На этот вечер у них с Александрой был намечен светский выход, но до него еще имелась пара спокойных часов блаженного ничегонеделания. Кис развалился на диване, пока Саша принимала душ – под этим коротким словом, помимо душа как такового, понимался длинный перечень различных мероприятий, как-то: нанесение кремов, сушка волос, макияж… Потому душ выходил долгим, и можно было успеть бездумно поваляться.
Можно было бы. Но мысли против воли думались, протыривались через серое вещество, проделывая в нем ходы, как кроты. Алексей, решительно вознамерившийся дать мозгам заслуженный отгул, вынес мыслям категорическую ноту протеста, демонстративно стрельнул пультом в телевизор и уставился в экран, пытаясь вникнуть в смысл какого-то интервью… Но вникать оказалось не во что, и мысли, почуяв свободу, принялись с новой силой прогрызать ему череп…
Пришлось сдаваться «кротам». Рыли они, конечно, вокруг Аллы Измайловой – обрывками всплывали разговоры и сцены, выражение ее постоянно менявшегося лица… В ней была загадка, в этой женщине, причем загадка, которую она намеренно загадала. Она не хотела, чтобы разглядели ее, настоящую, – вот в чем фокус…
В целом явление было вполне знакомо. К примеру, приятель детства Алексея, парнишка тонкой душевной организации, чувствительной и ранимой, настолько стеснялся показать свою незащищенность, что в результате «перезащитился»: умница по природе, он стал пересыпать свою речь плоскими хохмами и примитивными шутками, грубоватыми приколами и прочим арсеналом того же качества. Видать, желание подладиться под чуждый ему, но пугающий своей жестокостью мир было сильнее, чем природная утонченность восприятия, и все замолкло в его душе из страха: и вкус, и ум, и деликатная чуткость… И сегодня в нем уже почти невозможно разглядеть ту самую тонкую душевную организацию – маска простовато-хамоватого парня намертво приросла к лицу, как когда-то в пластической миниатюре Марселя Марсо, знаменитого французского мима, которого Алексей видел еще в юности по телевизору.
Но Алла – это был совсем другой случай. Тут и речи быть не могло о «приросшей маске», о нет, это был виртуозный спектакль свободной смены масок, намеренный каскад мини-ролей, предназначенный укрыть от чужих глаз – глаз детектива – ее настоящую личность. Как известно, ложные ходы, обманные пасы, подсадные утки – все эти хитрости служат только одной цели: отвлечь внимание. Запутать, не подпустить к тому уязвимому месту, где защита слаба.
Знать бы еще, где это место…
К передаче комплимента, полученного от актрисы, по назначению, то бишь Александре, он приступил, едва она вышла из душа. Он его смутно беспокоил, этот комплимент. Не то чтобы он к комплиментам не привык, не так уж редко он их получал: он сталкивался с людьми в экстремальной ситуации горя и растерянности, и они, чувствуя его понимание и поддержку, бывало, говорили ему слова благодарности. Но Алла сделала необычный комплимент, просила даже его любимой женщине передать, а ведь она пока не чувствует себя ни в растерянности, ни в горе… Во всяком случае, старается именно в этом убедить детектива.
– Саша, ты знаешь, кто я? – интригующе произнес Кис.
– Неплохое вступление, – хмыкнула Александра. – До сих пор я полагала, что да, но после столь торжественного пролога успела усомниться! Можешь считать, что закуску я проглотила. Что на горячее?
– Измайлова просила передать, что тебе сильно повезло!
– С чем? – озадачилась Саша.
– Не с чем, а с кем! – внес поправку Кис. – Со мной, конечно же! Она даже пожалела, что не встретила меня раньше, – вот как!
– В каком смысле? – опешила Александра.
– Она просила не подозревать никаких двусмысленностей, пояснив, что я просто «примиряю ее с действительностью».
– Вот как?.. Я ее понимаю, – пожала плечами Александра. – Меня тоже.
Тут уже опешил Алексей:
– То есть?.. Что же, интересно, во мне такого необыкновенного, что…
– Ты просто нормальный, Алеша.
– М-да… У тебя на комплиментах, душа моя, не зажируешь…
– Ты что, Алеша, это же и есть комплимент! Комплиментище даже! Ведь это только слово такое: норма, нормальный. Вроде эталона или сверхточного гринвичского времени. Все же остальные часы в мире непременно отстают или спешат, все линейки в мире страдают лишними или недостающими миллиметрами… Норма – это идеал! А идеал недостижим. Так что ты идеальный мужчина, Алеша. Очень редкий. Спроси у Веры, она тебе расскажет, много ли нормальных людей в мире… Измайлова прожила бурную жизнь и научилась быстро разбираться в людях, только и всего.
– Ум-м, – промурчал Кис, зажмурив глаза. – И давно ты это знаешь?
– Что именно?
– Что я идеальный мужчина?
– С самого начала, – пожала плечами Саша.
– И все это время ты молчала?! – рыкнул он и, поймав ее за халат, притянул к себе так, что она рухнула ему на колени. – Негодница!
– Боялась идеального мужчину испортить, – со смехом пыталась уклонить шею Александра от его щекотных поцелуев: он нарочно так водил по ее шее одними губами, зная, что вся ее кожа непременно покроется мурашками… А потом так смешно целовать мурашки…
– А все-таки, Саша, ты думаешь, что ничего такого за словами Измайловой нет?
– В каком смысле? Ты подозреваешь, что она хочет тебя соблазнить? – ехидно хихикнула Александра.
– Да нет, – серьезно ответил Кис, – я не шучу… Какой-то уж очень веский комплимент получился… Не знаю даже, как сказать… Странные слова.
– Честные, Алеша. Они не пустые, они выстраданные. Много ей, видать, в жизни пришлось хлебнуть. Тебя не каждый оценит – только тот, кто…
Она умолкла, словно не решаясь произнести дальнейшее. Алексей ждал, не переспрашивал, не торопил, хотя очень хотел услышать продолжение. Уже не для того, чтобы разобраться в чувствах Измайловой, но услышать о чувствах Александры. Она так редко говорила о них… Да что там редко! Практически никогда.
– Я хотела сказать: «Тот, кто нахлебался дерьма», – задумчиво проговорила она, – но поняла, что это неправильно: его всякий нахлебался, даже последний негодяй. Как известно, каждый мошенник считает, что вокруг честных людей недостаточно! Тут дело в другом: в параметрах оценки. Тебя оценить может только тот, кто знает толк в душах… А знает в них толк тот, кто страдал.
– Красивая, талантливая, известная, богатая – с чего бы Измайловой страдать?
– Тот, кто хоть чем-нибудь выделяется из толпы, всегда привлекает к себе чрезмерно много внимания, чрезмерно много зависти и нездоровой любви… А это для души опасно, особенно в юности, когда душа еще беззащитна…
Алексей прижал к себе Александру и ничего не ответил.
* * *
Вечером пришлось тащиться в ресторан-клуб «Климентьич»: сопровождать Александру. Она решительно не желала идти туда одна: это было место тусовки телешоу-бизнесменов, народца циничного и развязного, и Александра на подобных вечерах цепко держала Алексея под руку, демонстрируя всем охотникам, что она занята. У нее были свои задачи на этот вечер: она готовила большую статью о массовом промыве мозгов с помощью рекламы и намеревалась вытащить несколько реплик у известных телевизионных деятелей.