— Ничего.
— А сегодня утром, когда Кейд сказал… то, что он сказал, тебе стало больно не только от его слов. Могу поклясться, что ты поморщилась.
— У меня была изжога или небольшая отрыжка. Что-то такое.
— В груди?
— Да, но… это пустяки. Все прошло. Кроме того, врачи предупреждали, что могут быть боли.
— Могут, если состояние ухудшится! Энн, ты должна держать нас в курсе. Может быть, ты слишком перетруждаешься.
— Я вообще ничего не делаю. Только книги читаю на пляже, смотрю телевизор и гуляю.
— И на лошадях катаешься.
— Да, катаюсь на лошадях. Но если это слишком, в таком случае…
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, почему она замолчала. Энн смотрит на приближающуюся к нам пожилую пару, при этом оба подозрительно улыбаются. Старик держит розу на длинном стебле. Остальные тоже видят эту странную парочку, мы все замедляем шаг, чтобы понять, что происходит.
Поравнявшись с Энн, старик протягивает ей розу.
— Мне кажется, это ваше, — говорит он, и они со спутницей продолжают идти дальше.
— Подождите! — окликает Энн. — За что?
Старик оборачивается, подмигивает сестре, но продолжает идти.
Все в возбуждении толпятся вокруг Энн.
— Почему он подарил тебе розу? — спрашиваю я.
— Наверное, старый лис, — замечает Бри, — любит польстить молоденьким девочкам.
Папа выглядит встревоженным. Он продолжает смотреть вслед пожилой паре.
Мама первой замечает, что к стеблю, как раз под лепестками, привязана небольшая ленточка. На ней крошечная бумажка, как ценник, размером с мой ноготь.
— А это что?
Энн разворачивает записочку.
— Здесь написано «Н». — Она показывает ее всем, чтобы мы прочитали сами.
— Очень-очень странно, — протягивает Бри, когда записка попадает к ней. — Кто станет дарить цветы совершенно незнакомому человеку?
Не успела она это произнести, как мальчик лет восьми отбегает от родителей и направляется прямо к нам, пряча руку за спиной.
— Прошу прощения, — говорит он и достает из-за спины очередную розу на длинном стебле. Протягивает ее Энн и убегает.
— На ней очередная записка, — тут же замечаю я.
Энн продолжает таращиться на мальчика. Когда он подбегает к родителям, они все втроем весело машут нам и продолжают идти по пляжу.
— Здесь написано «Е», — читает Бри. — Н. Е.
Я не могу сдержаться.
— Не!
— Прекрасно, ты умеешь читать по буквам! — невозмутимо заявляет Бри. — Но что же это значит?
Энн переводит взгляд то на розу, то на мальчика, который ее подарил.
— Меня это пугает.
— В груди болит? — тревожится мама.
Энн закатывает глаза.
Еще минуту мы стоим на пляже, глядя на проходящих мимо людей и гадая, не вручит ли нам очередной прохожий розу. В конце концов папа говорит, что нам надо идти, но не успеваем мы пройти и двадцати шагов, как откуда-то появляется женщина и бежит к нам с розой. Не говоря ни слова и не снижая темпа, она протягивает цветок совершенно сбитой с толку Энн.
Что бы здесь ни происходило — точно происходит не случайно.
— Здесь буква «Т», — говорит Энн, прочитав очередную крошечную записку. — Нет.
— Что нет? — удивляется папа.
— Странно, — говорит Бри.
Мама посмеивается:
— Именно так я и подумала.
Следующие двадцать минут действо продолжается: каждые две минуты возникает новый прохожий с розой, к которой привязана записочка. В появлении людей нет никакой закономерности — кто-то юный, кто-то пожилой, кто-то идет один, кто-то с компанией, некоторые в купальниках, некоторые полностью одетые. Единственное, что их объединяет, — они все идут с розами, которые потом молча вручают Энн. Хотя многие улыбаются, а те, что помоложе, смеются.
— «Не то, что ты думае», — медленно читает Энн все записочки по очереди.
— Может быть, кто-то считает, что ты толстая, а не худая, — предполагает Бри.
Энн не обращает на ее слова внимания.
— Я уверена, что еще должна быть, по крайней мере, одна роза.
Когда мы двигаемся дальше к югу, мимо Хейстек Рок, я внимательно изучаю пляж. К этому времени мы все на сто процентов уверены, что где-то в толпе прячется Тэннер. Поэтому неудивительно, что, когда люди впереди расступаются, посредине оказывается один-единственный человек.
И он держит розу.
И улыбается до ушей.
Еще секунду назад папа улыбался, но теперь он вне себя от злости.
— Я же сказал тебе, чтобы ты держался подальше от моих дочерей, — рычит он.
Мы все замираем на месте.
Кажется, Тэннер его не слышит. Он, продолжая улыбаться, направляется к нам. Наконец, оказавшись от Энн на расстоянии вытянутой руки, останавливается и протягивает ей розу.
Она быстро читает записочку.
— «ШЬ», — вслух читает она. — «Не то, что ты думаешь».
Она не успевает ничего сказать, как Тэннер пускается в объяснения:
— Это не то, что ты думаешь, Энн. Девушка, с которой я был, — это моя сестра Лаура. Она живет с отцом в Портленде.
Энн изумленно смотрит на окружающих. Мама счастливо улыбается, явно радуясь тому вниманию, которое оказано Энн. Папа выглядит… смирившимся. Выражение лица Бри трудно понять, потому что она кусает губу.
— Я действительно сожалею, — продолжает Тэннер. — Если бы я знал, что ты видела нас вместе, я бы все объяснил.
Тут же с вопросом встревает папа:
— А почему это ты с сестрой вообще ходишь под ручку?
Неожиданно Тэннер краснеет:
— Мне немного стыдно. Мы как раз шли в магазин, и я рассказывал ей об… об Энн. И она спросила, держались ли мы за руки, а я… — На секунду он запинается, продолжая нервно смотреть на нашего отца. — Как бы там ни было, она сказала, что это круто, когда девушка держит парня под руку. Более романтично и все такое. Она как раз показывала мне как. Должно быть, тогда вы мимо нас и проезжали.
Повисает неловкое молчание, которое наконец прерывает папа еще более неловким:
— Ой!
— Вот именно «ой»! — повторяет мама. — Прости, Тэннер, что выставили тебя за дверь. Но следует отдать тебе должное… — Она кивает на Энн и розы, — за все это. Очень мило.
Тэннер, кажется, вздыхает с облегчением.
— Вы сказали, что домой ход заказан, поэтому я решил, что у меня единственный шанс — встретить вас на пляже.