Глава 32

путники Нелли ждали ее у входа в темный туннель, проложенный под автомобильной дорогой. Бетонные кольца сжали в этом месте речку Сит крепкими объятиями, выгнав из естественного ложа и защитив насыпь дороги от разрушительной воды.

Нелли остановилась, засмотревшись на мчавшиеся во тьме автомобили. Огромные черные силуэты, остро пахнущие металлом и машинным маслом, гневно сверкающие светом фар, везли своих невероятно занятых и чрезвычайно важных хозяев. Быстро и мимо – теплого, шуршащего, поющего тысячи прекрасных песен, звенящего тысячами нежных голосов, пахнущего миллионами терпких запахов живого мира.

Когда люди разучились смотреть под ноги? (Лучше так: когда люди перестали замечать то, что ниже их основного места для сидения?) Содрогаясь от прикосновений ночной тьмы, страшась пройти босиком по влажной земле, опасаясь лесной чащи, они решили обезопасить себя бетонными коробками, смрадными железными повозками, искусственной пищей, одурманивающими лекарствами. А природа (то, что не придумано человеком, а, значит, живое) продолжает жить, в общем-то мало внимания обращая на суету и страхи человечества. Ворча на мусор, оставленный туристами, бежит с добычей ежик. Таракан в шкафу с продуктами пирует вместе с семьей и дальними родственниками в придачу, сочувственно глядя на жалкие попытки людей обеспечить недосягаемость их жилища. Лягушки, расположившись на бортике бассейна с голубой водой, смакуют события последней телевизионной серии «Страсти в болоте». Лиса, как опытная бухгалтерша, считает хозяйских кур, высунувшись из лесного тенечка. Клоп готовится к жатве в дешевой гостинице с надписью «Отель». Блоха, уютно завернувшись в клок шерсти пса Джека, спит вместе с его хозяином на обитом дорогой тканью диване.

Вдруг крысы правы, и люди боятся ответить за какой-то свой проступок? Может, действительно, за воровство? Боятся, что придется вернуть украденное. Но любой долг, сколько от него не бегай, крепко держится за душу, как блоха за хвост. Отвечать придется по всем долгам, даже если ты оторвал себе хвост…

Крысы расположились на откосе у раскидистого куста и ужинали. Нума увлеченно ел жука, тщательно разбирая содержимое панциря и смакуя так, будто это была огромная креветка. Цицерон и Корнелий щадили Нелли и грызли белые корешки. Аврора молча играла с жирной зеленой гусеницей. Та извивалась, стараясь отбиться от нахальной сухой соломинки, не позволявшей ей удалиться в густую траву.

– Где застряла? – поинтересовался Цицерон, глядя на Нелли с подозрением.

– Да так… Небо разглядывала.

Нелли с опаской посмотрела в пахнущий сыростью и застойной водой зев туннеля.

– Надеюсь, нам не туда? – со слабой надеждой спросила она.

– Неужели боишься? Воительница Нелл! Запас прочности иссяк? Сейчас из обморока выводить будем? – вдруг взвился Цицерон.

– Ты чего? – удивилась Нелли.

– Ничего! Истерики и слез, надеюсь, не будет? – Глаза Цицерона искрили злыми огоньками.

– Гусениц переел? – завелась и Нелли. Она недоуменно посмотрела на Корнелия. Он отвел взгляд.

– А ты мне не мать, чтобы волноваться о том, чем я питаюсь!

Можно было остановиться, но Нелли вошла в боевой раж.

– Как не волноваться! – тоном брезгливой леди, случайно зашедшей в дешевый магазинчик, начала Нелли. – Вы, крысы, такие любители специального питания! Нажретесь чего-нибудь и начинаете кидаться. Ах, меня это так пугает! От чего бесишься?

– Кто? Я?! – Цицерон резко встал на задние лапы, и Нелли поняла, что ей сейчас не поздоровится.

Краем глаза она видела, что Аврора тоже поднялась, но Корнелий властным движением посадил ее обратно. Цицерон стал медленно приближаться. Однако Нелли не чувствовала страха: от Цицерона шла волна не злости, а обиды. Нелли лихорадочно пыталась сообразить, в чем она провинилась. Все-таки приняла бойцовскую стойку и сосредоточилась на носу Цицерона. Она знала, просто была уверена, что нос – его самое слабое место.

Дорогу перегородила широкая спина Нумы.

– Ведете себя как малые крысята, – осуждающе выпалил он. – Может, лучше сначала все выяснить?

– Что выяснить? – заинтересовалась Нелли, раздраженная тем, что ей закрыли обзор. Она привстала, пытаясь заглянуть через плечо Нумы. Присела, ожидая увидеть хоть что-нибудь из-за его локтя. По ту сторону толстяка что-то происходило, но ей были видны только задние лапы Цицерона. Поняв, что она опять что-то пропускает, Нелли в прыжке обошла гиганта и оказалась в середине компании. – Какие претензии? – заорала она.

– Никаких! – неожиданно спокойно сказал Цицерон. Его морда снова выражала благодушие. Нелли обернулась к Корнелию. Следопыт недоуменно поднял брови: «Все в порядке!» Она резко повернулась к Нуме и уткнулась носом в пучок белых корешков.

– На, поешь, – сказал Нума, широко улыбаясь. – Дорога дальняя.

Нелли бросила взгляд на Аврору – презрительное выражение ее мордочки не изменилось. Нелли вздохнула с облегчением: хоть с этой все ясно!

Аврора, зло ухмыляясь, медленно положила гусеницу в пасть и так же медленно сжала зубы. Гусеница смачно лопнула, и сквозь передние резцы пасти Авроры выступили капли зеленой жижи. Подавив комок в горле, Нелли, тоже демонстративно, сунула в рот корешки и разжевала. Они были одновременно сладкими и горьковатыми на вкус. Травянистая и сочная масса плотно легла в животе. «Все равно, что умять кочан капусты», – подумала Нелли.

Цепляясь за округлые стены, крысы спустились в вибрирующий от проезжавших наверху автомобилей туннель. Стараясь не свалиться в воду, гуськом двинулись вглубь. Нелли, будучи когда-то человеком, бывала в таких сооружениях, рассыпанных по городу и окрестностям: пряталась от погони после неудачной драки, так быстро пересекала опасную автомагистраль или пережидала сильный дождь. Но она никогда не подумала бы, что заросшие мхом и высокой осокой ирригационные трубы могут быть дорогой в крысиный мир.

В гладких и осклизлых стенах оказался проход, образованный неаккуратной укладкой колец. Крысы некоторое время почти протискивались в узком пространстве, но вскоре выбрались в обширную (по крысиным меркам) пещеру с подземным озером.

Во все стороны веером расходились боковые ответвления, из которых в мутное озеро сочились тоненькие ручейки.

– Лабиринт Максы, – пояснил Цицерон.

– Он далеко простирается? – спросила Нелли. – И кто такой Макса?

– Крысиный род, ведущий свое происхождение от Максимилиана, технита, – с гордостью в голосе ответил Цицерон. – Он разработал этот лабиринт, здесь обитают его потомки.

– Этому конца не будет! – расстроилась Нелли. – Только я приноровлюсь к каким-то границам крысиного мира, вы отодвигаете их дальше.

– Познание – путь по пересеченной местности. Глядь, а за поворотом или пригорком открывается новая дорога. И так каждый день!