость, укорененность, свой дом… и много денег, конечно. И я всего добился, даже большего, чем папа мог надеяться. Но если он и вправду погиб – то для кого я старался, кому я предъявлю свои успехи? Дом за два миллиона, красавицу-жену, семизначный счет в банке – кому? Азиатским девкам, которых трахаю? Тебе?
В какое же поганое время мы живем, думает Лорен. Сто лет назад я бы сказала: папа видит тебя с небес – и это было бы утешение, а сегодня… небеса пусты, остались только божьи птицы и рукотворные самолеты, такие ненадежные, такие хрупкие…
Лорен молчит, и Артур, залпом допив остывший чай, говорит:
– Я все равно хочу дать Фреду денег на продолжение расследования. Если есть хотя бы малый шанс…
Лорен кивает: конечно, если есть шанс, дай ему денег, почему нет?
– А ты сама как думаешь – что случилось с «боингом»?
– Я все эти годы думала примерно то, что говорили по ящику, – вздыхает Лорен. – Его сбили Советы, потому что они были Империя Зла. Но, знаешь, я сейчас подумала, что, может, они просто испугались. Время было такое – все боялись мировой войны. И наши, и советские… и когда к ним залетел самолет и не отвечал на радиосигналы – они подумали… не знаю, что они подумали… короче, испугались и сбили. Я же, когда началась гласность, читала все эти интервью: мы были уверены, что это неизвестный военный самолет, потому и сбили. А знали бы, что гражданский, – проводили бы до границы и отпустили с Богом. Что мы, злодеи какие?
– Бла-бла-бла, – кривится Артур. – И ты им веришь?
– Верю, – отвечает Лорен, – потому что это не они говорят, а их страх. Все так боялись мировой войны, что чуть было не развязали ее на самом деле. В «Звездных войнах», кстати, что-то было на эту тему, во втором фильме – про страх и темную сторону.
– Хорошо, – говорит Артур, – не будем об этом. Скажи мне лучше, ты все-таки переспала с этим Ричардом?
– С чего бы? – отвечает Лорен. – Я же объяснила: я – верная жена, все эти гулянки не про меня.
– А знаешь почему? – спрашивает Артур и, откинувшись на спинку кресла, достает сигару: – Не возражаешь?
Лорен пожимает плечами, мол, нет, пожалуйста, если тебе своих легких не жалко.
Артур выпускает струйку дыма к потолку и задумчиво провожает взглядом.
– Знаешь почему? – повторяет он. – Я тут смотрел на тебя и всё понял.