— Ой, — только и смогла я из себя выдавить.
Брат был немного более многословен, но повторять то, что он озвучил, ни одна приличная фьорда не стала бы. За такие выражения, совершенно неподходящие представителю нашей семьи, брата осудить я никак не могла. Скорее сама пожалела о скудости словарного запаса. Потому что фьорд Сэйсисай оказался почти точной копией нашего с Бруно отца, разве что у последнего не было хвоста и этих удивительно загнутых назад небольших рогов. Очень похоже, что тяга к хвостам — это у нас семейное…
— В чем дело, Соледад? — вместо приветствия недовольно сказал демон, неприязненно глядя на бабушку. — Я так понимаю, это твои внуки? Не очень-то хорошо они воспитаны.
— Бруно, ты же говорил, что вы его проходили. Значит, должен был магографию видеть, — прошептала я брату. — И как только ты не заметил?
— В учебниках вообще магографии неудачные, — смущенно сказал брат. — Да и кто их там рассматривает?
Я поняла, что политологию эту он и не открывал ни разу. Что на лекции, где только фамилии назывались, в голову вложилось, с тем к пятому курсу и пришел. Гость смотрел на нас в некотором недоумении, которое совсем не мешало проявляться высокомерной презрительности на лице — выражению, внезапно напомнившему мне обычную мину собственного брата.
— Да-а, — протянула бабушка в легкой задумчивости, — совсем забыла я за эти годы, как ты выглядишь. Сын-то в детстве на меня походил…
— При чем тут твой сын? — высокомерно сказал Сэйсисай. — Честно говоря, я был весьма удивлен, получив твое сообщение. Я тебе обещал, конечно, что выполню одну твою просьбу, но столько лет прошло, что с твоей стороны даже некрасиво напоминать мне об этом. Но мы, представители Корбинианского королевства, обещания не нарушаем.
— Не слишком ты торопился, — не менее высокомерно ответила ему бабушка. Больше всего она сейчас походила на королеву в изгнании — манеры у нее были воистину царственные. — Я была уверена, что на свободе мы уже не окажемся, вполне в духе нашего монарха было бы устроить показательную расправу над такой известной семьей, как наша. Я была готова к такому исходу. Единственное, что я могла сделать, — попросить тебя помочь Лисандре, которая осталась на свободе, но без какой-либо поддержки, — она кивнула в мою сторону и продолжила: — Но она сама великолепно справилась. Да, Берлисенсисы не нуждаются в помощи каких-то там Сэйсисаев!
Ноздри гостя затрепетали от гнева, который при всем желании скрыть уже не удалось бы — хвост демона хлестал по стоящему рядом стулу, показывая, что настроение его далеко от идеального. На меня он даже не посмотрел, развернулся к входной двери, но был удержан пришедшим с ним другом.
— Постой-ка, Айд, — сказал он с превеликим удивлением в голосе. — Если бы у фьорда Берлисенсиса был хвост, я бы мог поклясться, что вы родственники. Сходство просто поразительное!
Сэйсисай обернулся и пристально уставился на моего папу, который ответил ему взглядом, далеким от дружелюбия. Похоже, он уже успел пожалеть о своем решении поужинать вместе с демонами.
— Соледад? — чуть дрогнувшим голосом спросил гость.
Бабушка задумчиво разглядывала салфетку на своих коленях и совсем не торопилась с ответом. Зато высказалась мама.
— А хвостик Бруно мы еще в младенчестве купировали, — радостно сказала она, глядя на свекровь. — Я всегда думала, откуда у малыша такое могло быть. А оно вон что. В этой семье фьорды могут увлекаться тем, чем считают нужным. Хвостами, к примеру…
Хвост новоявленного дедушки обвис как ленточка, а сам он тяжело плюхнулся на стул, который недовольно заскрипел, но устоял. Он недоверчиво посмотрел на нас с Бруно.
— Получается, они — мои внуки?
— Этого не может быть, — твердо сказал Бруно и с надеждой добавил: — Мама, как всегда, что-то перепутала. Откуда у меня мог быть хвост, ведь у папы же его не было?
— Нам пришлось его купировать, чтобы никто не догадался, — без тени раскаяния ответила бабушка.
— Что? — почти прорычал Сэйсисай. — Ты изуродовала моих потомков?
— Видишь ли, дорогой, в семье Берлисенсис никак не мог родиться ребенок с хвостом.
— У меня все-таки был хвост, — с ужасом сказал Бруно.
— Не переживай, малыш, — заявил дедушка, — сейчас утраченные части тела можно отрастить. Уж на это я денег не пожалею.
— Спасибо. Жил без хвоста, проживу и дальше, — потерянно пробормотал брат.
— А у меня хвост тоже был? — с надеждой посмотрела я на бабушку.
Я уже даже представить успела, как здорово будет, когда мой хвост сплетется с хвостом Тарниэля, а его губы…
— Нет, боги миловали, — прервала мои мечты бабушка.
— Тогда тебе ничем уже не помочь, — с сожалением сказал Сэйсисай.
— Да нам помогать и не нужно, — высокомерно сказала бабушка. — Можете быть свободны, фьорд. Больше мы вас не побеспокоим.
— Соледад, неужели ты думаешь, что я оставлю своего сына и внуков? — почти прорычал новоявленный дедушка. — Ты обязана была мне сообщить, если уж решила оставить моего ребенка.
— Для аборта в то время требовалось согласие либо родителей, либо отца ребенка, если ты помнишь, — неприязненно процедила бабушка. — К родителям я обратиться не могла, попросила кузена. А он предложил выйти за него и узаконить рождение ребенка. Золотой души был человек, настоящий Берлисенсис. Так что это было не мое решение, фьорд. Вас же моя судьба не интересовала, так к чему теперь какие-то претензии?
— Вспомни, меня выставили из вашей страны! — возмутился Сэйсисай. — А когда мне удалось вернуться, оказалось, ты уже замужем. И что я должен был думать?
Бабушка равнодушно пожала плечами. История эта была столь давняя, что, очень похоже, к бывшему любовнику чувств у нее никаких не осталось. За прошедшие пятьдесят с лишним лет она и себя, и других убедила, что настоящим отцом ее сына был муж, а не какой-то там демон, преступивший законы нашей страны. Она еще раз предложила гостям покинуть наш дом и не приходить более. Но фьорд уходить не пожелал. Он по-хозяйски расселся и начал говорить, что они с бабушкой должны пожениться, тогда он усыновит их общего сына. Его совсем не смущало, что папа совсем не нуждается в усыновлении. Также он настаивал на возвращении потомкам главного семейного признака — хвоста. Бруно слушал все это с ужасом. Он так привык гордиться собственной внешностью и фамилией, и узнать, что и то и другое досталось ему не совсем правильным путем, для него оказалось большим ударом. Но я уверена, что нарастить ему хвост бабушка не позволит.
Об ужине уже все забыли, настолько тяжелым оказалось это потрясение для нашей семьи. Произошедшим наслаждалась только мама — впервые за много лет ей удалось забить гол в ворота соперника. Да еще какой гол — триумфальный. С интересом слушал наши семейные разборки и фьорд, который пришел с дедушкой. Видно было, что все это его ужасно забавляло. Я подумала, что ему никто не предложил даже сесть, что очень некрасиво с нашей стороны.