– Такие вот дела, сынок, – полковник сунул в рот бриаровый [21] Dunhill и зажал зубами мундштук из эбонита. – Собирайся и лети в Париж. А потом, наверно, придется в Москву. Какой иностранный язык знаешь?
– Свободно говорю по-французски, – объявил спецагент.
– Н-да… – разочарованно протянул Фэйрфакс. – Не совсем то, что нужно, но сейчас ни одного агента с русским языком под рукой нет. А дело не терпит отлагательств. Оно как раз по твоей части.
– Я готов вылететь сегодня же.
– Сначала изучи вот это, – Фэйрфакс протянул ему флэшку. – Дело почти двадцатилетней давности об исчезновении Кэтрин Жаклин Маккларен, студентки Гарварда.
– И куда она делась?
– Двадцать лет никто не знал. Недавно с нами связались из Москвы, из уголовной полиции и предоставили некоторые сведения об этой девушке. Мы произвели эксгумацию по указанному адресу – Поконо Лейк, Пенсильвания, и действительно, обнаружили там истлевшие останки на прилегающем к одному из коттеджей участке. Генетическая экспертиза подтвердила, что эти останки принадлежат именно Кэтрин Маккларен.
– И кто ж так постарался?
– Некто Олег Рыков, сынок российского дипломата.
– Непостижимо! Он задержан?
– Задержан в августе 2010 года по другому делу. До суда не дошло, так как через полгода он благополучно сбежал. По предположениям коллег из Москвы, ему удалось выехать за пределы России, скорее всего, в одну из стран ЕС.
– Ну и бардак у них. Впрочем, везде бардак. У нас через мексиканскую или канадскую границу смыться – раз плюнуть.
– Не преувеличивай, – полковник недовольно поморщился, покусывая мундштук, но затем продолжил: – Предполагается, что он сбежал в Париж – там живет одна из уцелевших жертв. Отправишься прямиком туда. Твоя задача – этого парня найти и препроводить к нам. А поскольку, кроме нас, претендентов на него будет, судя по всему, много, то ты должен обставить всех. Это понятно?
– Да, сэр, – подобрался Джош. – А что со сроком давности?
– По закону штата Пенсильвания смертная казнь ему обеспечена. Убийство первой степени без смягчающих обстоятельств. И хотя ему было всего пятнадцать лет…
– Пятнадцать лет? – нахмурился агент. – Совсем мальчик.
Фэйрфакс помрачнел:
– К делу приложены результаты эксгумации. Труп девушки был расчленен, и аккуратно завернут в полиэтилен. Вот такой мальчик. Русские пояснили, что его мамаша помогала ликвидировать следы. Ее, к сожалению, привлечь не удастся.
– Почему?
– Умерла от сердечного приступа, когда узнала о бегстве своего выродка из тюремной больницы. Очень, очень жаль…
– А за что его задержали? – спросил Нантвич.
– Как это – за что? За убийства и изнасилования, разумеется…
– Позвольте спросить, сэр, что значит – разумеется?
– А то и значит, – с неожиданным раздражением заявил полковник. – Советую связаться с их уголовной полицией и запросить отчет о его художествах. Если повезет, и московские коллеги не станут вредничать – получишь копию уголовного дела. Хотя едва ли. Наш московский агент рекомендует обратиться в убойный отдел уголовной полиции. Конкретно к… – полковник сверился с бумажкой и с трудом выговорил: – Майор Александр Зубов… Хотя нет… он перевелся в министерство внутренних дел… ага! Капитан Виктор Глинский… Он занимался расследованием по делу Олега Рыкова. Мистер Рыков убил четырех женщин летом прошлого года в Москве. Еще две чудом избежали смерти. Впрочем, подробностей я не знаю, тебе придется заняться всем самому. Кстати, нелишне встретиться с этими дамами. Одна из них как раз живет в Париже. Знаменитая балерина. Познакомься с ней, поговори.
– Я готов, сэр, – вытянулся Нантвич. Полковник с одобрением смотрел на него. Хорош, действительно… Если б не дурацкая серьга в ухе.
– Что это у тебя? – недоуменно спросил полковник. Агент машинально дотронулся до серьги.
– Память о безумной юности, сэр, – замялся Джош. – Если прикажете, я ее выну.
– Да нет, какое мне дело до твоей серьги? Хочешь – носи…
– Каковы мои полномочия в Париже, сэр? Насколько далеко они простираются?
– Работаешь один, дергать наших людей не надо, – приказал полковник. – В твоем распоряжении квартира в центре Парижа, а если придется отправиться в Москву, снимешь жилье, какое сочтешь нужным.
– Я не о жилье, сэр…
– Я понял, о чем, сынок. И вот, что тебе скажу – желательно доставить Рыкова к нам живым. Но если возникнет выбор – убить его или оставить Сюрте [22] … или московской уголовке – прикончи эту мразь без колебаний… только по-тихому. Ты меня понял?
– Да, сэр.
– Итак, будь готов отправиться в ближайшее время. Спишись с Сюрте, они окажут содействие. Но не особо перед ними раскрывайся – здесь каждый сам за себя. Когда доберешься до Рыкова, обратись в посольство, они помогут его вывезти без лишнего шума. Если действовать официально – черта с два мы его получим. И учти, сынок, Рыков – тот еще фрукт. Хитрый, как сам дьявол и жестокий… как он же. Для него не существует табу – он способен на все. Так что будь предельно осторожен.
– Слушаюсь, сэр, – Нантвич вытянулся перед полковником, а сам подумал, что на его счету уже восемь пойманных маньяков и этот совершенно определенно станет девятым. Девять – его любимое число…
Конец февраля 2012 года, Москва
Лежава вызвал Виктора сразу, как тот появился на работе, ровно в девять. Майор не любил ранних вызовов к начальству – ничего хорошего это обычно не сулило. И действительно, не успел Виктор зайти в его кабинет, полковник бросил перед ним на стол прозрачный файл – с официальной депешей и несколькими фотографиями. С верхнего фото на него смотрело знакомое сероглазое девичье личико с упрямо сведенными бровями. Еще больше ему поплохело, когда он достал из файла остальные фотографии, сделанные в судебном морге. На прозекторском столе лежала Оксана Кияшко – та самая, которую они подозревали в пособничестве побегу Олега Рыкова, и бесследно исчезнувшая в марте прошлого года – сразу после того, как Рыков испарился из тюремной больницы в Крестах. Горло Оксаны было перерезано от уха до уха – страшная рана.
– Он ее убил… – Виктор старался не смотреть отцу в глаза. Тот хранил многообещающую паузу.
– Откуда это? – спросил майор и, не получив ответа, пробежал глазами бумажку, приложенную к фотографиям. – Понятно, – произнес он и сжал зубы. Действительно, все было понятно. Записка из французского отдела МИДа кратко излагала преступление, совершенное неустановленным лицом в Париже. Хотя чего там устанавливать, по большому счету. И так все предельно ясно. Она стала ему обузой, и он ее убрал. Невзирая на то, что только благодаря этой влюбленной девочке он выбрался на свободу. Глинский пробормотал: