Ванина душа стремительно приближалась к какой-то огромной трубе или чему-то вроде тоннеля. Ей очень не хотелось покидать своё, хоть и безжизненное тело, маму, едущую в больницу, но поделать она ничего не могла: сопротивляющуюся душу втягивала в трубу какая-то непреодолимая сила с таким страшным свистом, какого Ваня при жизни никогда не слышал.
Этот свист был просто устрашающим. Появилось ощущение, что его проглотило какое-то огромное чудовище, издающее этот непостижимый звук. Ване очень хотелось, чтобы этот звук прекратился, и он закрыл уши, но понял, что ушей у него нет, как нет и рук, потому что тела, к которому он привык, больше не было.
Вдруг посреди кромешной тьмы стремительное движение остановилось. Новое тело повисло, как в невесомости, и закачалось в совершенной беспомощности. Было очень страшно. Ваня крутил своей новой головой на все стороны, чтобы что-то увидеть, но вскоре понял, что это совершенно бесполезно, потому что, не поворачивая головы, он видел то, что было у него за спиной. Если бы не было так страшно, то новое состояние было бы даже интересным.
Ваня беспомощно висел среди этой устрашающей темноты, пока не почувствовал нечто вроде волнового удара от появления слева от него какого-то существа. Сначала он не смог различить в темноте его очертаний, а видел только два огненных глаза, устремлённых на него. По мере приближения огненных точек Ваню всё сильнее и сильнее охватывал леденящий беспомощную его душу ужас. Он хотел отскочить в сторону, но не мог пошевельнуться. Наверное, то же самое должна была чувствовать запутавшаяся в паутине муха при приближении паука.
Когда непонятное существо приблизилось настолько, что Ваня смог отчётливо его видеть, он почувствовал невыразимый смрад, исходивший от непрошеного гостя. Если бы Ваня был живой, то мог бы, по крайней мере, прикрыть ладонью нос, но в этом новом состоянии от этого ужасного смрада не было никакого спасения.
Смердящее существо приняло форму, напоминающую Ванину, и стало похоже на такого же мальчика, как и он, только состоящего из густого чёрного газа, с огненными глазами, горящими невообразимой ненавистью.
– Добро пожаловать в мир волшебства и приключений! – прошипело газовое страшилище.
– Гарри? – только и смог выдавить из себя Ваня.
– Да, да, – расхохоталось злобное существо. – Да, доверчивый дурачок, это я, твой Гарри. Ты был лакомой рыбкой и просто удивительно, как легко ты попался на крючок. – Газовый Гарри снова расхохотался. – Я за тебя получу повышение! – проревел он, содрогаясь в конвульсиях. – Мало кто здесь добивается таких результатов в такие кратчайшие сроки.
– Отпусти меня, – взмолился Ваня.
Газовый Гарри зашёлся диким смехом, так что Ваня был уже не рад, тому, что сказал.
– Всё, дружок, время ушло, – злорадно прорычал глазастый сгусток, не переставая при этом хохотать. – Я тебе не золотая рыбка исполнять твои желания. Теперь ты – мой раб, который будет всегда, во веки веков, исполнять то, на что будет моя воля!
– Господи! – крикнул Ваня, что было сил, – помоги мне!
– Поздно, ты кровью запечатлел отречение от Него. Аминь, – добавил газовый сгусток и снова зашёлся своим отвратительным хохотом, от которого Ване становилось невыносимо тяжело.
– Ты – там, где твоё сердце, запомни! – продолжал Сгусток. – А теперь посмотри на себя: на момент ухода из жизни твоё сердце было с Гарри, которого создал Я, для уловления глупых душ детей. Ты думаешь, это писатели пишут книги? Нет, это мы, умные духи, вкладываем в их головы нужные нам мысли!
Раскатистое «ха-ха-ха, ах-ха-ха-ха» снова сотрясло всё Ванино существо, и ему показалось, что когда-то он уже слышал нечто подобное.
– Господи, прости меня, прости! – закричал Ваня ещё громче, чем в первый раз.
Ему было так невыносимо тяжело, так хотелось всё вернуть назад! Вся его короткая жизнь пронеслась у него перед глазами. Он вспомнил каждое мамино слово, каждую мамину слезинку.
Обращение к Богу приносило неимоверное облегчение страданий. Не успело отзвучать последнее «прости», как яркий свет ослепил его. «Умный дух» отскочил от этой внезапной вспышки, как ошпаренный. Ване сразу стало легче. Свет слепил, но только поначалу. Постепенно он стал привыкать к нему и смог увидеть того, кто его излучал.
«Ангел Хранитель?» – От одной этой мысли темнота, окружавшая измученную Ванину душу, просветлела.
Перед ним стояло существо непередаваемой словами красоты. Оно было похоже на ангелов, которых рисуют на иконах, но красота его была неземная. Всё его ангельское существо было светом, таким лучистым и мягким одновременно, что на него хотелось смотреть и смотреть. Этот свет согревал, утешал, успокаивал, потому что излучал то, чем одарил его Творец. Что-то подсказывало Ване, что он знает, что именно излучал Ангел, ведь, частичку этого света носила в сердце его мама. Это была частичка Божественной Любви, которой Творец щедро делится со своими созданиями, и не Его вина, что люди своевольно втаптывают её в грязь, как сделал Ваня с маминой любовью.
– Отдай его мне! Он мой! – Завопил сгусток тьмы, корчась от света, исходившего от Ангела.
– Не отдавай меня ему! Забери меня отсюда! – закричал Ваня, и, хоть слова его растворились в свете Ангела, огненный дух всё понял и без слов.
– Не могу, – беззвучно ответил он, и Ваня непостижимым образом услышал его ответ.
То место, где раньше было Ванино сердце, заныло так, что огненный дух распростёр свои крылья над страдающей душой, чтобы облегчить её муки.
– Ты отрёкся своей волей. Ты избрал тьму.
Каждое слово доброго Ангела было подобно смертному приговору. Один раз Ваня уже умер, значит, теперь его ожидала ещё одна смерть, страшнее которой не могло быть ничего.
Добрый Ангел обнял трепещущую Ванину душу своими сияющими крыльями и, как и прежде беззвучно, сказал:
– Но милосердию Божию нет предела. Тебе дарован ещё один шанс. Ты должен вспомнить сам или спасти того, кто поможет тебе вспомнить, КТО ТЫ ЕСТЬ.
– А если я не смогу? – Ужас охватил всё Ванино существо.
– Ты должен, – сказал Ангел и, немного помолчав, добавил: – Моё время здесь закончилось.
Бедная Ванина душа прильнула к своему Ангелу и крепко-крепко прижалась к нему.
– Моё время здесь закончилось, – ещё раз повторил Ангел. – Вот, возьми, в трудную минуту это поможет тебе.
Светлоликий Ангел протянул Ване такой крошечный фонарик, что его можно было спрятать в ладони, зажав пальцы в кулак, или за щекой. Внутри фонарика теплился огонёк.
– Что это? – спросил Ваня.
– Это молитвы твоей мамы. Если ты там сможешь вспомнить её и сказать «мама, помоги», огонёк в фонарике затеплится и рассеет тьму. Береги его. В нём твоё спасение.
Ангел исчез, а Ваня остался один в кромешной тьме. Но в руке у него был маленький фонарик. Он зажал его в ладони и хотел повторить слова, которым научил его Ангел, но в этот момент на эфирной шее Ваниной души затянулась петля.