Бейден решительно направился прямо ко мне через холл. Лучи полуденного солнца, проникавшие сквозь окна, окрашивали стены теплым золотистым цветом. На этом фоне даже его темная кожа казалась чуть светлее.
— Вы что, шпионите за мной? — шутливо заметила я.
Но, судя по тяжелому взгляду Бейдена, он отнюдь не был расположен шутить.
— Ну, я не знал, как вас еще можно поймать. Вы прямо неуловимы.
Я решительно скрестила руки на груди:
— Вы чем-то расстроены. Почему бы вам не объяснить мне, в чем дело? А иначе мы так и будем топтаться на месте.
Он скорчил недовольную рожу:
— Я хочу уехать.
Мне показалось, будто я на полном ходу врезалась в кирпичную стену:
— Не поняла?
— Прошлым вечером вы поставили меня в дурацкое положение. Я пригласил вас на свидание, а вы меня отшили.
Я предостерегающе подняла руку:
— На самом деле я ведь не сказала «нет». Мы с вами еще не закончили.
— А вы что, собирались сказать «да»? — с сомнением в голосе спросил он.
Я в отчаянии всплеснула руками:
— Ну, я точно не знаю. Ведь вы встали в позу, да и вообще самоустранились.
— Ты что, вздумала читать мне нотации?
Нет, как он смеет?!
Я подошла к нему поближе, хотя на фоне его внушительной фигуры выглядела форменной дюймовочкой.
— Надеюсь, вы понимаете, что я могу наказать вас за столь непочтительное поведение, а?
— Ага, значит, теперь ты решила на меня наехать. Так? Сперва ты меня бортанула, затем использовала для оживляжа в программе «Вести», а теперь мне пришлось убить утро на то, чтобы тебя выследить. Никто тебя за язык не тянул, ты сама обещала встретиться со мной за завтраком.
— У меня двадцать таких, как вы! И мне надо работать! Ну как можно быть таким эгоистом?!
Он вытаращил на меня глаза и ударил себя кулаком в грудь:
— Это я-то эгоист?!
Я попыталась на него не реагировать, чтобы потом не было слишком больно.
— Знаете, а ведь вы были в числе фаворитов. И я собиралась оставить вас здесь надолго. Вы нравитесь моей семье, а я восхищаюсь вашим талантом.
— Я вовсе не нуждаюсь в одобрении твоей семьи. Ты битый час со мной любезничала, а потом исчезла, словно ничего и не было. Я в своем праве, и я уезжаю.
— Скатертью дорога! — И я решительно зашагала прочь. С меня было довольно.
Тогда он закричал на весь холл, пытаясь уколоть меня напоследок:
— А ведь друзья говорили, что нечего соваться с кувшинным рылом в калашный ряд! И они были правы! — (Я продолжала идти вперед.) — Ты наглая! Ты себялюбивая! Вот что я о тебе думаю!
Я завернула за угол, хотя мне надо было совсем в другую сторону. Ладно, как-нибудь выберусь. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Ведь меня с детства учили, что бы ни случилось, идти с высоко поднятой головой. Никто не должен знать, как мне обидно.
Поплутав по коридорам, я наконец добралась до третьего этажа. И не успела я оказаться на лестничной площадке, как тотчас же разревелась в три ручья. Слова Бейдена снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Я даже схватилась за живот, поскольку каждое обидное слово было точно удар под дых.
Ну все, парни! Вы меня достали! К моменту нашей следующей встречи у меня будет готов план, как от вас отделаться. Я их так разозлю, что они волей-неволей повторят то, что говорил Бейден... Но его я вообще не провоцировала! И тем не менее он высказал все, что у него накипело. Тогда что со мной не так, если меня отвергают просто потому, что я это я?
Похоже, Бейден все-таки достиг своей цели. А ведь как хорошо все начиналось! Когда месяц назад я вытягивала бумажки с именами, мне казалось, будто передо мной открывается миллион возможностей. А сколько еще мужчин не стали подавать заявление, с ходу отвергнув меня?
Неужели люди считают меня наглой? Эгоистичной? И чему они радуются больше: моим романтическим встречам или моим неудачам?
Встряхнувшись, я направилась в свою комнату и неожиданно обнаружила под дверью Эрика, который наверняка заметил, какая я зареванная.
Я смахнула слезы, но припухшие веки и красные щеки говорили сами за себя. Видеть меня в таком состоянии Эрику было явно неловко, но единственный способ показать, будто ничего не случилось, — вести себя так, будто ничего не случилось.
Когда я подошла к Эрику, он низко поклонился, бросив на меня печальный взгляд.
— Похоже, я выбрал не самое удачное время, — произнес он с легкой тенью сомнения в голосе.
— Ничего страшного, — улыбнулась я, взяв себя в руки. — Буду рада помочь чем смогу.
Эрик замялся, явно прикидывая в уме, стоит ли продолжать.
— Я хотел поговорить с вами о Генри. Но не думайте, он меня не уполномочивал! Просто я решил, что, если бы не трудности перевода, он непременно пришел бы сам. Но он ужасно смущен. — Эрик нервно сглотнул. — Он рассказал мне... хм... о том поцелуе.
— Я догадалась, — кивнула я.
— Он боится, что переступил черту. По его словам, он вас обнял, чего не следовало делать, но он все-таки это сделал и теперь...
— На самом деле ничего страшного не произошло. Он... Мы... — Я отчаянно искала более точную формулировку. — Мы пытались найти общий язык, и когда нам не хватило слов, это сработало...
По какой-то непонятной причине мне было неловко обсуждать Генри с его переводчиком, хотя тот наверняка и так в курсе наших дел.
— Значит, вы него не сердитесь?
Я едва не расхохоталась Эрику прямо в лицо. Ну надо же до такого додуматься!
— Нет, конечно. Я еще не встречала никого добрее его. И я ни капельки на него не сержусь.
— А могу я взять на себя смелость передать ему ваши слова?
— Естественно. — Я вытерла глаза, еще больше размазав тушь. — Фу!
— Ваше высочество, вы в порядке? — Эрик говорил ласково, но, слава богу, без намека на жалость.
Меня так и подмывало рассказать ему о недавнем инциденте, но я побоялась выйти за рамки приличия. Одно дело говорить о Генри, но совсем другое — обсуждать других претендентов.
— Да. Скоро буду. Не беспокойтесь обо мне. Лучше ступайте успокойте Генри.
Судя по его глазам, Эрика явно тяготила возложенная на него миссия. И тем не менее он сказал:
— Сделаю все, что от меня зависит.
— А что, Генри действительно хочет, чтобы его успокоили? — испытующе посмотрела я на Эрика.
— Нет, он хочет другого. Он хочет вас, — покачал головой Эрик. После обидных слов, брошенных мне в лицо Бейденом, в такое было трудно поверить, но Эрик говорил весьма убедительно. — Понимаете, он вами просто бредит. Каждый день в Мужской гостиной я перевожу ему книги по политологии или пытаюсь объяснить разницу между абсолютной монархией и конституционной монархией, к какой мы привыкли у себя в Свендее. Он даже... — усмехнулся Эрик, — изучает манеру ваших братьев стоять и ходить. Он всячески пытается быть достойным вас.