Мой индивидуальный учебный курс действительно отчасти был связан с биологией, точнее даже с science writing – в течение всего семестра я писала длинный красивый текст о различных направлениях деятельности лаборатории молекулярной психиатрии, он вроде бы до сих пор выложен на их сайте. Но, разумеется, бесплатная учебная программа для иностранной молодежи предполагает также элементы индоктринации. В том числе обязательный курс “Современные проблемы иудаизма”, который читал довольно яркий лектор Пинхас Полонский. В курс этот была включена лекция про науку и религию, в которой он прогрессивно признавал, что эволюционная теория вообще-то была важна для формирования мировоззрения современных людей – хотя не выдерживает элементарной научной критики и не может ничего объяснить. И дальше весь классический набор креационистской чуши: не может объяснить, как возник глаз, как возникло крыло, никто не находил птицу с зубами, а вот еще есть очень знаменитая научная статья в ведущем журнале, которая опровергла дарвиновские механизмы эволюции и доказала разумный замысел [42] . С университетской кафедры. Студентам-небиологам.
Очевидно, что я не могла не лезть: я тогда утратила бы моральное право на свою профессию. Я попыталась выступить на лекции. Попыталась прочитать свою отдельную лекцию (на которую почти никто не пришел, потому что это было добровольно). Вступила с преподавателем и студентами в длинную переписку с обильным цитированием источников. Поднимала вопрос на общих собраниях курса. Написала ректору университета. Ничего не работало, кто лектор – тот и прав. В конце концов, уже перед самым окончанием своей добровольной ссылки, упомянула об этом в ЖЖ. И тут внезапно началось. Меня перепечатал один сайт, другой сайт, третий взял интервью у меня, четвертый у лектора, ЖЖ бурлил десятками постов и сотнями комментов, крутейшие эволюционные биологи современности встали на мою защиту, пьяные однокурсники угрожали мне физической расправой, общественность бесконечно приплетала к дискуссии про эволюцию такие вопросы, как статус спорных территорий Израиля и расположенных там университетов, правомерность критики бесплатных учебных программ (в частности, написания “доносов” на преподавателей), мой возраст, гендер и чистоту крови. Вся эта безумная вакханалия закончилась результатом, устроившим обе стороны: лектор написал в ЖЖ, что больше не будет говорить про эволюцию, потому что студенты не способны понять глубину его мысли.
В принципе, такой финал можно рассматривать как победу сил разума – но победу, мягко говоря, неполную. Я неслучайно в самом начале процитировала анонс телепередачи – он хорошо отражает внутреннюю логику этого холивара. Огромное количество моих противников в этой дискуссии вообще не отделяло критику израильского лектора от критики Израиля в целом (отчасти потому, что я, со своей стороны, не проводила границы между критикой лектора и критикой университета в целом) – соответственно, у них сработал сильнейший сигнал “наших бьют!!!”, который абсолютно затмил всю содержательную сторону обсуждения. Я проявила себя как не очень хороший популяризатор – в том смысле, что с моей защитой теории эволюции были безусловно согласны все те, кто и без меня считает, что креационизму не место в университетских аудиториях, но я едва ли перетянула тогда на свою сторону сколько-нибудь существенную часть людей, которые проблемами эволюции прежде не интересовались, а некоторых, возможно, даже отвратила от науки (раз уж науку защищают такие вредные и невоспитанные девицы, как я).
С тех пор я обдумываю, как именно, собственно говоря, надо популяризовать эволюционную биологию, чтобы не вызывать негативных эмоций у тех, кому она изначально не очень понятна и не очень интересна. Глава, которую я сейчас пишу, отражает некий промежуточный этап моей собственной рефлексии. Извините, что я использую вас для того, чтобы об вас думать, но не все же мне вещать с умным видом, словно я гуру из одноименной песни Майка Науменко.
Это глава не про эволюцию как таковую. Если человек обладает собственным, уже присущим ему стремлением ознакомиться с недавними достижениями эволюционной биологии, то на русском языке уже издано множество великолепных научно-популярных книг об этом, и было бы бессмысленно пытаться их повторять. Есть Александр Марков с его “Рождением сложности”, “Эволюцией человека” и рассчитанной на чуть более подготовленного читателя книгой “Эволюция: классические идеи в свете новых открытий” (а еще он создал сайт evolbiol.ru с огромной библиотекой материалов по эволюции и регулярно пишет просветительские статьи о новых научных открытиях для сайта elementy.ru). Есть Александр Соколов, создатель сайта antropogenez.ru и автор книги “Мифы об эволюции человека”. Переведена неплохая обобщающая книга Карла Циммера “Эволюция. Триумф идеи”, издан “Слепой часовщик” и другие книги Ричарда Докинза, “Приспособиться и выжить!” Шона Кэрролла, “Лестница жизни” Ника Лейна, “Внутренняя рыба” Нила Шубина, и так далее, и так далее.
В то же время эта глава не совсем про креационизм или полемику с его сторонниками. Мне кажется, что если человек всерьез убежден в необходимости привлечения Бога даже для объяснения вещей, которые отлично работают и без такой гипотезы, то это, вероятно, означает, что Бог в принципе занимает центральное место в мировоззрении этого человека. В таком случае можно приводить сколь угодно много сколь угодно стройных научных аргументов, но все они будут далеко проигрывать по значимости той изначальной убежденности, которая уже существует в голове, и будут заведомо пролетать мимо ушей. Это как у Довлатова, помните? “В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса”.
Меня больше всего интересуют люди, которые находятся посередине нормального распределения. Они не сторонники и не противники эволюции, они что-то такое слышали про нее в школе, но никогда прицельно ею не интересовались. Это самая благодарная аудитория для любого человека, жаждущего распространять мемы, – в том случае, если он найдет способ делать это хорошо. Они с интересом выслушают рассказ зоолога о меритерии, двоюродном дедушке современных слонов, обладателе крупной и подвижной верхней губы, еще не слившейся с носом в полноценный хобот, и о современных слонятах, у которых в ходе эмбрионального развития верхняя губа тоже сначала развивается обособленно, но затем образует вместе с носом единый орган [2]. Они с не меньшим интересом выслушают рассказ креациониста о том, что хобот слона – это божье чудо, которое никак не могло возникнуть постепенно, потому что маленький хобот никому не может понадобиться (биолог бы на этом месте поинтересовался, почему от наличия маленького хобота не страдает тапир).