– Зачем вообще нужно Замещение? – сдерживая всхлипы, спросила она, лежа на животе. – Нельзя остаться тем, кем ты родился?

– Нельзя! Ты не можешь сидеть мокрым цыпленком в яйце всю жизнь. Ты должна выйти, отрастить перья, расправить крылья, – Руф снова стал похож на профессора. – Должна шагнуть лапкой на песок, измениться, спеть ту единственную песню, для которой родилась.

– И получить топором по шее, потому что хозяева решили сварить лапшу на курином бульоне, – угрюмо добавила Нелли, с тоской глядя на то, как помощники Руфа вывозят мертвые тела мышей на тележках.

– Можно и не выходить! Многие существа стремятся пересидеть и перележать время, отведенное им высшими силами. Они хранят дар жизни, ежедневно трясясь от страха. Но для чего? Ты правильно сказала: «Чтобы дотянуть до топора!» Замещение таким существам противопоказано. Хотя всем дается возможность измениться, и не раз. Ты принадлежишь к числу тех, кто способен понять Великий Смысл Замещения, воспринимать, не отвергая, и анализировать. Я не говорю о скрытом потенциале, с которым нам еще предстоит столкнуться.

На этом месте Нелли ощутила, что ее ушастая голова начала пухнуть. Но Цицерон, Корнелий, а также несколько слушателей, бросивших тележки, внимали речам ученого, не шевелясь.

– Думаешь, ты одна такая среди людей? Вас много, оценивших дар Замещения! Были и короли, и принцессы, и простолюдины, и ученые. Исполняя волю богов, крысы преподносят дар Замещения особым людям. Тебе он достался случайно, так не отвергай его по глупости! Это произошло неспроста, – рявкнул Руф прямо в нос поднявшейся с пола Нелли.

Он поставил молоток, как посох, и положил свою длинную морду на рукоять.

– Это для чего-то нужно, – произнес он тихо и не совсем уверенно. – Боги ничего не делают просто так. Возможно, цель была поставлена неправильно, – Руф явно говорил с самим собой. – Фламины это мгновенно поняли и решили использовать ее силу. Как же они сглупили!

Руф оставил молоток и заходил из стороны в сторону.

– Она была не готова, но справилась! Представляю, как они рвут на себе остатки шерсти. Боюсь, они лишь навредили всем нам, пробив прореху в защите… и вытянув из девчонки опасные способности.

Руф замолчал. Все затаили дыхание.

– Она – ценность, – изрек он наконец. – Для фламинов особенно.

– Почему? – осторожно спросила Нелли, чувствуя близость разгадки.

– Потому что, если бы это было не так, они тебя просто съели бы, – уверенно сказал Корнелий.

Руф вздрогнул и очнулся. Он с подозрением взглянул на окружавших его крыс.

– Спасибо! – Нелли злобно посмотрела в сторону следопыта, некстати прервавшего размышления Руфа.

– Не съели же! – вставил Цицерон, не понимая Неллиного гнева.

Величие момента было потеряно. Руф повел бровью, обнаружив застывших помощников, и те бросились доделывать прерванную работу.

– Знаете, – обратился ученый к Корнелию и Цицерону, – ваши игры до добра не доведут. Вы заражены человеческой болезнью – стремлением изменить рожденный Матерью мир. Если не остановитесь, разрушите самих себя. И дело не в борьбе за справедливость, – Руф остановил попытавшегося возмутиться Цицерона. – Пусть фламины съедят себя сами! Вам лучше одуматься и не вмешиваться в их дела. Я пришлю стажера со свертком, – неожиданно закончил он.

Руф подошел к Нелли, бесцеремонно взял ее за ухо и притянул к своему носу. Белые щетинки усов ершиком вошли в ушную раковинку.

– А ты, ихневмон на твою голову… сдерживай себя! – непонятно сказал он и удалился, волоча за собой молоток. Его железная часть касалась ржавых стен и металлических выступов с душераздирающим скрежетом.

Когда невыносимый звук стих в темных щелях дебаркадера, решетка испытательного ринга поднялась, и к бетонному выступу пришвартовалась платформа с ребристой трубой.

– Я еще вчера подумала, что Руф убил Мориса! – сказала Нелли, шмыгнув носом. – Йог несчастный.

Цицерон и Корнелий ничего ей не ответили. Упорно молчали.

– Где Нума? – спросила Нелли, стараясь казаться очень злой. Раз Руф считает ее опасной, надо это подтверждать.

– На палубе. Сушит шкуру, – хмуро и совсем не демонстрируя страх, сказал Корнелий.

Глава 29

й, Нелли, прости! Я не знал! Они ничего мне не сказали, – Нума частил, наверстывая упущенное после вчерашнего молчания. – Просто выставили наверх. Сначала я обрадовался. Думал, посижу здесь спокойно, пока вы не придете. А потом чувствую, что-то не так: люк-то закрыт! Я стучал, стучал…

– Чего мы ждем? – спросила Нелли следопыта.

Она сидела у самого края палубы дебаркадера и разглядывала берег. Со стороны моря слышался плеск волн и бульканье воды. Подчиненные Руфа освобождали дебаркадер от тел крыс, не оправившихся после «экспериментов» Руфа, и мышей, погибших от лап Нелли. Рядом беспорядочно кружили чайки.

– Мы обещали передать сверток от Руфа в один из доменов, – напомнил Корнелий.

– Я не хочу ждать здесь, – устало сказала Нелли.

– Давайте сходим к Шинным водопадам, – предложил Цицерон.

Нелли кивнула, хотя Цицерон обращался ко всем. Они перебрались на берег и по узкой, как нитка, тропе стали взбираться на насыпь в стороне от дебаркадера.

«Ну и друзья мне попались! – размышляла Нелли. – Кругом тайны и недомолвки. Наверняка это не последняя проверка. Чего они хотят от меня? Чего ждут? Почему упорно возятся со мной?»

Нелли злилась, но чувствовала, что три крысы были для нее скорее друзьями, чем врагами. В любой банде существует церемониал приема новых членов, и нужно пройти до конца все испытания, чтобы стать своим, принятым. Видимо, того же добивались от нее крысы. Хотя быть пешкой в их игре Нелли не хотела, такое поведение ей было понятно: Марита всегда использовала ее там, где требовалось, а Нелли не могла понять некоторые ходы предводительницы.

Острота обиды затупилась. Цицерон это почувствовал.

– Скажи, Нелли, с тобой раньше никогда не происходило ничего необычного?

– Что именно? – насторожилась Нелли.

– Когда ты была человеком, не чувствовала, что у тебя есть особые способности?

– Нет, ничего особенного. Я и в школе училась, честно говоря, «шаляй-валяй».

Тут Нелли одолело чувство мщения.

– Вспомнила! Однажды было. Пришла я как-то в гости, а у хозяев был аквариум. Они очень любили всяких рыбок. Их сын меня обидел: сказал, что я много ем и чтобы оставила в покое конфеты на столе. Я так разозлилась! Подошла к аквариуму и опустила лапу, то есть руку в воду. Вся рыба и всплыла кверху брюхом. Вот!