– Привет, Генри. – Сис почесала щенка за ушами. – Они ведь уже окрестили тебя как положено?
– Ну конечно! – рассмеялась Грейс. – Мы сделали это вместе с Адс в Кранлей, как тогда, с Гладди. – Щенок ворчал и смешно клацал зубами, пока Грейс ласкала ему морду. Сонная тишина в саду лишь изредка нарушалась птичьим щебетом. – Вообще, он очень милый парень. Мне даже кажется, он догадывается, как мы тоскуем по Гладди, и всячески старается нас утешить. – Она печально посмотрела в сторону дубов, под которыми похоронили старого пса. Там, за чертой отбрасываемой деревьями тени, на участке обильно политой земли рос жалкого вида кустарник. – Видишь? Это молочай Миля из Эстрехэма. Граф был так любезен, что подарил его маме, когда она попросила.
– Но почему молочай? – скривила лицо Сис, снимая перчатку. – Он ведь такой колючий и голый! По мне, роза или рододендрон смотрелись бы гораздо красивее.
Грейс улыбнулась, отрывая Генри от оборки своего декольте.
– Потому что молочай Миля при хорошем уходе может прожить очень и очень долго. Мама надеется, что им будут любоваться наши внуки и правнуки, а память о Гладди и Табби надолго останется в нашей семье.
Табби к тому времени тоже умерла. То, что она успела дожить до весьма преклонного кошачьего возраста, нисколько не утешило ее хозяйку. Ада решила похоронить кошку рядом с Гладди, не сомневаясь, что причиной ее смерти стала разлука со старым приятелем по играм и соперником.
– Надеюсь, вашим правнукам не придет в голову откапывать их останки.
Сесили брезгливо поежилась. Потом сняла жакет и, повесив его на спинку стула, присела в тени. Грейс рассмеялась:
– Скажешь тоже!
Она ссадила Генри на траву, чтобы налить себе и Сис холодного чая и лимонада со льдом. Недовольный щенок тут же забегал вокруг, пока Грейс, сжалившись над ним, не взяла его на колени, где он наконец и устроился, подставив ей еще наполовину голый живот и поджав лапы.
– А разве Адс не дома? – спросила Сис, потянувшись за сахарницей.
– Уехала с мамой к Дженкинсам в тюльбери, – ответила Грейс. – У них окотилась кошка, и Ада решила присмотреть одного-двух детенышей для Шамлей. Она долго и думать не хотела ни о чем подобном, но, когда у нас появился Генри, все изменилось.
– А как у нее в Бедфорде? – Сесили надкусила сэндвич с ломтиками огурца и кресс-салатом.
– Отлично! – воскликнула Грейс, глотнув лимонаду. – Даже доклад уже делала два раза. Накануне ночью почти не сомкнула глаз и утром была белая как мел и дрожала. Однако достойно, очень достойно выдержала испытание. Но давай поговорим о тебе. Как ты, Сис?
Сесили взяла чашку.
– Как я? Прекрасно! Даже не знаю, с чего начать. На Ривьере все было великолепно, просто чудесно, несмотря на зиму и… – Глаза Сис вспыхнули, и она принялась описывать свою жизнь в Южной Франции и Париж: на каких балах ей довелось танцевать, с какими людьми познакомиться и чем она вообще там занималась.
Грейс слушала вполуха, постоянно уносясь мыслями в совершенно другом направлении. Она очнулась, лишь когда Сис дошла до конца своего подробнейшего рассказа и задала ей вопрос.
– Там я подыскала себе кое-что очень миленькое для приема у Олдерслеев, нечто в бело-голубых тонах и немного розового… Ты ведь будешь сегодня в Хедли Парк?
– Мама с папой пойдут, а мы с Адс остаемся дома, – ответила Грейс.
Сесили наморщила лоб.
– С Адс мне все более-менее ясно: до моего официального выхода в свет мне тоже не доставляло большого удовольствия стоять на балах где-нибудь в уголке, вместо того чтобы танцевать. Но ты? Ведь Ада не настолько мала, чтобы за ней надо было присматривать!
Грейс пожала плечами.
– Сейчас мне не до того.
Сесили осторожно поставила чашку и подняла глаза на подругу.
– Тебе все время не до того. Что-то не так?
Минуту-другую Грейс молча чесала Генри морду, к несказанному удовольствию последнего, а потом тихо ответила:
– Наших мальчиков с нами нет…
Долгое время их дружная компания составляла для Грейс целый мир, даже когда Ройстон, Стивен и Леонард были в Челтенхэме или за границей, а сама она в колледже. Когда же появились Саймон и Джереми, этот мир стал еще интереснее. И вот теперь он рушился изо дня в день, распадаясь на куски. Без Стивена, Леонарда, Ройстона и Саймона, и особенно без Джереми, те немногочисленные праздники, в которых Грейс в последнее время принимала участие, не доставляли ей радости. Вместе с друзьями исчезло нечто такое, без чего балы и приемы стали пошлыми и безвкусными. Теперь Грейс предпочитала им посиделки в тесной девичьей компании, с Адой, Мод, Кэтрин и другими девушками из Бедфорда, за чашкой чая или тайком пронесенной в колледж бутылкой вина, а также походы в театры, музеи или в те же чайные.
– Ну и что? – Сесили удивленно подняла брови. – Это же не повод все время торчать дома?
Грейс прижала щенка к лицу, зарывшись щекой в его мех.
– А тебе не приходило в голову, что, пока мы здесь веселимся, они там сражаются?
– Грейс, ты святая. – Сесили закатила глаза.
– Глупости. – Грейс поморщилась, потому что Генри принялся вылизывать ей лицо.
– Я думаю об этом не реже твоего, – с легким раздражением ответила Сесили. – Но оттого, буду ли я здесь торчать в четырех стенах, как ты, или выезжать в свет, там ничего не изменится.
– Конечно, нет, – согласилась Грейс. Теперь Генри уютно устроился на ее согнутой руке и заинтересовался рукавами платья. Щенок скорчил обиженную мину, когда Грейс осторожно потрепала его за загривок, отрывая от кружевной оборки, а потом зарылся мордочкой в складки ткани и засопел. – Но неужели мысль о том, что с ними может что-нибудь случиться, не мешает тебе танцевать?
– Уфф… – устало выдохнула Сис, принимаясь за начиненное джемом печенье. – Ну, что с ними может случиться? В Каире все тихо. Наши мальчики, поди, днями напролет слоняются по казарме или гуляют по городу. О чем я, собственно, должна беспокоиться?
Грейс ласково потрепала задремавшего Генри за ухо.
– А если там не будет так спокойно?
– А если, а если… – недовольно проворчала Сесили. – Войска Империи во всех отношениях превосходят все армии мира, а уж тем более этих варваров. Почитай газеты… И все-таки, Грейс, что с тобой случилось? Раньше ты не была такой задумчивой.
Грейс молчала, продолжая гладить маленькое собачье тельце на своей руке. Щенок сжался в комок, шумно втянув в себя воздух, и снова вытянулся. Из головы у нее не шло последнее письмо, которое Джереми отправил из пышущего зноем Каира в середине июля. В нем он поделился с ней мыслью, что военные действия в Африке могут начаться в любой момент. На этот раз мятеж вспыхнул на юге, в Судане, и на его подавление якобы намереваются послать египетские войска под командованием некоего отставного британского полковника и кучки офицеров из разных стран, состоящих на службе у хедива. Вероятно, это произойдет уже в сентябре.