– Шантажистом может быть человек, который уже совершил противоправное действие, за которое его скоро будут судить, – продолжил Телониус. – И он может надеяться изменить ход правосудия в свою пользу. Возможно, другие жертвы стали невольными свидетелями этого преступления, сами того не желая, и теперь шантажист думает, что они могут отказаться от показаний под страхом разоблачения или что их показания могут быть скомпрометированы их собственным разоблачением.
Квейд внимательно посмотрел на Томаса; в глазах его ясно читался вопрос. Выражение лица этого человека говорило о мягкой и легко ранимой натуре, однако в его глазах был виден недюжинный ум и твердость. Только дурака мог обмануть его тихий голос и кажущаяся доброта.
– Я не смог найти связь, которая бы объединяла все известные нам на сегодняшний день жертвы, – пояснил полицейский. – Кажется, что у них нет ни общих интересов, ни общей истории в прошлом. Все они едва лишь слегка знакомы друг с другом, как и большинство из жителей Лондона, принадлежащих к одному социальному кругу. Ведь в городе ограниченное количество клубов для джентльменов, музеев, театров и ипподромов, одно Национальное географическое общество и одна опера. Все люди их круга появляются на одних и тех же общественных мероприятиях. Но еще раз повторяю, что, несмотря на это, я не смог найти у них общих интересов или каких-нибудь особенных общих знакомых.
– И ни от кого из них еще не потребовали денег? – уточнил Квейд.
– В этом я не уверен… – Суперинтендант подумал о Лео Каделле. – Возможно, что их потребовали у Каделла из Министерства иностранных дел.
Питт рассказал судье о своем разговоре с Парфенопой Таннифер и о той информации, которую она ему сообщила, а также о своем визите к Каделлу, во время которого тот все отрицал. Телониус молчал несколько минут, обдумывая услышанное.
На улице медленно угасал день. Поляна уже находилась в тени, а на небе появились золотые сполохи.
– Меня не покидает ощущение, что здесь кроется что-то гораздо большее, чем просто деньги, – прервала молчание Веспасия. – Деньги гораздо легче выбить постоянными угрозами, заранее сообщив способы оплаты. Здесь же этого не видно.
Томас повернулся на стуле и посмотрел на пожилую леди. В меркнущем свете ее лицо казалось очень печальным, хотя этот свет был гораздо снисходительнее к ней, чем яркий утренний. Он подчеркивал красоту ее лица, все еще утонченную, которой, казалось, не коснулись годы. В этом свете ее волосы выглядели золотыми, а не серебряными.
– Наверное, я с тобою соглашусь, – сказал наконец Квейд. – Демонстрация силы настолько бесстыдна, что, я думаю, от них попросят нечто совершенно неприемлемое для любого из тех, кого мы знаем, но к тому времени они будут настолько истощены постоянным напряжением, страхом и тревогой, что у них просто не останется сил на сопротивление. Они будут готовы выполнить все, чего у них ни потребуют, – даже те вещи, которые они бы, не задумываясь, отвергли в другое время.
– А меня удивляет, почему Брэндон, единственный из всех, – сказала леди Камминг-Гульд с напряженной гримасой, – был подвергнут такому экстремальному и, я бы сказала, драматическому давлению, как мертвое тело на ступенях его дома? – Она посмотрела по очереди на полицейского и судью. – Ведь это неизбежно должно было вызвать интерес полиции. А зачем это нужно нашему шантажисту? Я бы, например, подумала, что участие полиции – это последнее, что ему надо.
– Это и меня тоже удивляет, – признался суперинтендант. – Единственное объяснение, которое я могу дать, – это то, что по какой-то не ведомой нам причине на генерала должно было быть оказано дополнительное давление.
– Я полагаю, что это не случайное совпадение? – спросил Телониус. – Не могло это быть просто случайностью, что бедняга Альберт Коул умер там, где он умер?
– Нет, – ответил Питт и вдруг понял, что он еще ничего не рассказал им о том, что выяснил Телман. Он заметил, как подобная уверенность удивила его собеседников. – Нет, это не совпадение. Мой помощник долго работал над этим. Мы считали, что убитого зовут Альберт Коул, потому что в кармане у него мы нашли счет за носки, который якобы принадлежал Коулу. Кроме того, адвокат из Линкольнз-Инн-филдз опознал убитого как Коула.
Собеседники слушали его, не прерывая. Оба наклонились вперед, не отрывая глаз от его губ.
– Но убитым оказался мелкий жулик по имени Джосайя Слинсби, – продолжил Томас. – Он поссорился со своим подельником Эрнстом Уоллесом, человеком взрывного характера, и тот его убил.
– И отнес труп на Бедфорд-сквер? – спросила Веспасия в сомнении.
– Значит, они грабили в районе Бедфорд-сквер, – заключил Телониус, – и украли табакерку у Балантайна? Нет… вы же говорили, что генерал признался в том, что передал табакерку шантажисту… Томас, мой дорогой друг, это не имеет никакого смысла! Придется вам еще раз нам все объяснить. Чего-то мы недопонимаем. Начнем с самого начала: где настоящий Коул?
– Дело в том, что Уоллес не убивал Слинсби на Бедфорд-сквер, – ответил суперинтендант. – И поблизости он его тоже не убивал. Они поссорились на улице в Шордиче, он бросил Слинсби там, где тот упал, и быстро ретировался. Уоллес клянется, что никогда не был даже близко от Бедфорд-сквер, и Телман ему верит. Я, кстати, тоже.
– А как же счет за носки? – спросил судья. – Он что, знал Коула?
– Он говорит, что нет, и у нас опять же нет причин думать, что Уоллес врет.
– А что говорит по этому поводу сам Коул?
– Коул исчез. Сейчас Телман занимается его розысками.
– Но в этом случае кто-то третий забрал труп Слинсби, положил ему в карман счет Коула и оставил его на пороге дома Балантайна. – Веспасия непроизвольно вздрогнула. – И получается, что все это было сделано для того, чтобы скомпрометировать Балантайна, а может быть, даже подвести его под арест за убийство?
– И еще, дорогая, ты забыла сказать, что все это должен был проделать шантажист, – напомнил Телониус. – Потому что только он мог поместить табакерку в карман трупа.
– Но почему? Находясь под арестом, Балантайн не смог бы заплатить денег или как-то использовать свое влияние – хоть законно, хоть нет. – Леди Камминг-Гульд перевела взгляд со своего старого друга на суперинтенданта.
– В этом случае может быть только одно объяснение случившемуся, – попытался подвести итог Квейд. – Шантажист хотел вывести генерала из игры так, чтобы тот не мог повлиять на то, что он собирается сделать. Может быть, он пытался подкупить его, но неудачно, и поэтому решил таким образом лишить Балантайна возможности участвовать в происходящем.
– И это опять возвращает нас к самому главному вопросу – какова цель шантажиста? – беспомощно произнес Питт. – Этого мы до сих пор не знаем! Между всеми этими людьми нет никаких точек соприкосновения, мистер Квейд. – Полицейский достал список судебных дел и передал его Телониусу. – Не могли бы вы сказать ваше мнение по поводу этих дел? Обвинения по ним выдвигает Корнуоллис, а рассматривать их будет судья Данрайт Уайт. Может быть, в этих делах есть что-то, что может связывать их с остальными жертвами, пусть даже и косвенно?