Два молодых новобранца прошагали мимо, очень элегантные и важные в своей новенькой форме. Шарлотта подумала, что, не будь эти юноши одеты в военную форму, они выглядели бы так же заурядно, как любой клерк. Она улыбнулась, провожая их глазами, – на обоих парнях лежал какой-то глянец невинности. Интересно, а Балантайн тридцать лет назад выглядел так же?.. Миссис Питт не могла представить его себе таким молодым, незрелым и беззаботным.
Потом ей в глаза бросилась пожилая дама в платье лавандового цвета. Может быть, она соблюдала нестрогий траур, или ей просто нравился этот оттенок… Дама шла медленно, не отрывая взгляда от цветов, завороженная их красотой и ароматами.
Хотя Шарлотта и ждала генерала с нетерпением, заметила она его только тогда, когда он уже стоял рядом с нею.
– Доброе утро, – произнес Брэндон, заставив ее вздрогнуть. – Они великолепны, не правда ли?
Речь, само собой, шла о розах.
– О, да. Просто восхитительны, – согласилась миссис Питт, но неожиданно поняла, что потеряла к цветам всякий интерес. На ярком солнечном свете усталость ее друга была еще больше заметна: на лице у него появилась сеть морщин, а под глазами лежали глубокие тени от недосыпания.
– Как вы себя чувствуете? – продолжил генерал, как будто ответ на этот вопрос был для него жизненно важен.
– Давайте пройдемся, – сказала Шарлотта, взяв его под руку.
Пожилой военный не задумываясь пошел рядом с ней.
– У меня все хорошо, – ответила она, когда они проходили между двумя клумбами, со стороны похожие на пару отдыхающих, вышедших на прогулку среди десятков таких же, как они. – А вот ситуация лучше не становится. Более того, мне кажется, что она ухудшается. – Женщина почувствовала, как напряглась рука ее собеседника. – Произошли очень любопытные вещи, которые еще не попали в газеты. Сейчас уже совершенно точно доказано, что труп на ваших ступенях принадлежит не Альберту Коулу, а некоему мелкому жулику из Шордича по имени Джосайя Слинсби.
– Но в этом нет никакой логики! – запротестовал генерал, остановившись и посмотрев на Шарлотту. – Что же получается, это он украл табакерку? У кого? Он не может быть шантажистом… Сегодня утром я получил еще одно письмо.
Миссис Питт знала, что это должно было случиться, но все равно почувствовала шок, как от удара. Негодяй опять прикоснулся к ним – слегка, только чтобы напомнить о своем существовании, о своей власти и о готовности больно ранить их!
– И что в нем? – Шарлотта почувствовала, что ее губы высохли и ей стало тяжело говорить.
– Все то же самое, – ответил Брэндон и двинулся дальше. В саду ветерок стих, и запах роз был тяжелым, заставляющим голову кружиться на солнце.
– И опять никаких требований, – сказала его спутница. Это был даже не вопрос, а констатация факта. Она надеялась, что шантажист их наконец выскажет, потому что ожидание удара было более ужасным, чем сам удар. Но, наверное, в этом-то и заключалась значительная часть всего плана: деморализовать, испугать и измучить перед самой атакой.
– Нет. – Балантайн поднял голову, стараясь при этом не смотреть на идущую рядом даму. – Никакого требования денег или чего-то еще. Я уже потерял счет бессонным часам, во время которых пытаюсь понять, что ему может от меня понадобиться. Я вспомнил все области, в которых могу что-то из себя представлять; вспомнил каждого человека, которого знаю и на чье поведение могу оказать влияние, не важно, хорошее или плохое, – и все равно мне ничего не приходит в голову.
Миссис Питт очень не хотелось задавать ему приготовленные заранее вопросы, но это было неизбежно, если они хотели понять, с чем им пришлось столкнуться.
– А не можете вы кому-то мешать – может быть, в продвижении по службе? – поинтересовалась она.
– Военной? – Смех ее собеседника был хриплым и полным безнадежности. – Маловероятно. Я давно в отставке. У меня нет ни титула, ни больших денег, и моим единственным наследником является Брэнди, а он ни на что подобное не способен. Вы это знаете так же хорошо, как и я.
– А может быть, речь о каком-нибудь посте, общественном или финансовом? – настаивала Шарлотта. – О какой-нибудь выборной должности?
– Я – президент клуба путешественников, который собирается раз в квартал и члены которого рассказывают друг другу истории, сильно приукрашенные нашим воображением и желанием выдать желаемое за действительное, – улыбнулся Балантайн. – Всем нам уже больше пятидесяти, а некоторым и вовсе за шестьдесят. Мы живем воспоминаниями о наших прошлых экспедициях. Мы еще помним Африку, когда она была действительно темным континентом, полным тайн и опасностей. И путешествовали мы там в то время ради любви к неизведанному, задолго до того, как кому-то пришло в голову заговорить об инвестициях и расширении империи.
– Но вы ее знаете? Знаете по-настоящему, потому что были там? – не унималась Шарлотта.
– Конечно. Но мне сложно представить себе, чтобы наши знания заинтересовали кого-нибудь из нынешних исследователей или финансистов. – Генерал нахмурился еще больше. – А что, вы думаете, что это как-то связано с Африкой?
– Томас так думает… Вернее, он считает, что это возможно. А тетушка Веспасия верит в то, что это очень обширный заговор и в основе его лежат какие-то невероятные деньги.
Они проходили мимо все новых клумб, на которых росли восхитительно пахнущие цветы. Жужжание пчел перекрывало звуки шуршащих платьев и приглушенных разговоров.
– Что ж, это выглядит не таким уж невозможным, – заметил Брэндон.
– Ну а какие еще могут быть посты? – вернулась к прежней теме разговора миссис Питт.
– Я был президентом общества по поддержке молодых художников, но мое президентство закончилось в прошлом году, – рассказал военный небрежным тоном, которым подчеркнул всю незначительность этого поста. – Ну и, кроме этого, меня недавно выбрали в комитет, который занимается сбором средств для детей-сирот. Это в моем клубе, в «Джессопе». Правда, мне сложно представить себе человека, который хотел бы отобрать у меня это место. Оно совсем не эксклюзивное. Любой, мне кажется, кто захочет стать членом этого комитета, будет немедленно в него принят.
– Да, это совсем не похоже на то, ради достижения чего человек может пойти на шантаж, – согласилась Шарлотта.
В молчании они пошли дальше, пересекли дорожку, огибающую сад, и вышли на основную территорию Риджент-парка. Ветер прекратился, и становилось все жарче. Где-то играл оркестр.
– Не думаю, что тот факт, что тело принадлежит Слинсби, а не Коулу, имеет для полиции какое-то значение, – произнес генерал после долгих раздумий. – В любом случае я могу быть виновен в смерти человека. Он вполне мог быть у шантажиста на посылках, как и любой другой. Вы говорите, что он был жуликом?
– Да… из Шордича, а это довольно далеко от Бедфорд-сквер, – быстро ответила Шарлотта. – И убили его в Шордиче. Его убил подельник. Томас знает, что к вам это не имеет никакого отношения.