— Дело непростое. Чтобы сделать из тебя новоявленного гражданина без нелегального прошлого... придется хорошенько поломать голову.
Он сунул Джеку половину сандвича. Тот откусил, наслаждаясь сочетанием вкуса и консистенции, несколько расслабляясь. Когда еще кто-то вместе с ним ищет решение, ноша частично падает с плеч.
— А пока звякну брату Илая Беллито, задам ему чертей.
После штопки у доктора Харгеса вчера вечером он направился прямо к Джиа. Утром по дороге к Эйбу заскочил к себе за номером телефона Эдварда Беллито. Вытащил из кармана джинсов «тракфон», листок бумаги, начал набирать...
— Что за черт...
— В чем дело?
— Тут записано всего девять цифр.
Джек уставился на бумажку. Эдвард написал номер в строчку, без черточек. Только сейчас выяснилось, что он на одну цифру короче.
Эйб наклонился через прилавок, заглянул в бумажку.
— Районный код два-один-два, значит, он в городе. Может быть, слишком спешил, может быть, волновался за брата, пропустил последнюю цифру. В конце концов, перепробуй все десять.
— А если она пропущена в середине, сколько надо будет перебрать?
— Не один миллион.
— Замечательно.
Интересно вообще, случайность ли это? Может, Эдвард не хочет вступать с ним в контакт? Заранее спланировал безнадежное дело? Тогда прощай вторая часть гонорара.
Заказчики почти никогда не пробовали его надуть, немногочисленные пытавшиеся потерпели провал. Возможно, Эдвард будет первым.
— Твой «тракфон» своих денег стоит? — кивнул Эйб на сотовый телефон.
— Пока вообще не прослеживается.
Джек купил сотовый телефон в магазине радиотоваров вместе с оплаченной абонентской картой, подключил с компьютерного терминала в Публичной библиотеке, не указав ни имени, ни адреса, ни финансовой информации. Плата за минуту выше, чем в «Веризоне» и прочих компаниях, но там требуется подписывать контракт и предъявлять кредитки. Анонимность «тракфона» бесценна.
— Пожалуй, и я куплю. Буду тебе звонить. Дашь номер?
— Тебе, Хулио, Джиа, больше никому.
Джек доел рогалик, и у него возникла идея. Он схватился за телефон.
— Знаешь, пожалуй, не надо делать миллионы звонков в поисках Эдварда. Можно просто спросить у его брата Илая.
— Думаешь, скажет?
— Попробовать не мешает.
Получив в справочной номер приемной больницы Сент-Винсент, Джек набрал его и попросил палату мистера Беллито.
Хриплый голос пробормотал:
— Алло?
— Мистер Беллито? Это Лоренцо Фулертон из больничной бухгалтерии. Как вы себя чувствуете?
Брови Эйба поднялись, лысина сморщилась, он беззвучно повторил: Лоренцо Фулертон?
Джек пожал плечами, давно пользуясь этим именем и фамилией при необходимости выдать себя за какого-нибудь чиновника.
— Что вам нужно? — спросил тот же хриплый слабый голос.
Будем надеяться, что ему очень больно. Отлично.
— Недостает кое-какой информации. Мы были бы очень признательны, если бы вы уточнили адрес вашего брата Эдварда.
— У меня нет брата Эдварда и вообще нет братьев. Я единственный сын.
Илай Беллито бросил трубку, почувствовал острую боль в забинтованном паху, со стоном посмотрел на врача:
— Полные идиоты в вашей администрации...
— Не спорю, — с улыбкой сказал доктор Наджам Садык на приличном английском.
Доставленного в Сент-Винсент Илая принял доктор Садык, дежурный в тот вечер уролог.
Илай шевельнулся — вновь вспыхнула боль. Он перевел взгляд на капельницу с морфином над кроватью, которую можно включать самому, когда требуется обезболивание. Нажав кнопку на спинке кровати, сам себе вводишь определенную дозу лекарства, от чего он удерживался, чтобы не потерять рассудок и не наболтать лишнего. Долго ли удастся продержаться?
По крайней мере, вчера вечером ему хватило здравого смысла потребовать отдельную палату. Сколько бы это ни стоило. Сейчас абсолютно не нужен какой-нибудь чересчур любопытный сосед.
— Как я уже говорил, — продолжал доктор Садык, — вы счастливчик. Вам очень повезло, мистер Беллито. Если бы нож вошел на какие-нибудь четверть дюйма левее, проблемы были бы гораздо серьезней.
Ничего себе везение: в носу кислородные трубки, в левую руку капает морфин, в правой внутривенная капельница, из пузыря через трубку в мешок над полом течет кровавая моча...
— Нож вошел прямо над пенисом, чуть не задев мочеиспускательный канал. Пенис мы спасли без большого труда, но правое яичко, увы, не удалось сохранить. Оно было разрезано полностью. Его пришлось удалить.
У Илая в глазах потемнело. Не столько от деталей — он стал сексуальным калекой, уродом, ампутирована часть его тела, — сколько от происшествия в целом. Где его неуязвимость? Почему подвела?
Есть вопрос поважнее: кто вчера на них напал? Случайный встречный или человек, следивший за ним с Адрианом? Известно ли ему о Круге?
Он выдавил улыбку:
— Я не собираюсь заводить семью в таком возрасте.
— Не стоит слишком беспокоиться о сексуальной функции. Рубцы, конечно, останутся, возможно, затруднят эрекцию, но при должном лечении и терапии нормальная сексуальная функция восстановится через пару месяцев.
Плевать на сексуальную функцию. Вчерашние события с сексом вовсе не связаны, хотя агрессор, кажется, думал иначе. Упрекать его не в чем. Вполне естественное прозаичное обывательское заключение при виде подозрительной пары с безжизненным телом. Цели Круга гораздо глубже секса.
Не желая больше говорить о ранениях и о шансах на полное выздоровление, Илай сменил тему:
— Как чувствует себя мой друг мистер Минкин?
Адриан здоров как бык, однако нападавший разом сбил его с ног и с катушек.
— Не знаю, — покачал головой доктор Садык. — Он в неврологическом отделении. Это ваш... партнер?
Имеется в виду деловой партнер? Или доктор принял их за любовников? Скорее всего, последнее.
Илай разозлился. Что творится в этом мире? Неужели все сводится к сексу?
— Нет. Просто старый друг. — Он снова слегка изменил положение, захлестнутый несоразмерной волной боли, сразу чувствуя ужасную усталость. — Доктор, мне хотелось бы отдохнуть.
— Конечно. Загляну на вечернем обходе.
Как только дверь за ним закрылась, Илай, как заправский телеграфист, принялся нажимать кнопку капельницы с морфином. Вскоре пришла приятная слабость, прогнав боль и страхи перед выныривающими из темноты незнакомцами.