– Эй! – попытался успокоить ее Белинджер.
– Помолчи! – она подошла к роботу Мэрдока. – Ну и где твоя рыжуха? А? Говоришь, она хотела помочь тебе? Что ж, сейчас самое время! Пусть покажется, и обещаю, я дам ей шанс объясниться.
– Тебе нужно поспать, – сказал Белинджер.
– Нет! – голос Квое сорвался на крик. – Если этот чертов робот знает, как изменить написанную Борком судьбу, то пусть скажет мне!
– Квое!
– Заткнись, Белинджер! Ты ничего не понимаешь! Совсем ничего! – Квое сжала в руке горящую сигарету, обожгла пальцы, но не почувствовала этого. – Может быть, это наш единственный шанс, – выдохнула она…
* * *
Все это напоминало сон. Файоли взбиралась на вершины мусорных куч, спускалась и снова взбиралась. И где-то в мыслях все эти кучи были барханами, а свалка безбрежным океаном песка, разогретого солнцем. Нога подвернулась, и Файоли упала. Робот-Персибал застыл за ее спиной. Возле самого лица в груде тряпья и копошащихся червей лежала выброшенная кем-то кукла. Она смотрела на Файоли единственным голубым глазом. Другой был вырван. За ним виднелись провода и микросхемы. Файоли протянула руку и прикоснулась к кукле. Голубой глаз моргнул. «Ма-ма», – сказала кукла механическим голосом. «Такие куклы могли бы быть и у моих детей», – подумала Файоли. Она обернулась и посмотрела на своего робота. Но вместо детей у нее остался лишь киндрид, куча долгов и старый кольт, готовый выскользнуть из вспотевших рук.
– Я, наверное, сошла с ума, – сказала роботу Файоли.
– Ты не сошла с ума, – сказал робот-Персибал. Она заглянула в его черные глаза и заставила себя подняться. – Еще один бархан, – сказал робот.
– Еще одна мусорная куча, – поправила его Файоли.
* * *
Киндрид засмеялся так неожиданно, что Белинджер едва не пристрелил его. Пробившиеся сквозь тучи солнечные лучи заблестели в ярко-рыжих волосах.
– Эй, дядя! Ты полегче с этой игрушкой! Она вообще-то убивает. Ты знаешь об этом? – закричал на Белинджера робот.
– Это она? – спросила Квое Мэрдока.
– Ни с кем не спутаешь, правда? – он улыбнулся сдержанно, с тенью цинизма. Улыбнулся, как улыбаются невинные, осужденные на смерть, за минуту до казни.
– Так это правда? – спросила Квое киндрида. – Я имею в виду то, что ты рассказывала о планете и жизни там.
– Смотря что вам наговорил этот недотепа! – прищурился робот.
– И ты знала, что мы придем за твоим хозяином?
– Он не мой хозяин!
– Ты знала, что мы придем? Да или нет? – Квое волновалась. Наверное, надежда всегда волнительна. Да, пожалуй. Именно надежда. Именно она заставляла тело дрожать, а сердце биться сильнее. Надежда, на существование которой было страшно надеяться. – Знала или нет?
– Ну, что все закончится на свалке, нет, – сказал робот.
– Так все закончится? – спросила Квое.
– Думаю, да, – кивнул робот и посмотрел на Белинджера. – Для всех закончится. – Квое похолодела. Надежда лопнула, как мыльный пузырь.
– А если я смогу остановить это? – спросила Квое.
– Не сможешь.
– Почему?
– Потому что не все зависит от тебя, – киндрид кивнул в сторону кучи искореженного железа и старых рекламных вывесок.
– Какого… – Белинджер замолчал, увидев направленный на него кольт Файоли.
– Не делай этого! – крикнула ей Квое.
– Почему?
– Да, почему? – подхватил вопрос разгневанной женщины рыжеволосый робот. – Ну же. Скажи нам. Не бойся!
– Сама скажи.
– Вот еще!
– Скажи!
– Не буду! – встал в позу робот.
– Скажи, мать твою! Скажи, иначе я…
– Тихо! – Файоли растерялась, насколько твердым получился у нее голос. – Что здесь происходит? – она смотрела то на рыжего робота, то на Квое. – Вы что? Вы хотите убить этого мальчика?
– Его зовут Мэрдок, – сказал робот.
– Вы хотите убить его, да?
– Мэрдока.
– Да заткнись ты, железяка!
– Да мне вообще наплевать, – лицо рыжеволосого робота снова начало становиться безликим.
– Нет! Нет! Нет! Нет! – закричала ему Квое. – Не смей уходить! Пожалуйста!
– Ну, раз так, – рыжуха снова стала рыжухой.
– Расскажи ей про Мэрдока, – попросила Квое робота.
– Что ей рассказать?
– Расскажи про его жизнь. Про его жену. Про его ребенка. Расскажи о том, что его ждет здесь и как он может избежать этого.
– Уже не может.
– Может.
– Это еще почему?
– Эй! – окрикнула их Файоли. – Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?!
И после, когда история Мэрдока подошла к концу, глядя в глаза Белинджера:
– Так значит, я не ошиблась? Значит, помимо жизни моего мужа ты хотел забрать и жизнь этого мальчишки?!
– Не совсем, – сказал рыжеволосый робот.
– Что?
– Это я, – прошептала Квое, но Файоли ее услышала. Лицо ее побелело. Мысли спутались, отказываясь понимать услышанное.
– Что значит «это ты»?
– Это я убила вашего мужа.
– Нет, – Файоли сжала кольт так сильно, что он едва не выскользнул из ее рук. – Нет, – она нацелилась на Квое, снова на Белинджера и снова на Квое. Мышцы начинало сводить от напряжения.
– Она врет, – сказал Белинджер. Файоли почти нажала на курок. Почти.
– Так кто же? – она подумала, что может убить их обоих.
– Но что это изменит? – спросил рыжеволосый робот.
– Что?
– Ты хочешь убить их, но от этого никому не станет лучше.
– Ты просто робот!
– Верно, как и тот, что стоит за твоей спиной и направляет твою ярость. Почему-то ты слушаешь его, но не хочешь слушать меня.
– Он был моим мужем!
– И твой муж хотел убивать людей? Сомневаюсь.
Файоли обернулась и посмотрела на своего робота.
– Персибал? – спросила она. Киндрид молчал, опустив голову.
* * *
Вечер был звездным.
– Ты уверена, что хочешь улететь? – спросил Кейн. Квое кивнула. Он обнял ее и попытался поцеловать.
– Не стоит, – Квое осторожно отстранилась.
– Так ты снова с Белинджером?
– Угу.
– А как же Пэм?
– Переживет.
– Переживет… – Кейн нахмурился, словно пробуя это слово на вкус, как хорошее вино, проверяя его букет и качество урожая. – Переживет, – он громко рассмеялся. – Черт! Придется теперь ловить форель одному!