– Да, – сказал голем. – Послания Должны Быть Доставлены. Так Написано У Меня На Плате.
– Это свиток в голове голема, на котором записаны его команды, – объяснила госпожа Ласска. – Конкретно у Ангхаммарада это глиняная табличка. Тогда еще не было бумаги.
– Ты и правда доставлял послания королям? – спросил Грош.
– Многим Королям, – ответил Ангхаммарад. – Многих Империй. Многих Богов. Все Прошло. Все Проходит, – голем заговорил глухо, как будто зачитывал по памяти. – Ни Потоп, Ни Лед С Небес, Ни Непроницаемое Молчание Нижних Сфер Да Не Воспрепятствуют Гонцу В Исполнении Его Священного Долга. Не Задавай Вопросов О Саблезубых Тиграх, Смоляных Ямах, Больших Зеленых Зубастых Тварях И О Богине Цоль.
– У вас тогда уже были большие зеленые зубастые твари? – спросил Тропс.
– Больше. Зеленее. Зубастее, – прогремел Ангхаммарад.
– А богиня Цоль? – спросил Мокриц.
– Не Задавай Вопросов.
Все задумчиво замолчали. Мокриц знал, что нужно сказать.
– И вы считаете себя вправе решать, может ли он быть почтальоном? – тихо сказал он.
Почтальоны на минуту сгрудились в кучку, после чего Грош повернулся к Мокрицу.
– Он почтальон, каких не бывает, господин Мокриц. Откуда ж мы знали. Ребята говорят… короче, это честь для нас, честь, говорю, с ним работать. Это ж как… это ж история, сэр. Это как… ну…
– А я всегда говорил, что Орден своими корнями уходит глубоко в прошлое, – сказал Джимми Тропс, сияя от гордости. – Почтальоны работали уже на заре времен! Вот узнают остальные тайные общества, что у нас есть член с той самой зари времен, они от зависти позеленеют, как… как…
– Как большие зубастые твари? – подсказал Мокриц.
– Точно! И против его товарищей мы тоже ничего не имеем, лишь бы дело делали, – щедро добавил Грош.
– Благодарю, господа, – сказал Мокриц. – Теперь дело за малым, – он кивнул Стэнли, и тот протянул перед собой две жестяные банки с синей краской. – Им нужна форма.
Все согласились, что Ангхаммараду будет присвоена почетная должность совсем старшего почтальона. Это казалось справедливым.
Прошло полчаса, и големы, еще липкие на ощупь, вышли на улицу. К каждому из них было приставлено по почтальону-человеку. Мокриц наблюдал, как люди поворачивают головы. Синий цвет переливался в лучах полуденного солнца, и Стэнли – молодчина – раздобыл даже маленькую баночку золотой краски. Что греха таить, големы выглядели впечатляюще. Они сверкали.
Людям нужно зрелище. Устрой им зрелище – и они, считай, у тебя в кармане.
За спиной у него раздался голос:
– Почтальоны шли, как на стадо волки, В синеве их и в злате сияли полки.
На какое-то мгновение, кратчайшую крупицу времени, Мокриц подумал: Я выдал себя. Она раскусила меня, не знаю как, но раскусила. Но потом мозг включился в работу. Мокриц повернулся к госпоже Ласске.
– Когда я был маленьким, я всегда думал, что полки – это часть доспехов, – сказал он ей и улыбнулся. – И я представлял, как воины по ночам сидят и полируют их до блеска.
– Как мило, – отозвалась госпожа Ласска и закурила. – Я приведу остальных големов, как только получится. Неприятностей, скорее всего, не избежать. Но Стража будет на вашей стороне. Один из вольных големов служит в Страже, и его там все любят. Впрочем, не имеет значения, из чего ты сделан, когда вступаешь в Стражу, потому что командор Ваймс лично проследит за тем, чтобы ты стал ищейкой до мозга костей. Более прожженного циника, чем он, свет не видывал.
– Это ты-то называешь его циником, – сказал Мокриц.
– Да, – она выпустила ртом дым. – Считай, это мое профессиональное мнение. Но спасибо, что нанял мальчиков. Хоть они и не понимают, что значит «нравится», но им нравится работать. А Помпа 19 относится к тебе с каким-то даже уважением.
– Спасибо.
– Я-то лично считаю, что ты тот еще жук.
– Я и не сомневался, – ответил Мокриц. Боги милосердные, о госпожу Ласску зубы можно было сломать. Знавал он женщин, которых ему не удавалось очаровать, но все они были снежинками по сравнению с ледяной неприступностью госпожи Ласски. Это была поза. А как иначе. Это была игра. А как иначе.
Он протянул ей папку с марочными эскизами.
– Что скажешь, госпожа… а как тебя называют друзья, госпожа Ласска?
Мысленно Мокриц произнес: Я не знаю, – и одновременно с ним она ответила:
– Я не знаю. А ты времени даром не теряешь. Что это?
Так это и впрямь была игра, и ему разрешили принять участие.
– Я надеюсь, их выгравируют на меди, – ответил он скромно. – Мои эскизы для марок.
Он изложил ей концепцию, пока она листала рисунки.
– Витинари отлично вышел, – сказала она. – Говорят, он красит волосы, представляешь? А это что? А, Башня Искусств… как это по-мужски. Доллар? Хмм. Что ж, хорошая работа. Что будешь делать с этим дальше?
– Вообще-то я думал сбегать к Цимеру и Шпульксу, пока никого нет, и обсудить оттиски.
– Это хорошо. Приличная фирма, – кивнула она. – Шлюз 23 работает на их производстве. Они содержат его в чистоте и не пишут на нем записок. Я каждую неделю проверяю всех трудоустроенных големов. Вольные решительно на этом настаивают.
– Удостовериться, что с ними хорошо обращаются? – спросил Мокриц.
– Удостовериться, что про них не забывают. Ты удивишься, когда узнаешь, сколько мануфактур в этом городе используют труд големов. Кроме «Гранд Магистрали», – оговорилась она. – Туда я их не пущу.
Сказано это было ледяным тоном.
– Гм… почему нет? – спросил Мокриц.
– Бывают клоаки, в которых даже големам не следует работать, – отрезала госпожа Ласска тем же непримиримым тоном. – И у големов есть принципы.
Любопытно, подумал Мокриц. Явно больная тема. Но вслух сказал:
– Не хочешь ли поужинать сегодня?
На долю секунду госпожа Ласска удивилась, но не больше, чем удивился сам Мокриц. Потом ее обычный цинизм вернулся на прежнее место.
– Я хочу ужинать ежедневно. С тобой? Нет. У меня дела. Спасибо за предложение.
– Да ничего, – ответил Мокриц отчасти с облегчением.
Девушка оглядела пустынный холл.
– Тебе не бывает здесь жутковато? Здесь не помешали бы обои в цветочек и немного взрывчатки.
– Всему свое время, – заверил Мокриц. – Но в первую очередь нужно разобраться с почтой. Чтобы все видели, что мы снова в деле.
Они посмотрели на Стэнли и Гроша, которые терпеливо перебирали письма на краю завала, – геологи у подножья почтовой горы. Карлики рядом с белыми насыпями.