– Вот как?
– Да, – гордо ответила Клио. – Жизнь, о которой я забыла за эти годы с тобой.
Ей не нравился взгляд, которым он смотрел на нее теперь.
– Ладно, – прошипел Джексон. – Лети в Афины, общайся с друзьями. А когда прилетишь, мы поговорим с тобой о Стефано Бьянко. Ты не знаешь, но у нас с ним давние счеты.
С этими словами Джексон надел ботинки и вышел за дверь. Едва оставшись одна, Клио опустилась на пушистый ковер. Белые стены квартиры стали смыкаться вокруг нее. Сказав себе, что самое сложное позади, она глубоко вздохнула.
Клио поднялась и прошла в кабинет Джексона. Здесь она включила его ноутбук, проверила содержимое всех ящиков в столе и комоде. Сердце выпрыгивало из груди, но Клио была уверена – сегодня он не вернется.
Она ввела пароль к базе данных компании Джексона. В их отношениях терять уже было нечего.
Глядя на древний афинский Парфенон, Клио чувствовала такой покой, которого не ощущала давно. Вчерашняя свадьба Кристиана стала самым потрясающим праздником в ее жизни. А вид из роскошного отеля на древние руины волшебным образом поднимал настроение.
Обед с Рокко и Оливией, Зайедом, Кристианом, его новоиспеченной женой Алессандрой и Стефано начался позитивно. Впервые за двенадцать лет Клио чувствовала себя окруженной друзьями.
Оливия задавала много вопросов об университетских годах «Колумбийской четверки», а Клио вставляла свои забавные комментарии, когда мужчины чересчур приукрашивали истории тех лет.
Все шло хорошо, пока беседа не затронула саму Клио. Точнее, ее личную жизнь.
Да, друзья вели себя деликатно и задавали только тактичные вопросы. Но даже на них она не знала, что ответить.
Поэтому дав очередной расплывчатый ответ, Клио достала фотоаппарат и вышла на террасу. Здесь она сделала несколько поистине красивых снимков, но ее рука замерла в воздухе, когда она заметила идущего к ней Стефано. Июньское солнце светило ему в спину, оставляя точеное лицо в тени. Тонкая рубашка из белого хлопка идеально облегала мощную грудь. И хотя он не мог видеть ее лицо, Клио все же опустила глаза.
Крепость его мышц, сила рук, широта плеч магически притягивали Клио еще с их встречи в аэропорту. Роскошь и удобство частного самолета Стефано служили отличным дополнением к его магнетическому портрету. Но все же куда притягательней был сам хозяин.
Пакуя чемоданы и сидя в лимузине по пути в аэропорт, Клио понимала, что предстоящее испытание уже не так пугало ее.
Наоборот, оно манило и интриговало. Поступок Джексона навсегда отравил ей душу, а значит, нужно сделать что-то, чтобы вновь научиться смотреть на себя в зеркало без желания разбить его на тысячу осколков.
Она уже предвкушала свое отмщение этому человеку.
В полете Стефано казался собранным и сосредоточенным. Если не сказать – взволнованным. И все же, когда их взгляды встречались или они случайно касались друг друга, воздух между ними накалялся до тех пор, когда кто-нибудь не отворачивался первым.
Этого Клио боялась больше всего.
Но чем были заняты его мысли? Вспоминал ли он Серену – женщину, которая разбила его сердце? Считал ли, что все женщины такие, как она?
Наверное, да, решила Клио. Она сама подтвердила его уверенность в этом, обратившись к нему за помощью. Заявив прямым текстом, что хочет использовать его статус и влияние в собственных целях.
Да, в какой-то момент ей стало не все равно, что думает Стефано.
– Я не знал о твоей привычке сбегать с мероприятий, – вдруг сказал он.
Легкая улыбка соскользнула с лица Клио.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты сбежала с вечера в Эмпайр-стейт-билдинг. Вчера ты сбежала со свадьбы.
– Я… Я не сбегала.
– Оливия тебя видела. По ее словам, у тебя был приступ паники. Она испугалась за тебя, как и я. Почему ты ушла?
Оливия опустила глаза:
– В какой-то момент мне стало одиноко. Показалось, что я лишняя на этом празднике.
– Но я и Зайед были вместе с тобой.
– Вы вчетвером друзья, Стефано.
– Но когда-то мы были друзьями все вместе. И ты тоже.
– Слишком много воды утекло, – грустно сказала Клио.
Стефано подошел к ней ближе и взял ее за руку. И снова электрический разряд пробежал между ними.
– За столом ты сказала, что девушки в университете завидовали твоей дружбе с нами, – напомнил Стефано. – И даже пытались подкупить, чтобы ты познакомила их с «Колумбийской четверкой». Напомни, какое прозвище они тебе дали?
Там, за обедом, Клио физически ощущала на себе его ласкающий взгляд. А теперь была удивлена, что он помнит все, о чем она говорила. Интенсивность его внимания к ней наводила на вопрос: с чего вдруг такой интерес?
– «Выход на четырех», – улыбнулась Клио.
Стефано улыбнулся в ответ.
– «Выход на четырех», – повторил он. – Так все же, почему ты ушла?
– А что мне было делать, Стефано? – округлила глаза Клио. – Ты привез меня за границу на частном самолете. Уверенный, что я никуда не денусь, так как мне некуда идти. Твои люди помогли мне дотащить чемоданы, но забрали мой паспорт. Ты пытаешься мной манипулировать?
Ответ прозвучал холодно:
– Я сделал это для твоего же блага.
Клио знала, что молчать больше нельзя. Если она проглотит это сейчас, то все начнется снова. Да, их отношения ненастоящие. Да, все это ненадолго. Но все же, ей не хотелось вновь отдавать свою жизнь в чужие руки.
Она больше не даст мужчине растоптать ее индивидуальность.
– В следующий раз посоветуйся со мной, – так же твердо сказала Клио.
– Но разве не так ведут себя влюбленные, bella? Мужчина в любви оберегает свою ненаглядную, окружает ее максимальной заботой. Купает в роскоши, дарит подарки. И да, влюбленному мужчине кажется, что он знает желания любимой лучше, чем она сама. – Говоря это, Стефано ни на секунду не отвел взгляда от глаз Клио. – Если мы хотим заявить всему миру о нашей любви, нам уже пора создавать антураж. Думаешь, журналисты поверят, что Стефано Бьянко просто так влюбился по уши и тут же объявил о помолвке?
Он еще сократил расстояние между ними, обхватил руками ее плечи:
– Знаешь, как ты выглядела здесь на террасе?
Клио отрицательно покачала головой. Жар его тела казался сильнее лучей палящего солнца.
Она знала, что сейчас лучше уйти. Как минимум не дать ему продолжить. Обрубить этот разговор, пока он не зашел слишком далеко. Потому что в их отношениях не должно быть места личным наблюдениям. В них не должно быть вообще ничего, кроме общей цели. Но что-то в голосе Стефано, текущем как мед, не позволяло прервать его.